Пребывая в полубессознательном состоянии, Фокс смутно чувствовал, как его отнесли в верхние покои замка и уложили в постель. Переговариваясь тихими, встревоженными голосами, над ним колдовали женщины. Они раздели его и заставили выпить какое-то горькое снадобье. Он напрягал зрение, пытаясь прогнать окружавший его туман, и стремился превозмочь ужасную боль, разрывавшую его грудь и путавшую мысли. Николь, где она?

Тут он все вспомнил. Ему захотелось закричать и громко выругаться, но его сил хватило только на то, чтобы исторгнуть слабый стон. Звуки доносились до него откуда-то издалека. Он слышал невнятное бормотание женщин, отчетливо различая в их интонациях страх и волнение. Они боялись, что он умрет. А он даже хотел умереть.

Из безмятежного забытья его вывела чудовищная, мучительная боль. Ему вскрывали плечо, кромсая плоть горячими клинками. Сильные руки удерживали его на месте, и избежать пытки не представлялось никакой возможности. Он хотел закричать, но во рту было слишком сухо. У него забурчало в животе, и со всех сторон к нему подступила темнота. Он нырнул в нее с радостью, норовя найти спасение от уничтожающей боли. Боль отхлынула, но он продолжал ее чувствовать. К его губам приложили чашу, и он с жадностью выпил ее содержимое. Ему так хотелось пить…

Пустота. Бесконечное спокойствие. Он парил в кромешной тьме и хотел остаться в ней навеки, здесь не ощущалось боли и не надо участвовать в страшной битве, на которую у него не осталось сил. Он слишком утомился. Слишком утомился.

Слава Богу, она теперь почти на месте, подумала Николь и заставила кобылу свернуть в подлесок. Большее расстояние она пройти не сможет. От крайнего изнеможения мышцы ее ног и рук дрожали. Путешествие по шахте отхожего места и по потайному ходу отняло у нее больше сил, чем она представляла. Одолеть весь путь пешком она бы не смогла. Старая кобыла, медлительная и упрямая, оказалась для нее воистину подарком небес.

Но ей еще предстояло миновать расположения войска Фитцрандольфа. Николь была уверена, что ее увидят, но тут, на ее счастье, на дальний край долины, где размещался лагерь противника, опустился туман, предоставив ей возможность добраться до леса незамеченной.

У опушки леса стоял домик Гленнит, там, по расчету Николь, она сможет остановиться, чтобы перевести дух и подкрепиться. Николь полагала, что знахарка отсутствовала, что скорее всего она находилась в замке, где врачевала раненого Фокса. Однако ее дом, по мнению Николь, оказался безопасным местом, где она могла спокойно восстановить силы. Как ей ни хотелось увидеть мужа, она сознавала, что ничем ему не поможет, если от крайнего изнеможения лишится сознания, прежде чем успеет раскрыть рот и что-либо ему сказать.

Приблизившись к сараю за хижиной, женщина спешилась, привязала животное и устремилась к дому, морщась при каждом шаге. Отворив обитую шкурами дверь, она увидела Гленнит и остолбенела от неожиданности. Ведунья сидела на лавке перед очагом и сосредоточенно взирала на чашу, которую держала в ладонях. По всей комнате стояли зажженные свечи, наполняя жилище теплым золотистым сиянием.

Николь в первую минуту подумала, что Фокс умер. У нее в глазах потемнело, и она почувствовала, как грязный пол заколыхался у нее под ногами.

Когда она снова раскрыла глаза, то увидела над собой склонившуюся Гленнит. Ее лицо хранило выражение мрачного удивления.

— По твоему виду можно решить, что ты побывала — в преисподней, — промолвила она. — В самом деле, я видела солдат после боя и должна признаться, что они выглядели гораздо приличнее и от них не разило так мерзко.

— Я пыталась обмыться в ручье, — прошептала Николь. Впрочем, какое имело значение, что от нее воняло, если Фокса не стало? Ее охватила прежняя тоска, и жгучие слезы обожгли щеки.

— К сожалению, тебе ручей не помог. Я нагрею воды, чтобы ты могла искупаться. Но думаю, что для начала тебе неплохо хлебнуть немного вина. Ты в любую минуту можешь снова грохнуться без чувств на пол.

— Я не хочу вина, — простонала Николь. — Я не хочу купаться. Я хочу умереть!

— Но, миледи, говорить так не подобает! Фокс еще жив. Пока он жив, есть надежда!

Николь попыталась принять сидячее положение.

— Он жив? Но почему ты не с ним? Значит, его рана оказалась не опасной?

— Напротив, рана очень опасная. Стрела из арбалета пронзила ему плечо. Уверена, что им пришлось изрядно повозиться, чтобы вырезать ее.

Николь почудилось, что она вот-вот снова упадет в обморок. Но она поборола головокружение и спросила:

— Но кто вырезал стрелу? И почему ты не с ним? Почему не ухаживаешь за ним? Тебе следовало бы сейчас находиться у его постели!

Глаза Гленнит сверкнули сумрачным зеленым светом.

— Меня к нему не допустили. Они скорее предпочтут, чтобы он умер, чем позволят колдунье к нему прикасаться. — Ее рот искривился в горестной ухмылке.

Николь встала на ноги. Ярость придала ей сил.

— А как же Рейнар? Он мог бы настоять, чтобы тебе разрешили помочь Фоксу!

Гленнит покачала головой.

— Рейнара никто не слушал. Командование Вэлмаром взял на себя Адам Фитцер.

— Адам? Но по какому праву?

— Он утверждает, что имеет все основания. Говорит, что, назначив его смотрителем Марбо, Фокс тем самым сделал его своим первым помощником.

— Но Рейнар должен опротестовать его решение! Он капитан Фокса, а не Фитцер!

— Возможно, он так бы и сделал, если бы его не бросили в подземные казематы Вэлмара.

У Николь по спине побежали холодные мурашки. Фитцер, ненавидевший ее всеми фибрами души, взял замок под свой контроль. Он ни за что не позволит ей увидеться с Фоксом.

— Успокойся, — услышала она голос Гленнит. — Присядь лучше, пока тебе снова не стало дурно. — Она проводила Николь до лавки у стола и налила ей чашу вина. — Выпей. Если хочешь помочь Фоксу, то нужно набраться сил.

— Но как я ему помогу? — Николь пребывала на грани отчаяния. Проделать столь далекий путь, перенести такие трудности и оказаться в безвыходной ситуации!

— Ты можешь помочь ему непреклонностью духа! — убежденно заявила ведунья. — Нужно сохранять надежду и верить, что он выживет.

— Если только Фитцер не хочет, чтобы он… если только Фитцер не состоит в сговоре с Фитцрандольфом. — Николь захлестнула новая волна безысходности.

Гленнит покачала головой.

— Фитцер не враг Фоксу. Он предан своему лорду и сделает все, чтобы оградить его от зла. Но потеря Марбо стала для него тяжелым испытанием. Он больше никому не доверяет, особенно людям, сохранившим верность тебе. Он называет нас с тобой соучастницами заговора против Фокса и считает, что его смерть — в наших интересах. Когда Рейнар попытался разубедить его, Фитцер бросил его в подземную темницу. Он говорит, что поскольку Рейнар мой любовник, то и на него тоже нельзя положиться.