– Сюрприз, – хохотнула белобрысая красотка.

Конечно, Вика не из числа нормальных женщин – глупых и слабых, но тут она, пожалуй, зашла слишком далеко.

– Что-то мне не по себе… наверное, переел дерьма, – сказал Шрагин. – Мультиноситель там, на столе, возьми. Это тебе подарок. Его надо поскорее в холодильник. В течение сорока восьми часов эта штука должна оказаться в специальном хранилище питерского института имени Энгельгардта.

– А что это?

– Мультиноситель, вирусные вектора, которые действовали на твою Аньку.

От чувства победы рвотные позывы и боль не стали слабее. Ему хотелось уйти от них в сон.

– Ну все, Вика, на сегодня с меня хватит. Спокойной ночи.

– Во сне некоторые люди любят летать. Так что цепляйся, – предложила в ответ Виктория.

Шрагин снова удивился силе ее рук, когда она сдернула его с места и потащила в коридор, а потом по трапу вверх. Просто тягач какой-то, трактор с хрустальными глазами. На крыше, вернее на платформе, соединяющей сверху две пирамидальные вершины музея, их ждал дельтамотоплан. А разместившись кругом около музея, их ждали полицейские.

– Но здесь только одно сиденье, Вика. И оно вовсе не похоже на скамейку в парке.

– И, более того, оно мое. Но ты, Шрагин, как все порядочные зайцы, можешь проехаться бесплатно на подножке.

«Порядочный заяц» угнездился в люльке за спиной летчицы, и хотя дельтамотоплан стал напоминать помесь верблюда и пегаса, он все же оторвался от платформы.

Верблюдопегас, надрывно гудя, преодолел сверху кольцо из люксембургских полицейских и пожарников – практически мирных людей, не обладающих тяжелым вооружением типа зениток.

Керосина движку хватило на двадцать минут. Больше и не требовалось. Летательное устройство спланировало на лужайку, где кто-то бегал с фонариком. Через минуту Сережа познакомился с пожилым мужчиной, владельцем пудовых кулаков и сломанного носа.

Это был Викин папа и Анин дедушка. Не простой, кстати, дедушка, а знатный. Неоднократный чемпион СССР и бронзово-серебряный призер чемпионатов мира по боксу в среднем весе в семидесятые. Уж что-что, а боксеры при Советах были хорошие…

Они втроем зашли в кусты, и через минуту оттуда выехал микроавтобус фирмы «Даймлер-крайслер», вроде тех, на которых курсируют мелкие европейские лавочники.

Тайное приземление, судя по ГПС, состоялось уже за пределами Люксембурга, где-то под Триром.

И в самом деле, всего через четверть часа микроавтобус миновал черную римскую громаду Порта-Нигра. Умеют же рабовладельцы запечатлеться в веках…

– Когда-то меня готовили для действий в глубоком тылу западноевропейского врага. Я все тут назубок до сих пор знаю, – поделился старик Каширский. Он тискал хрупкий руль автобуса массивными пальцами, на которых навсегда затвердели мозоли, оставшиеся от работы по чужим лицам. – Вон Порта-Нигра, из здоровенных каменюк сварганенная. Поставил сверху пулемет – и контролируй местность. Эту махину даже стодвадцатидвухмиллиметровый калибр не возьмет… Да, не думал, что подобные сведения когда-нибудь пригодятся. Вот видишь, и тебя забинтовал по всем правилам, так что учили меня хорошо. Но ты ничего такого не подумай, я уже давно пацифист. Еще когда стал за ЦСКА выступать, понял, что влепить потенциальному противнику левой в челюсть гораздо лучше, чем стрелять в него из пухи, замаскированной под унитазный ершик… Через час в Кельне будем, у меня карта этой местности сорок лет уже как в голове пропечатана.

Каширский полуобернулся, показав бульдожий профиль.

– За Аньку я тебе, Шрагин, век благодарен буду. Ты только намекни, и я любому твоему врагу, или там дружку липовому, физиономию начищу. Хотя я, в принципе, человек мирный и на первые два удара вообще не отвечаю.

– Спасибо, ваша дочка тоже умеет дать в морду.

– И это не случайно, – стала объяснять Вика. – Как-то в школе отделали меня уродки одноклассницы. За мои внешние достоинства, если точнее, за то, что парней уводила. Папа меня потренировал месячишко, вот и я отколошматила их всех, причем сразу. Это было классно, в десять раз круче любого оргазма. А на дельтаплане я научилась летать, когда меня стали мужики лапать. Как видишь, пригодилось.

– Ты следила за мной все последние дни?– не мог не спросить Шрагин.

– Нет, я полюбила тебя, герой. Что тоже включает розыскной элемент.

Как же она вычислила его? Даже несмотря на занятость, он вряд ли бы не заметил наружное наблюдение в виде прекрасной госпожи Каширской. Значит, опять Рита поучаствовала.

– Надо полагать, это госпожа Шерман оплатила тебе турпоездку?

– Не надо о грустном, Шрагин. Госпожа Шерман оплатила бы мне турпоездку только в места не столь отдаленные. Хотя ее финансовое положение сейчас действительно улучшилось – удалось вернуть крупный пакет акций через суд. Кое-кто и должки отдал… В общем, деньги снова стали ее портить.

– Как же ты тогда меня нашла, Вика? Только без дураков. Скажи любую правду, какой бы горькой, кислой или сладкой она ни была. И торжественно покончим с этой темой.

– Пожалуйста. Правда кисло-сладкая. Мне все дочка рассказала.

– Дочка рассказала?

– Ну, вы там с этим парнишкой, Васьком, посидели же перед дорожкой, выпили как следует. Ты ему в деталях весь план своей следующей авантюры и выложил. А Анька сидела рядышком, ела колбасу и аккуратно все запоминала…

Вот вам и посттравматический синдром. Девочки пойдут дальше своих мамаш.

– Анька потом пересказала мне. А мой папа…

– Что твой папа?

– Использовал одного тугаевского корешка, в качестве боксерской груши. Тот сделался вежливым мальчиком и разъяснил, какое место в Европе было особо привлекательным для Тугаева. Следовательно, и для тебя тоже.

Правда? Кто его знает.

Женщина с хрустальными глазами сидела сейчас рядом со Шрагиным на заднем сиденье. Сейчас она не враг. Но кем она была вчера и кем будет для него завтра? Опыт общения с ней, Дашей и Ритой не внушал Шрагину оптимизма. Над левым глазом имелся у Вики Каширской странный шрамик, в том же самом месте, что и у него. Но о непознаваемом ему сейчас думать не хотелось. Несмотря на проглоченную горсть парацетомола, разбухала вполне законная боль в свежеотрубленном пальце, да и в разбитом затылке словно булыжник застрял.

«Я никогда уже не буду прежним, молодым, целым. В немалой степени из-за вас, девушки, меня становится все меньше».

– Сереж…

– Что?.. Ну да, хорошо едем, с ветерком. Какой русский и даже какой русскоязычный этого не любит. Спасибо.

– Я не такая, как они.

В это трудно поверить. Но в том, что умная женщина говорит такую смешную фразу, уже что-то есть. Катарсис есть, вот что.

– После обыска на твоем рабочем месте я не сразу раскаялась, но потом это пришло. Твои грустные проницательные глаза…