В ноябре 1993-го прямо с обрызганного кровью асфальта, что около Останкинского телецентра, я поспешно удалился в Тимониху. Анфисы Ивановны в живых не было, печь в доме давно остыла, пришлось разогревать несколько дней. Тогда ли была написана моя стихотворная молитва? Или раньше?

Нынче уговорил жену снова поехать в деревню. Утром завел «Ниву». Мы приехали в Тимониху в средине дня. На улице было безлюдно и тихо. Только в Марьином доме поминутно трубила корова.

— С утра корова-то ревет, — сказала мне другая соседка, ковылявшая куда-то в поле. — Мы утром стукались, стукались, а Марья не отворила воротати. Мы и ушли. Надо бы корову-то выпустить… Ужо пойду позвоню сватье Марьиной, зять-то Марьин вроде еще отпуске.

Не мог и я попасть в свой дом, потому что мы с женой оставили ключи в Вологде. Пришлось ломать замки… Корова то и дело мычала. Марьин зять Гурий, ночевавший у матери в другой деревне, прибежал и каким-то известным ему способом проник в тещин дом. Когда я ломал свои замки, он в ужасе выбежал на улицу, потому что Марья лежала под коровой мертвая. Уже остывшая.

Наши звонки на медпункт и участковому были втуне. Милиционер и медичка отказались приехать… Корова трубила на всю округу. Она трубила весь день и вечер, потому что ее некому было подоить. Наконец, вечером подоила, кажется, Серафима — другая соседка. У Марьи не нашлось даже досок на гроб. Доски пришлось «позаимствовать» у пустого соседнего дома (хозяева приезжали в отпуск, но уже уехали).

Какая же, однако, беспечность! Постучали утром, но Марья не открыла. И все ушли. Только одна корова «ревела» на всю деревню. Вот так же под коровой нашли пять дней назад председательшу нашего колхоза «Родина» сорокапятилетнюю Раису Алексеевну Мартьянову. Она умерла от инсульта, когда доила корову. К чему бы ей-то так рано?

А может, оттого, что нечем было платить дояркам и механизаторам? Вместо денег она рассчитывалась с ними водкой. Брала деньги в долг по списку у пенсионеров. Ехала в Вологду прямо на ликеро-водочный. Покупала по дешевке водку, а дома рассчитывалась механизаторами бутылками. При этом и сама не брезговала «веселой» жидкостью. Когда узнал об этом, то вздумал через печать обратиться к демократам Москвы. Письма читателей переменили мои намерения, я обратился с этим воззванием уже не к одним демократам, а ко всем москвичам.

«Уважаемый Василий Иванович, почему же не слышно вас и не видно? И В.Г. Распутина нигде не слышно и не видно! Что же, вы думаете, что ваши слова нам не нужны? Нужны, даже очень! Особенно в это смутное время. Ответьте, если будет возможность…» (Из письма).

Не знаю, как В. Г. Распутину, а мне таких писем последнее время приходит все больше. Это обстоятельство не только обязывает отвечать, но дает право и спросить кое-что. Особенно москвичей. Уже много раз слыхал от московских друзей и единомышленников упреки русскому народу, дескать, что с него возьмешь? Его морят голодом, морозят, обманывают, а он все равно голосует за своих обманщиков и предателей. Ну, во-первых, не всегда… Во-вторых, давайте разберемся, кто кого предал: народ ли Москву или Москва предала русский народ? Может быть, это слишком опрометчиво, но я обращаюсь с таким вопросом к целой Москве…

Спрашиваю об этом каждого жителя великого города. Независимо, кто он, этот житель: президент ли громадного государства или чесоточный бомж, ночующий под Москворецким мостом. Премьер ли, имеющий акции «Газпрома», или торговец колготками. Депутат или не депутат. Демократ или коммунист, банкир или уборщица, подземный труженик или надземный, вооруженный или безоружный. Это обращение (воззвание, открытое письмо, вопль отчаяния, назовите, как вам удобнее) я хотел предложить газете «Вечерняя Москва». Друзья лишь рассмеялись. Да, «Вечерняя Москва» создана не для Москвы и не для России. Не для нас крутятся ротационные машины «МК», «Известий», «Комсомольской правды» и т. д. Не для России, а против нее вещают многие дикторы телевидения и радио, возглавляемые господами типа Сванидзе, Попцова и Сагалаева. Четвертого октября участвовал в манифестации в память о погибших в 1993 году. Вот что скандировали участники демонстрации: «Банду Ельцина — под суд!», «Янки, гоу хоум!». Ни одна «независимая» и «свободная» радиостанция, ни один так называемый «бесцензурный» телеканал не озвучили эти призывы! Не смейтесь, господа, не кривите улыбки, когда слышите и такие слова: «Идет война народная, священная война!» Война в Москве и в России действительно идет… И вам, демократам, не поздоровится на этой войне. Правда, вы пока побеждаете, как побеждали вначале и гитлеровцы, дошедшие до Волоколамска, как побеждал и Наполеон, стоявший уже на Поклонной горе, где сегодня строится синагога.

Какая-нибудь демократическая дамочка вроде Кучкиной или Митковой, читая мои вопросы москвичам, обязательно скажет, что Белов не любит Москву. Самое интересное в том, что многие поверят ей, а не мне, который наизусть с детства и вслух, и про себя (когда уж совсем тяжко) читает лермонтовское «Бородино».

Да поверят дамочке, а не мне, такова дьявольская сила демагогии и телевизионного ящика. Недавно в радиопередаче «Начало» такая дамочка прощебетала на всю страну: «Итак, Закон «О продовольственной безопасности», что это? Для кухонного разговора или вопрос государственной важности?»

Как ловко снижается политическая и социальная значимость необходимейшего закона, как незаметна тайная издевка над законодателями! Попутно глотает слушатель (пусть и малую) дозу правового нигилизма…

Нет, я люблю Москву и ее святые соборы не меньше Лужкова, который в поисках золота перерыл Манежную площадь, настроил на каждом шагу банков, нашил мундиров для бутафорских полковников. О, мы знаем, какими на Руси были когда-то настоящие полковники! Каковы были генералы, тоже знаем. Да что говорить о военных, если подмосковная девочка, вчерашняя десятиклассница, не пожалела ради Москвы и свою юную жизнь! Демократические журналисты оплевали подвиг Зои, как оплевывают они подвиги маршала Жукова, как пробуют представить бессмысленной и гибель моего отца в 43-м году. В раздражении против таких журналистов, живущих главным образом в столице, я однажды публично сказал, что прежде русские люди всеми силами защищали Москву, нынче они… обороняются от Москвы. Тоже всеми силами. Чудовищно, однако же это факт! Приходится обороняться от Москвы!