– Дай-ка я помогу тебе.

Саманта просунула руку ему под голову, и Слоан выпил микстуру. При этом все его внимание поглощала ее округлая грудь, соблазнительно маячившая рядом. На Саманте по-прежнему ничего не было, кроме большого лоскута полотна; края его призывно расходились. Да, видимо, он сильно контужен, ибо с невероятной легкостью справился с соблазном.

– Не возражаю, если ты сядешь мне на колени, – пробормотал он, откидываясь на спинку кресла.

Саманта тотчас отшатнулась. Слоан, не открывая глаз, почувствовал ее недоверчивый взгляд в ответ на его предложение. Девушка правильно поняла причину: его половой бугор, видимо, ощутимо выпятился. Как же несправедлива природа к мужчинам – почему их желания столь очевидны? Слоан и не надеялся, что она обрадуется.

– Я бы не возражала, но надо ж голову иметь на плечах: вряд ли тебе сейчас полезно излишнее напряжение!

Она совсем отстранилась, и он тяжело вздохнул.

– Так ты будешь мыться?

– А ты не будешь подглядывать?

– Ты же не садишься ко мне на колени, что мне остается? Я и так очень страдаю.

Саманта хихикнула. Она действительно хихикнула! Как будто смех весьма уместен в ответ на те десять казней египетских, которым он тут подвергался. Нет, судьба, конечно же, к нему несправедлива, но сейчас он готов был все простить. Саманта только что застрелила человека, чтобы спасти ему жизнь, а он на несколько мгновений заставил ее отвлечься. По крайней мере хотелось бы в это верить.

Слоан не открывал глаза, пока она плескалась в ванне. Несмотря на то что вода уже порядком остыла, чтобы еще источать аромат лаванды, ему казалось, что он весь пропах ею. Саманта порой бывала и взбешенной цыганкой, и гадким пострелом, но она всегда замечательно пахла. Он заерзал в кресле, вспомнив ее запах в тот миг, когда он держал ее в руках. Надо быть настоящей колдуньей, чтобы охмурить его так, как не смогла никакая другая за последние десять лет! С того момента, как эта рыжая озорница вошла в его жизнь, ему уже больше никого не хотелось. Нет, не озорница – юная женщина. Темпераментная, прелестная юная женщина!

Стук в дверь заставил Саманту взвизгнуть и опять завернуться в полотно. Слоан нахмурился, открыл глаза, чтобы убедиться, что она пристойно выглядит, затем рыкнул на того, кто стоял за дверью.

Приняв его рык за разрешение войти, в комнату шагнул Джо. Он скользнул взглядом по боссу, который все еще сидел в кресле с повязкой на голове, затем искоса посмотрел на женщину, завернувшуюся в полотно. Коротко ей кивнув, он заговорил:

– Я опросил ребят. Никто из них не знает убитого. Хенк вроде бы встречал его где-то у Арипозы, когда они были внизу. Я пошлю кого-нибудь разузнать побольше.

Джо как-то неуверенно переминался с ноги на ногу, поглядывая на Саманту и не решаясь сообщить все до конца.

Слоан поспешил ему на помощь:

– Выкладывай. Саманта вправе все знать, Я бы уже бродил по райским кущам, если бы не она.

Джо кивнул, взглянул на Саманту, снял шляпу и стал вертеть ее в руках.

– Один из тех, что спускался с Рэмси, доложил, что там в отеле останавливался какой-то странный парень с Востока. Он расспрашивал о тебе и о поселке и не скрывал, что готов заплатить.

Слоану меньше всего хотелось бы слышать такое. «С Востока»… Ту жизнь он закончил десять лет назад. Никто не знал его местонахождения и кем он был на самом деле – ведь даже имя у него теперь другое.

Правда, в последнее время он что-то расслабился и даже навестил Мэттью. Идиот! Настоящий идиот! Толботт снова закрыл глаза и кивнул.

– Пошли вниз Брэдшоу. Если младший брат Хока еще там, пусть тоже порыщет вокруг. Вероятно, какой-то кретин просто решил, что у меня здесь самая богатая золотая жила в мире! Надо бы положить этому конец.

После того как Джо ушел, Слоан внезапно почувствовал запах лаванды – Саманта села на подлокотник. Прохладной рукой она потрогала его лоб.

– Так ты не только ртуть здесь добываешь?

Он не ожидал подобной атаки, но, в конце концов, Саманта всегда была неожиданна. Он поморщился.

– Рудники принадлежат не только мне. И каждый владелец получает свою долю прибыли. Мы просто решили, что, работая вместе, меньше рискуем.

– Тогда почему при деньгах только ты? В округе больше никто не похож на богача.

Слоан расслабился и положил ноги на стол.

– Потому что я владею землей. Все считали, что здесь ничего нет. Этот край был обречен, я все скупил по дешевке. Мне нужна была только гора, не золото. Здесь есть лес, ртуть, другие руды, которые принесут доход, если организовать какой-нибудь транспорт. Все – в частной собственности. Мне понравилось, я готов был ждать, пока пойдут прибыли. И тут какой-то идиот нашел золотой самородок, и все полетело бы к чертовой матери, если бы я не взял дело в свои руки. И мне, и Брэдшоу, да и другим тоже надоела и эта вонь, и эта преступность, и каторжный труд ценой в несколько долларов за все то золото, что извлекалось из окрестных холмов. И мы решили сохранить все в тайне. А сейчас ведем тщательную разработку жилы. Никаких заявлений, никакого воровства, никаких изнурительных рабочих смен. Каждый получает за выработку. Большинство тут же все пропивает, мне же интереснее инвестировать свою долю.

Ему нравилось, как она гладила его лоб: боль стихала. Он уже почти засыпал.

– Таким образом, если тебя убьют, доля прибыли твоих людей станет больше?

Как же он устал думать об этом!

– Тогда им придется вести собственную бухгалтерию, самостоятельно заниматься продажами, определиться с новым хозяином поселка и принимать ответственные решения. Сомневаюсь, что кто-нибудь из них готов взвалить эту ношу на свои плечи.

– Все это теории, – вполголоса произнесла она. – Ты не засыпаешь случайно? Голос у тебя какой-то сонный.

– Сотрясение мозга я бы чувствовал. Мне просто лень вылезать из этого кресла.

«И мне слишком нравится твой запах и прикосновения руки, чтобы переходить куда бы то ни было, кроме твоей постели», – подумал он, но ничего не сказал.

– Здесь же неудобно. Положи руку мне на плечо, я помогу тебе перебраться в постель.

Он давным-давно и сам бы выстрелил в себя, если бы знал, что это кратчайший путь к ее постели. Скорее притворяясь, чем ощущая слабость на самом деле, Слоан оперся на ее плечо и кое-как поднялся. Но оказалось, он здорово ослаб: у него даже голова закружилась – видимо, он все-таки потерял много крови.

И все же Толботт точно определил, когда она откинула покрывала и помогла ему лечь в постель. Быстрые, умелые маленькие руки расстегнули его рубашку. Интересно, что будет дальше? Если пару минут назад жара у него не было, то теперь он запылал, и эта идиотская рана тут явно ни при чем.