– Хантер, что за взрывы, у вас там? – спросили наушники голосом ротного. – В чем причина остановки? Нужна помощь? – посыпались вопросы.

Александр сообщил причину остановки движения колонны, не забыл и про бестолковых комендачей. Реакция Лесового удивила.

– Ты, Хантер, не наезжай на комендачей! – прохрипел он в эфире. – Можно сказать – их нужно поблагодарить. Если б на фугасе кто-то из наших подорвался, было бы хуже. Вот-вот подлетят вертушки, разберутся – что там вокруг творится, а вы тем временем расчищайте путь, выкатывайте «яйца» у танка и – вперед! Неподалеку зеленая зона, к тому же скоро станет темно, как у негра в жо… Повысить внимание и бдительность! Конец связи! – замолк ротный.

– Товарищ старший лейтенант, – от Лома прибежал бледный боец, – Логин говорит – вы там нужны, он не может принять решение!

– Бегу! – пообещал замполит, быстро собираясь.

По радио старлей поставил задачу Дыне – оставаться на месте, держать связь с ротным и руководить дозором. Подбежав к отделению Лома, рассредоточенному вокруг места подрыва с оружием наготове, Хантер оторопел, поняв – зачем его вызвал старший сержант Логин…

Так называемый «эффект дождя» вызвали… останки человеческих тел и туш животных, которые усеяли все вокруг жутким ковром. Ужасающим было то, что некоторые куски тел продолжали шевелиться – жизнь не сразу покидала живые организмы, из последних сил работали нервные окончания, нейроны проводили затухающие сигналы в разбитых черепных коробках…

Невозможно было разобраться, где – остатки мужчин, где – женщин, где – детей, а где – животных, так все перемешалось. Кишки, мозг, остатки экскрементов и кровь чавкали под ногами, тянуло болотным газом, парным мясом и кровью, как на скотобойне. К этим запахам примкнули перегар тротила, пыль, гарь.

Бойцам от такого зрелища стало худо, их тошнило, они закрывали руками рты, порывались ломануться к недалекой реке. У самого Хантера при ближайшем рассмотрении этой мясорубки тошнота подступила к горлу. Неистовым усилием воли он справился с собой – рядом находились подчиненные, в чьих глазах он являлся символом воинской власти, олицетворением надежды на то, что весь этот ужас когда-то закончится и все будет хорошо.

Одному Лому все было одинаково – старший сержант даже глазом не моргнул, к тому же он, сохранив трезвую голову, не позволил бойцам приблизиться к воде – берег мог быть заминирован! Петренко быстро оклемался, сообразив – необходимо держать ситуацию под жестким контролем.

Старлей расторопно распорядился. Командир саперов немедля получил приказ – приступить к поиску минно-взрывных устройств. «Кроты» (довольные, что их не привлекают к сбору человечины), с щупами и миноискателями наперевес, занялись своим делом. Овчарку Эльзу, свою любимицу, саперы оставили на броне: она не могла что-либо отыскать при наличии столь огромного числа сильнейших раздражителей.

Хантер отдал Логину приказ: бойцам вытянуть из РД плащ-палатки, отдельно загружать на них останки людей, отдельно – животных, сваливая все это на обочине. Рядового Диордиева старлей отправил к танку – за командиром.

Не теряя времени, он кликнул Лома, и они вдвоем, не сговариваясь, склонились и первыми, демонстрируя личный пример, взяли в руки то, что совсем недавно было живыми организмами…

Мясо было теплым и скользким, куски шевелились, над ними дрожал теплый парок – от водохранилища веяла вечерняя прохлада. Старшему лейтенанту приходилось буквально насиловать собственную психику, перевоплощаясь в робота, не имеющего ощущений, чувств и эмоций. Старший сержант работал автоматически, похоже, ему действительно было все нипочем. Бойцы, под влиянием личного примера командиров, заработали бездушными автоматами – эмоции покинули их застывшие, окаменевшие лица. Казалось – каждый натянул на себя маску.

Прибыл командир танка. Хантер поставил ему задачу – КМТ[49]перевести в боевое положение, поскольку дальнейшее движение предполагалось только с тралом. Но сначала танкист должен был зацепить броней остатки автобуса, оттащить к воде, чтобы не мешали движению.

Этим Хантер убивал двух зайцев – расчищал дорогу, и, возможно, разминировал берег, который мог быть заминирован как нашими, так и «духами». Послышался грохот вертолетов – сразу четыре вертушки, две «восьмерки» и две «двадцатьчетверки» прошлись над ними, осматривая место трагедии.

– Слушай, Александр Игоревич! – обратился замполит роты к Логину. – Собери свое отделение и саперов, и помойтесь в речке, смойте с себя все, что можно, кроме грехов. Купаться запрещаю, раздеваться до трусов – тоже, к воде спускаться по следам гусянок танка или – по следам рамы от автобуса. Понял?

– Так точно! – радостно откликнулся Лом. – А вы?

– Я пока свяжусь с Лесовым, сообщу, что дорога свободна, можно двигаться вперед, – отмахнулся Александр, хотя и ему, как говорится, до крику, до одури хотелось похлюпаться в воде.

Бойцы с Эльзой в голове цепочки быстро побежали к воде, а Петренко влез на броню, натянул на голову шлемофон, прислонил ларингофоны к горлу, нажал тангенту, вызывая ротного.

– Хантер вызывает Лесника, прием! – воззвал он в эфир.

– Слушаю тебя, Хантер, – мигом отреагировал комроты. – Почему до сих пор стоишь?

– Нужно было на месте принять решение, убрать трупы, остатки техники, проверить местность на наличие минно-взрывных устройств, – с обидой в голосе доложил замполит.

– Ну хорошо-хорошо, не заводись, – подешевел Лесовой. – У меня здесь крупорушка сплошная – руководство уже эпидермис снимает, все выясняют: «в чем причина задержки?», «почему стоим?», «кто у тебя там старший в дозоре?».

– Ну и как? – спросил Александр, в глубине души матерясь по адресу военных бюрократов, представляющих местность большей частью на картам, в то время как другие руками собирают человечину…

– Все нормально, отгавкался, – успокоил его Лесник. – Докладывай, когда начало дальнейшего движения?

– Через минуту, – ответил Хантер, наблюдая, как его подчиненные, свежеумытые, с каплями воды на загорелых физиономиях, бегом поднимаются от воды, мокрая красавица Эльза победоносно несется впереди.

По команде заревели двигатели, танк опустил «яйца» трала на дорогу и уверенно покатил их вперед. Дозор тронулся за бронированным монстром. Только сейчас Хантер смог критически осмотреть себя: на покрытых пылью руках и даже на лице застыли капли чужой крови, на рукавах куртки и калошах штанов запеклись кровь, мозг и еще что-то гадкое, на берцы вообще было противно смотреть – к ним прилипли кишки и дерьмо.

– Красавец! – подначил сам себя старлей. – Ни одного выстрела еще не сделал, а руки уже по локоть в чужой крови…

Нелегкий путь на Джелалабад продолжился. В районе Митерламского перекрестка находился шуравийский диспетчерский пункт. На ДП пережидала колонна правительственных войск – пехотный полк «зеленых» возвращался с боевых. Очевидно, «духи» придали им колоссальное ускорение, ибо возвращение полка сопровождалось всеми признаками паники и бегства. Побитые транспортные машины с простреленными кабинами и разбитыми бортами, танки Т-54 с толпами бойцов на них, БТР-60ПБ со спущенными колесами – весь этот колхоз шарахался в «плановом беспорядке».