– Ваше благородие, – «подсказал» тому Немов с помощью подзатыльника.

– Отлично. Итак, ты из каких будешь?

– Крестьянин, мы с Орловщины, вашбродь.

– Середняк?

– А, ну да, не бедствуем.

– Ваше благородие, – освежает память зазнайки Немов очередным подзатыльником.

– Ваше благородие. – Жилистый затравленно смотрит на меня.

Ничего, привыкай. Мне титулование без разницы, но фельдфебель наверняка лучше знает, как с такими субчиками обращаться.

– Так, вопрос первый: сколько человек в доме?

– Четверо, ваше благородие.

– Часового считать?

– Да, ваше благородие.

– Оружие, сколько и какого?

– У двоих ружья, и револьверы с ножами у всех, ваше благородие.

– Какие именно ружья?

– Вон, как у него, – он головой указал на сапера с винчестером, – ваше благородие.

В общем, из рассказа я узнал, что парочка стрелков не местные. В смысле, прислали их, так сказать, на усиление. Где взрывчатка – он не знает, но указал, что два дня назад ее забрали. Все, финиш. По спине у меня озноб прошел, и выглядел я наверняка неважнецки, как и Немов. Плюнув на допрос, я потянул фельдфебеля в сторонку.

– Короче, жопа, – без предисловий начал я. – Нужно брать стрелков только живыми. Ребят наверняка положим, кучу. Б…

– А нету у нас другого выхода, вашбродь, – тусклым голосом ответил Немов.

– Это точно.

– Только вот что, командир. Ты туда, – кивнул он в сторону дома, – не пойдешь.

– Ты что?

– Ничего, если с вами что-то случится, то мы дело провалим. Что спрашивать у языков, никто и знать не знает. – И он спокойно продолжил: – Государя спасаем. Ваше дело приказывать, а наше – помирать.

Вот так. Прав он, конечно, вспомнилось не к месту знаменитое чапаевское «где должен быть командир?». Плюс народ донельзя патриархален и за монарха порвет любого. Положеньице. И ведь не шутит он. Мигнет старикам, и повяжут, и плевать на последствия.

– Все, пора взрослеть, собирай группу, и подходите ко мне.

Немов пошел в ельник, где расположилась основная часть отряда, а я вернулся к пленному.

– Руки ему развяжи, – приказал охранявшему того Самойленко. – Черти план дома, Айвазовский ты мой.

Передо мной стояли шестеро парней. В принципе больше для штурма не нужно, только мешать будут друг другу.

– Синицын, ты берешь переднюю часть, Лавров, на тебе кухня и бытовки.

– Эй, орел, а на крыше есть кто-нибудь? – окликнул я пленного.

– Нет, но Яков и Михась туда попеременно лазают, ваше благородие.

– Наблюдатель и стрелок, – хмыкнул Лавров.

– И обзор у него хороший. – Иванов тяжело вздохнул. – Одного он положит. Мы просто не успеем выстрелить.

– Бог не выдаст, свинья не съест, – влез Синицын. – Да и шлем с кирасой мы не просто так таскаем.

– Главное, стрелков нужно брать живыми, и только живыми, – подвел я черту под «летучкой». – Сами знаете, что на кону стоит.

Они знали и молчали. Но не дрогнули. Да, жить им хотелось, но ни один не попросил заменить себя.

– Ну, с Богом.

* * *

Естественно, никто не бежал с криком «ура». Разбившись на две тройки, они начали неторопливое путешествие к избе. Раззява-часовой их видеть не мог, но наблюдатель вполне мог засечь. Оставшиеся бойцы до рези в глазах высматривали малейшую щель, откуда может прилететь пуля. Увы, но чуда не произошло: внезапно упала дранка, и следом раздался выстрел. Все, понеслось. Ползший первым штурмовик застыл. А следом раздался ответный залп. Часовой нелепо опрокинулся. Со всех сторон начали плотно работать по окнам. Высунувшаяся голова буквально лопнула. А следом полетели гранаты, правда, без рубашек, но свое дело они выполнили. Около дома все заволокло дымом и пылью. Воспользовавшись этим, ребята рывком преодолели простреливаемую зону, потеряв еще одного. И сразу в окна летит «заря», а следом за ней штурмующие…

Мы все-таки умылись кровью. Двое раненых, причем один серьезно. И один двухсотый. Димка Синицын, прошедший Балканы. Идя к захваченным языкам, я хотел без лишних заморочек порезать тех на куски. Правда, их всего двое, но мне хватит.

– Где залетные?

«Крестьянин» кивнул на худощавого блондина.

– Вот, Михась, ваше благородие.

– Быстро ты скурвился, – прохрипел тот.

– Не боись, и ты таким станешь, – утешил я пленного. – Так, тащите его вон туда. Место тихое, там и поговорим по душам.

Блондина мигом подхватили и потащили к стоявшим метрах в пятидесяти деревьям. Небрежно следуя за ними, прикидывал список «вопросов».

– Итак, я спрашиваю, ты отвечаешь, в несгибаемого играть не стоит. Надо будет, с тебя живого кожу снимут, но говорить заставят, – с некоторой ленцой произнес я.

Похоже, Михась, услышав мой монолог, проникся. И главное, поверил. А значит, знает эта сука многое. И прикопать его не получится.

– Ну что, готов к исповеди?

В ответ тот набычился и продолжал молчать.

– Как знаешь. Приступайте.

М-да, не аппетитно, но эффективно. Через пять минут Михась выложил все, что знал о покушении, но, похоже, мы опоздали. Два дня назад «боевая группа» забрала пять килограммов нитроглицерина. И где они, сейчас он не знает. Самому себе можно признаться, упал я тогда духом. И растерялся. Хорошо, хоть на лице это никто не прочел. Еще раз пропустив всех через «конвейер», убедился, что никто не врет. И тут помог случай: второго пленного особо не расспрашивали, контузило его не слабо, и поэтому он не особо быстро соображал. И вдобавок норовил свалиться в забытьи. Но именно он, вовремя очухавшись, увидел мой жест: мол, уберите его к раненым. И, приняв его за приказ о добивании, начал кричать, что он все знает. Ну, кричать это так, для красного словца. А вот насчет знать… Здесь он не соврал, слух у него был очень хороший, и услышал, как грузившие «изделие» назвали деревеньку недалеко отсюда. Относительно, правда. Километрах в сорока. И свалился опять в обморок, скотина. Проверить сведения я не мог, на все попытки растормошить «пациент» реагировал очень вяло. Плюнув, послал к стоящему километрах в пяти от этого места Закелю двоих связных. Почему двоих? Да на всякий случай, мало ли что? А сам остался на «костях».

* * *

На столе стоял стакан водки, накрытый хлебом. Мы сидели в моей комнате, уставшие и вымотанные. Мы – это я и Курт. Белый отбыл в Одессу, Закель… Он и еще четверо рядовых погибли. Старик вахмистр мне рассказал, как это случилось. Получив мое сообщение, он рванул напрямую к деревне и успел, чертяка. Еще чуть-чуть, и телега с боевиками успела бы скрыться за поворотом, а там и лес рядом. Но, увидев пылящий «пепелац», Закель немедля поскакал к нему. А дальше… Дальше перестрелка и взрыв. Кто-то попал по «глицеринчику». Рвануло здорово. От сопровождавших почти ничего не осталось. А ему прилетело в голову обломком. Глупо и несуразно. Он умер мгновенно. За поминками нас и застал приехавший Серафимов.