— Не тот, кем был раньше, — ответил Дриззт.

Апатия, жалость к себе, а главное — грубость, поразили Джарлаксла, словно струя кислоты. На его лице появилась кривая усмешка. Наёмник повернулся к кляксе на стене и наотмашь ударил по ней затем мечом, и ещё раз, но сильней, затем серей выпадов исполосовал зелёную массу так, что любой, находящийся под ней, точно не мог выжить.

— Впечатляет, — сказал Дриззт, крутанул скимитары в руках и отправил их в ножны. — И ты ещё обвиняешь меня в недостатке милосердия?

— Смотри! — сердито рявкнул Джарлаксл, демонстрируя рейнджеру лезвия, на которых не было ни капли крови.

— Как ты узнал? — спросил Дриззт.

— Я знаю всё, что происходит в Лускане.

— Тогда ты точно знаешь, где мои карты, — сказал вернувшийся в таверну Брунор.

Наёмник поприветствовал его поклоном, затем оглянулся на поверженных Ашмадай, большинство из которых корчились от боли на полу, хотя некоторые и поднялись на ноги. Впрочем, они ограничивались наблюдением за троицей, стоявшей в дверях, и не предпринимали никаких действий.

— Нам есть что обсудить, — сказал Джарлаксл. — Но не здесь.

— Я хотел бы знать, что с Шивани Гардпек прежде, чем мы уйдём, — ответил Дриззт.

— Она в безопасности, — заверил его наёмник, — и скоро вернётся сюда с солдатами, — он сделал паузу, чтобы проследить за реакцией Дриззта. — И жрецом, чтобы помочь раненым.

— Она знала, что случится в её таверне этой ночью? — спросил рейнджер, глядя на царившую в зале разруху.

— И получила достаточно золота, чтобы восполнить как материальный ущерб, так и моральный, клянусь, — сказал Джарлаксл.

— Восстановить ущерб? — повторил Дриззт со смехом, найдя эти слова забавными. Он снова взглянул на разгромленную комнату, полную раненых и мёртвых.

Двое дроу внимательно уставились друг на друга, и каждый пытался найти смысл там, где его не было.

— Деньги могут повернуть время вспять? — спросил рейнджер.

Пристальный взгляд Джарлаксла стал более поверхностным, в нём отразилось расстройство и разочарование, которые всё усиливались от того, что Дриззт по-прежнему оставался непроницаемым.

— Чёртова птица загнала их в доки и прямо в воду! — объявил Атрогейт, отвлекая дроу друг от друга. Тёмные эльфы повернулись, чтобы посмотреть на дварфа, появившегося возле Брунора в дверях «Абордажной сабли».

— Идёмте, — обратился ко всем Джарлаксл. — Нам предстоит многое обсудить.

Он взмахнул ладонями, и его мечи превратились в кинжалы, которые наёмник подбросил в воздух, где они бесследно растаяли.

— А что насчёт неё? — спросил Брунор, подходя к зелёной массе на стене.

— Посмотрим, — ответил Джарлаксл.

Во главе с Атрогейтом все четверо долго бежали по улице, а затем свернули в переулок. Вскоре, позади послышались крики стражников. Наёмник достал из шляпы круглый клочок чёрной ткани и бросил на стену в конце переулка.

Атрогейт проскочил первым, но когда Брунор заколебался, вернулся назад, схватил его за рубашку и утащил в темноту. Дриззт проворно проследовал за другом, последним зашёл Джарлаксл, стянув ткань со стены, восстановив её прежнюю целостность.

Преследование прекратилось, но четвёрка продолжала поддерживать быстрый темп, двигаясь к квартире наёмника.

— Ты вернёшь мне карты! — настаивал Брунор, когда они вошли в помещение.

Все четверо оказались в маленькой, но богато обставленной квартире. Джарлаксл подошёл к столу и бросил королю дварфов украденный пакет.

— Все кроме одной там, — пояснил наёмник. — Возможно, они приведут к великим сокровищам, таинственным местам и приключениям.

— Кроме одной? — прорычал Брунор.

— Этой, добрый дварф, — пояснил дроу, доставая из ящика туго свёрнутый и перевязанный пергамент. — Она приведёт к тому, чего ты желаешь более всего. Да, король Мифрил Халла, я говорю о Гонтлгриме. Я был там, и хотя не могу вернуться той же дорогой, так как взрыв разрушил тоннели, я знаю, где находиться древний город. — Джарлаксл поднял карту перед собой. — И это путь к нему.

Брунор потерял дар речи. Он взглянул на Дриззта, который только пожал плечами.

Король дварфов снова повернулся к наёмнику и облизал сухие губы.

— Я не играю в твои игры, — предупредил он.

— Никаких игр, — серьёзно ответил Джарлаксл. — Гонтлгрим.

— Гонтлгрим, — произнёс стоящий поодаль Атрогейт, и Брунор перевёл взгляд на него. — Я был там. Видел кузницу. Видел трон. И призраков.

Последняя фраза впечатлила Боевого Молота, которому уже доводилось встречаться с молящими о помощи стражами древнего города.

Дриззт посмотрел на друга, и в его взгляде смешались радость и тревога.

Джарлаксл заметил это и с удивлением понял, что его это беспокоит.

Брунор почти исчез в мягком кресле и утопал всё сильней, с каждым словом Джарлаксла. Дроу объяснял свой план возвращения в Гонтлгрим, и если королю дварфов и раньше эта затея казалась трудновыполнимой, то изложенная простыми словами, она казалась и вовсе невозможной.

— Таким образом, извержение вулкана произошло из-за чудовища, — сказал Брунор, и его голос понизился до шепота. — Чудовище — и есть вулкан? — задавая вопрос, он смотрел на Дриззта, припоминая их легкомысленные дискуссии о предотвращении катастрофы.

— Огненный Исконный, столь же стар, как и боги, — ответил Джарлаксл.

— И такой же сильный, — кивнул Брунор, но наёмник покачал головой.

— Но не наделён божественным разумом. Он стал причиной катастрофы, не имея злого умысла. Мощь без интеллекта.

— Значит, он не будет организовывать секту фанатиков, — добавил Дриззт.

Джарлаксл с сомнением покачал головой.

Брунор посмотрел на волшебные чаши, лежащие на столе, которые предстояло использовать для вызова водных элементалей. Чаши, которые, как надеялись компаньоны, смогут заставить духов воды воссоздать темницу рассветного гиганта. Чаши, которые необходимо поместить в определённые места, чье расположение до сих пор не было известно.

— Какое приключение, Король Брунор! — взволнованно сказал Джарлаксл, переминаясь с ноги на ногу. — Это — путь к Гонтлгриму! Реальному Гонтлгриму! Разве это не то, что ты искал и ради чего отрёкся от престола Мифрил Халла?

— Ба! — фыркнул дварф, отмахнувшись от наёмника.

Джарлаксл усмехнулся и подмигнул Дриззту.

— У нас есть и другие варианты. И другие союзники, — сказал он, приподнимая широкополую шляпу и вновь водружая её на голову. — Я скоро вернусь.