— Есть новая информация, — сказал Кай строго. Лицо Конна Торина потемнело, и он бросил подозрительный взгляд на Золу. Она вздрогнула под неодобрительным взглядом — впервые кто-то испытывал к ней ненависть не потому, что она киборг, а потому, что она обычная девочка, не достойная внимания императора.

Впервые она не могла не согласиться.

Если на ее лице и отразилось понимание, советник не обратил на это никакого внимания.

— Ваше величество. При всем уважении, вы больше не можете позволить себе роскоши быть влюбленным подростком. Вы должны исполнять свой долг перед народом.

Опустив руки, Кай встретился взглядом с Конном Торином, в его глазах была пустота.

— Я знаю, — сказал он. — Я поступлю наилучшим для них образом.

Зола обеими руками вцепилась в ткань юбки, словно надеясь затеряться в складках материи. Он понял ее предупреждения. Он понимал, какую ошибку совершит, женившись на Леване. Этого она добилась.

Но потом он повернулся к ней, и все ее надежды рухнули при виде его беспомощного лица, глубоких морщин, прорезавших лоб.

— Спасибо, что предупредила меня, Зола. По крайней мере, я не буду играть вслепую.

Она покачала головой:

— Кай. Ты не можешь.

— У меня нет выбора. У нее есть армия, которая может уничтожить нас. У нее есть противоядие, которое нам нужно… Я должен использовать свой шанс.

Зола отшатнулась, как будто с его словами ее нагнал тот самый удар, от которого он защитил ее до этого. Он собирается жениться на королеве Леване. Королева Левана станет императрицей.

— Мне очень жаль, Зола.

Он выглядел таким же раздавленным, какой чувствовала себя Зола, и все же, хотя ее тело отяжелело и, казалось, не способно было сдвинуться с места, Кай нашел в себе силы отвернуться, поднять голову и пойти к платформе в дальнем конце зала, где ему предстояло объявить собравшимся о своем решении.

Она отчаянно копалась в голове в поисках чего угодно, только бы он изменил свое решение. Но что еще она могла сделать?

Он знал, что Левана все равно начнет войну. Он знал, что Левана, вероятно, попытается убить его после свадьбы. Он, наверное, знал и о более жестоких и злых поступках, которые она уже совершила, о которых не знала сама Зола, и это все равно его не остановит. Все равно он был до сих пор настолько наивен, что полагал, будто союз принесет больше хорошего, чем плохого. Он не станет останавливать то, что собирается произойти.

Единственным, кроме него, человеком, кто мог бы это остановить, была сама королева.

Невидимый кулак сжал сердце Золы.

Прежде чем она поняла, что делает, она бросилась вслед за Каем. Она схватила его за локоть и развернула к себе.

Не колеблясь, она обвила его шею руками и поцеловала.

Кай замер, его тело было неподвижным и будто окаменевшим, словно она обнимала андроида, но губы были мягкими и теплыми. Зола рассчитывала на короткий поцелуй, но он получился затяжным. Горячее покалывание распространялось по ее телу, от этого было странно, страшно, но не неприятно, это было похоже на ток, бегущий по проводам. Но это электричество не причиняло вреда. Не угрожало выжечь ее изнутри.

Отчаяние растаяло, и на кратчайший миг исчезли все скрытые мотивы. Она обнаружила, что целует его просто потому, что ей хочется, и хочется, чтобы он это знал.

Она и не представляла, как остро желает, чтобы Кай поцеловал ее в ответ — пока не стало ясно, что он этого не сделает.

Зола отстранилась. Ее руки задержались на его плечах, все еще дрожа от необузданной энергии, бурлившей внутри нее.

Кай уставился на нее, приоткрыв рот, и, хотя побуждением Золы было отступить и просить прощения, она подавила его.

— Может быть, — сказала она, проверяя голос, прежде чем повысить его настолько, чтобы быть уверенной, что вся толпа слышит ее, — может быть, королева не примет вашего предложения, если будет знать, что вы уже влюблены — в меня!

Брови Кая поползли вверх.

— Что-о?

Советник рядом с ним вдохнул с шипением, вздохи и шорохи пронеслись по толпе. Зола подумала, что музыка снова смолкла и музыканты встают и пытаются разглядеть, что происходит.

Неловкость расколол звонкий веселый смешок, и, хотя голос звучал сладко, как голосок ребенка, холод побежал у Золы по спине.

Отдернув руки от Кая, она медленно обернулась. Толпа тоже уловила звук — и все одновременно, словно марионетки, которых дернули за нитки, развернулись к его источнику.

Это была королева Левана.

Она стояла, прислонившись к одной из колонн у выхода в сад, в одной руке держа бокал золотистого вина, а другую прижимая к улыбающимся красным губам. Ее облик был совершенен. Ее поза не могла бы быть более естественной, будь она даже вырезана из одного куска мрамора с колонной. Она была в синем платье, сиявшем драгоценными камнями — наверное, бриллиантами — и создававшем впечатление, что ты смотришь на летнее ночное небо, усыпанное звездами.

Оранжевый свет мигнул в углу поля зрения Золы. Чары королевы, бесконечная ложь.

Вместе с королевой у дверей стоял лунный страж, над бледным лицом его рыжие волосы казались пламенем свечи. Мужчина и женщина, одетые в форму королевских магов, тоже замерли неподалеку в ожидании своей госпожи. Каждый из них был поразительно красив, и, в отличие от королевы, их красота, похоже, не была иллюзией. Зола подумала, что, может быть, таково было требование к тем, кто прислуживает королеве — или, возможно, она оказалась единственным лунатиком в галактике, не обладающим блестящими глазами и безупречной кожей.

— Какая очаровательная наивность, — сказала королева, снова заливаясь смехом. — Вы должны понимать мою культуру. На Луне моногамию считают не более чем архаичной сентиментальностью. Какое мне дело, если мой муж состоит в любовной связи с другой… — она замолчала, окинув темными глазами Золу в платье, — женщиной?

Ужас сжал горло Золы, когда взгляд королевы, казалось, прошил ее насквозь. Королева знает, что она лунатик. И может сказать об этом.

— Что касается меня, — продолжала королева Левана, и слова ее напоминали сладкозвучную колыбельную, — то мне кажется, мой жених влюбился в ничтожную пустышку. Или я ошибаюсь?

Придворный маг согласно кивнула, ее взгляд остановился на Золе.

— Безусловно, она пахнет, как одна из них, — сказала женщина.

Зола сморщила нос. По словам доктора Эрланда, она была не настоящей пустышкой, и Зола задалась вопросом, пыталась ли женщина таким образом оскорбить ее и поиздеваться. Или, возможно, Зола пахла бензином из автомобиля.

Вдруг ее сеть признала женщину, и Зола забыла об оскорблении. Перед ней был тот самый дипломат, который провел в Новом Пекине последние недели, и все новостные сайты пестрели ее фотографиями, хотя Зола никогда не обращала на нее большого внимания.