Хорошо, что ребята напиться не успели. Пьяному море по колено, а трезвые они еще способны сообразить и не связываться с вооруженным профессионалом. Вот кто бы сказал, почему у подобных непризнанных героев пользуются такой популярностью и уважением всевозможные преступные элементы? Почему жизнь наемника, вора или убийцы кажется им пределом романтических мечтаний? Сейчас, того и гляди, в ученики попросятся.

— Ладно, садитесь, раз подошли. — Кантор убедительно изобразил этюд «суровый мастер снисходит до ничтожных, проявляет великодушие и делает широкий жест». — Я вижу, вы ребята смелые, с вами можно иметь дело. Присядьте-ка, кое-что перетереть надо. Хозяин, бутылку водки сюда и стаканы ребятам.

Внутренний голос покатывался со смеху и откровенно потешался, советуя посмотреть на себя со стороны и сожалея, что этого безобразия не видит маэстро Карлос. Кантор терпеливо сносил насмешки, понимая, что Карлос за такую игру вбил бы в сцену по самые уши и слова «халтура», «дешевка» или «балаган» были бы самыми мягкими при оценке мастерства исполнителя. Но сейчас он играл не для маэстро Карлоса, а для трех бестолковых провинциалов, у которых как раз дешевые понты и считались признаком истинного величия.

Кантор неторопливо раскурил сигару, выдерживая подобающую паузу, и, только когда «смелые ребята» усугубили свою смелость, приступил к делу.

— Я могу доверить вам профессиональную тайну?

Юнцы вразнобой закивали с такими убийственно-серьезными минами, что Кантор чуть не расхохотался вместе с внутренним голосом.

— Дело в том, что сейчас я как раз иду по следу одного мистралийца, который задолжал моему клиенту крупную сумму. Около трех лет назад он исчез где-то в этих краях, и с тех пор ни его, ни денег мой клиент так и не видел. Я объехал дюжину городов, не находя никаких следов, и вдруг именно здесь, в вашем городе, меня второй раз за полчаса принимают за некоего господина, который всем вокруг должен. Это здорово смахивает на знак свыше, вам не кажется? Расскажите-ка мне, ребята, о человеке, с которым вы меня перепутали. Если это действительно окажется нужный мне след, с меня ужин.

Ребята оказались и впрямь бесценной находкой. Выслушав их подробный рассказ, Кантор не только с радостью заказал для них ужин, а даже сопроводил его развлекательной программой. Стрелял в подброшенные монетки, дал пощупать волшебную чакру (стоит ли упоминать, что все трое тут же порезались?), а также поведал несколько реальных историй из своего прошлого, заменив лишь имена. Истории он нарочно выбрал самые кровавые, но на аппетит юных последователей никакие тошнотворные подробности не повлияли.

На прощание один из ребят все же набрался смелости и действительно заикнулся насчет обучения. Пришлось в очередной раз сделать суровое лицо и объяснить, что место ученика сейчас занято и освободится года через три. Но Кантор будет иметь в виду запасного кандидата на случай, если нынешний до окончания своей учебы не доживет.

Расставшись наконец с восторженными поклонниками, он вздохнул с облегчением и заторопился в гостиницу. Условленное время было просрочено почти на два часа, и Мафей, поди, уже испереживался весь. На протяжении ужина Кантор искренне опасался, что «ученику» взбредет в голову отправиться на поиски «наставника», он вломится в самый неподходящий момент и своим непочтительным обращением испортит легенду и уронит авторитет «крутого наемника» в глазах восторженных юнцов. К счастью, ничего подобного не произошло, но Кантору все равно было немного тревожно. Мало ли что мог учудить малолетний маг, оставленный без присмотра. Вдруг за ним сейчас придется тащиться в ближайший участок…

Мафей был дома. Как и подобает порядочному юноше в столь поздний час. Он сидел у зеркала и с невыносимо кислым видом пристально изучал свое отражение.

— Опять ты за зеркало! — не выдержал мистралиец, обнаружив эту картину. — Тебе что, делать нечего?

— А кое-кто нажрался до поросячьего визга, — не смолчал принц, — опоздал на два часа и еще какие-то претензии тут высказывает. Неужели я не могу просто посмотреться в зеркало, как все люди?

— Во-первых, — Кантор тоже не оставил без внимания необоснованное обвинение, — я почти что трезв. Во-вторых, я не ради собственного удовольствия пил, а в стратегических целях и благодаря этому обстоятельству кое-что раскопал. А в-третьих, с каких это пор ты озаботился своим внешним видом? Все прикидываешь, какая бы из тебя девочка получилась?

Перед отъездом Мафей чуть было не порушил хитроумные замыслы кузена, вбив себе в голову, будто женский костюм замаскирует его приметную внешность намного лучше, чем мужской. Однако претворить сии гениальные планы в жизнь ему не позволили. Шеллар III с присущим ему занудством принялся разъяснять, что выдавать себя за лицо другого пола — задача не для дилетанта, каковым является уважаемый кузен. Кантор, у которого не хватило сил выслушивать полный перечень ужасных ошибок, которые теоретически должен был совершить напарник, выбрал первую же удобную паузу в речи его величества и торопливо вставил категорическое: «Не поеду!» Словом, Мафей все-таки остался мальчиком. Только компрометирующие уши спрятали под русый парик и для верности прикрыли капюшоном.

— Да нет… — Юный эльф отвернулся от зеркала. На его мордашке легко читались раздражение и досада. — Диего, вот скажи мне, я что, со стороны выгляжу каким-то ненормальным или у меня на лице написано что-то недоступное мне самому? Я действительно вызываю у людей желание подойти и пожалеть?

— У меня — нет, — заверил его Кантор. — Разве что уши надрать, иногда. А что, так много жалеющих по пути встретилось? Может, если ты расскажешь подробнее, мы найдем их странным порывам простое и понятное объяснение? Мне вот тоже поначалу показалось странным, что чуть ли не каждый встречный намеревается либо морду мне набить, либо долги с меня стребовать, а объяснение оказалось легче легкого.

— Постой, так ты все-таки нашел? — Мафей мигом забыл о своих Великих и Ужасных Проблемах. — Это потому, что тебя за него принимали?

— Раз ты так легко догадался, напрашивается вопрос: мы что, в самом деле с ним хоть чем-то похожи? — не стерпел Кантор.

— Похожи. — Мальчишка и не подумал щадить впечатлительную и тонкую душу товарища. — И вовсе не потому, что недалекие люди путают всех мистралийцев. Ты сам не замечаешь, сходство видно в основном со спины, когда ты просто стоишь. У вас телосложение одинаковое. Вот походка уже разная, в движении вас не спутаешь…

— Так, хватит, я все понял… — раздраженно проворчал Кантор.

— Тогда рассказывай, что узнал.

— Он был здесь на гастролях. Завел роман с местной девушкой, под это дело не платил ее папеньке за жилье и пансион, у брата занял денег, а потом куда-то пропал.

— А куда именно, тебе не сказали?

— Мне рассказывал тот самый брат. Если бы он знал куда, сам бы давно нашел. Правда, зацепку одну он мне подкинул — вроде бы нашего знакомца видели около дома Селимы в обществе одной из обитательниц. Чуть позже он якобы появился в новом костюме и при деньгах, объявил, что начинает новую жизнь, и посулил завтра же всем раздать долги. Прежде чем «завтра» наступило, маэстро бесследно исчез. По крайней мере, уже можно потихоньку строить версии — кто его и за что.