Таким образом, несмотря на оказанное под Равой-Русской упорное сопротивление с опорой на УР, а также результативную контратаку 41-й стрелковой дивизии, немецкая 17-я армия добилась в своей полосе прорыва обороны советской 6-й армии и частично 26-й армии силами пехотных соединений. Недостаточное внимание к этому направлению и даже преувеличение успехов советских войск под Рава-Русской и Перемышлем приводило к упрощенной оценке событий и непониманию острой необходимости использования в Львовском выступе подвижных резервов (уменьшая силу фронтового контрудара мехкорпусов).

Небезынтересно отметить, что немцами были зафиксированы передвижения советских танковых частей, нацеленные на вклинение в районе Дуньковицы – Радымно. Как отмечалось в ЖБД XLIX корпуса, «В 12.30 маршевые колонны противника движутся по дороге Янов – Яворов – Краковец, начало на восточной опушке леса в 10 км западнее Яворова, конец в Янове». В середине дня это была 81-я моторизованная дивизия (без 202-го полка, оставленного во Львове), получившая приказ № 1 штаба 4-го мехкорпуса на сосредоточение в лесу западнее Янува. В направлении Дуньковцы был выдвинут мотострелковый батальон 81-й мд «для уничтожения десанта». Именно здесь 4-й мехкорпус понес первые потери в танках.

Разведрота 53-го тп 81-й мд вела разведку в направлении на Радымно и в 18.00 завязала бой с противником на рубеже Залесска Воля. В ходе боя с немецкой пехотой два танка БТ из взвода лейтенанта Селезнева, в том числе тот, в котором находился сам Селезнев, засели в болоте и были подожжены противником.[333] Лейтенант Селезнев погиб.

В истории 257-й дивизии приводятся данные воздушной разведки, согласно которым «приближалась 30-километровая колонна всех родов войск с как минимум 40 танками, атаку которой следовало ожидать утром». Угроза оценивалась как достаточно серьезная, и именно под Радымно был выдвинут 525-й противотанковый дивизион (37-мм ПАК-35/36 на механической тяге). Во второй половине дня он перебрасывается через Ярослав, Радымно и через реку Сан в полосу 257-й пд и занимает позиции по обе стороны дороги Дунковичи – Лазы. Вечером, после поступления новых донесений о крупных танковых силах по обе стороны дороги Краковец – Радымно, батальон был подчинен 257-й пд. Для отражения атак 81-й моторизованной дивизии на танках БТ-7М 525-й дивизион мог пригодиться, но в случае вмешательства танков КВ и Т-34 4-го мехкорпуса его 37-мм пушки оказывались весьма условной защитой.

Поскольку в первый день войны вклинение противника произошло на небольшую глубину, механизированные соединения Юго-Западного фронта непосредственного участия в боевых действиях (за исключением небольшого количества танков 41-й танковой дивизии и 81-й моторизованной дивизии) избежали. Основным действующим документом для них были планы прикрытия, предусматривавшие выход во второй эшелон армий, в состав которых они были включены. Будущий главный участник сражения за Дубно, 8-й механизированный корпус, в первый день войны успел намотать на гусеницы около 80 километров, выдвинувшись в резерв 26-й армии. Здесь хочется еще раз недобрым словом помянуть формальный подход штаба Юго-Западного фронта к составлению плана прикрытия границы. Сильное механизированное соединение предназначалось для использования на явно второстепенном с точки зрения обороны направлении. Тем самым путь корпуса Д. И. Рябышева к центру сражения удлинялся и усложнялся.

Покинув район постоянной дислокации в мирное время, 8-й мехкорпус понес первые потери, пока еще не безвозвратные. В парках остались ввиду тех или иных неисправностей 11 КВ (5 впоследствии сдали в ремонт), 10 Т-35, 5 Т-34, 33 Т-26 различных типов (в том числе 2 тягача и 2 САУ СУ-5), 90 БТ-7, 16 БТ-5, 10 БТ-2, 23 Т-37 (все числившиеся в корпусе) и 80 Т-27 (также все имевшиеся в корпусе). Для некоторых танков (Т-37 34-й танковой дивизии) просто не нашлось экипажей. Несчастные Т-27 в мирное время использовались для тренировки механиков-водителей. Их боевая ценность была почти нулевая, а техническое состояние чудовищное. Всего навстречу неизвестности вышли 682 танка (60 КВ, 38 Т-35, 95 Т-34, 133 Т-26 радийных, 131 Т-26 линейных, 1 Т-26 двухбашенный, 46 огнеметных Т-26, 152 БТ-7, 4 БТ-5, 5 БТ-2, 17 Т-40).[334] Теперь их предстояло довести до поля боя. Учитывая техническое несовершенство новых танков и изношенность старых машин, это было непростой задачей. Только за 22 июня после 80–100 км марша вышли из строя 12 КВ в 12-й танковой дивизии. Однако изнурительные марши и удары вражеской авиации были еще впереди. Комиссар Попель вспоминал: «Машина за машиной, батальон за батальоном. Разогретый гудрон не выдерживал такой нагрузки. На месте разворота маслянисто поблескивал прочерченный десятками гусениц полукруг. Танки мчались строго на запад, к Перемышлю, оставляя позади себя симметричные ряды рубцов».

На командном пункте 8-й танковой дивизии 22 июня. Командир соединения полковник П. С. Фотченков (в центре) ставит задачу по карте своим подчиненным.

Уже вечером 8-й мехкорпус был развернут на более значимое направление. В своем отчете по итогам боев Д. И. Рябышев писал: «В 20.40 22.6.41 г. корпус, не успев полностью сосредоточиться в районе Чишки, Ваньковичи, Райтаревиче, приказом командующего Юго-Западным фронтом был выведен в новый район Куровице, Винники, Борыниче».[335] Корпус перебрасывался в район к востоку от Львова для контрудара во фланг немецкому наступлению.

Маневр, аналогичный движениям 8-го механизированного корпуса, был выполнен его собратом из 6-й армии, 4-м механизированным корпусом А. А. Власова. Согласно приказу штаба корпуса № 1, 32-я тд сосредотачивалась в районе Жулкева (Жовквы). Мотополк и один батальон средних танков направлялся в район Немирува в резерв командира 6 ск. 8-я тд и 81-я мд сосредотачивались в Янувских лесах, соответственно, восточнее и западнее Янува. Лес давал хорошее прикрытие от наблюдения с воздуха. Только отдельные подразделения не выдвинулись на исходные позиции на подступах к границе. Это был 202-й мотострелковый полк 81-й моторизованной дивизии, оставшийся во Львове для несения гарнизонной службы, а также мотострелковый и гаубичный полки 32-й танковой дивизии. Последние из-за отсутствия транспорта следовали за своим соединением с большим опозданием. Еще не имея соприкосновения с противником, 4-й мехкорпус понес первые потери от ударов с воздуха. В 32-й тд было убито 3 человека, ранено 40 человек, в 8-й тд убито 17 человек, ранено 53 человека.[336]

По предвоенному плану начал действовать в первые часы войны 15-й мехкорпус, являвшийся резервом командования фронта. Рано утром 22 июня в корпусе была объявлена боевая тревога. Был вскрыт пакет с директивой штаба Киевского особого военного округа № 0013 от 31.5.41 г. («красный пакет»). Дивизии корпуса стали выходить в районы сосредоточения согласно этой директиве. Директиву № 0013 автору обнаружить не удалось, однако известно содержание директивы № 0015 от 31 мая 1941 г. (точнее, частного боевого приказа штаба КОВО за этим номером) 37-й танковой дивизии корпуса генерала Карпезо. Проще говоря, так называемого «Красного пакета», вскрытого командиром дивизии утром первого дня войны. Приказ, напечатанный И. Х. Баграмяном, умещался на одном листе. По сути ставящихся дивизии задач в нем было сказано следующее: