Год девятнадцатый. Зима

В ту зиму Сородичам не везло с охотой. Дождей почти не было, ловчие ямы стояли пустые. У некоторых членов племени почернели пальцы ног, а у Тэи, вдовы Вента и матери троих детей, нога побагровела и опухла, и бедная женщина умерла в лихорадке. Вскоре умер и ее малолетний сын; выживших детей усыновил Марс, старший брат погибшего Вента. Белла не смогла взять их к себе: она совершенно обезумела от свалившихся на племя бедствий. Когда женщины, обступив ее, наперебой предлагали собираться в обратный путь, она даже не подняла на них глаз, слепая и глухая ко всему.

Мор чувствовал себя совершенно несчастным. Все старые друзья отвернулись от него, в особенности Винко и Грат, которые увивались вокруг Лиры и ни на минуту не оставляли ее наедине с Мором.

Калли нехотя рассказала ему, что в племени усилились слухи, будто во всем виновато проклятие. Это оно заманило Собака и других в засаду и навлекло суровую зиму на Сородичей.

Белла, забыв о том, что именно ее промедление обрекло племя на тяжелое зимовье, наравне со всеми поспешила обвинить во всех бедах Мора. Она сказала, что больше не нуждается в его помощи, а хворост ей будут собирать другие дети. О том, как он спас племя от голодной смерти в опустевшем становище Бледноликих, все давным-давно забыли.

Добравшись до летнего поселения, Сородичи с ужасом увидели, что в тенях, как и в прошлом году, еще белеют ноздреватые сугробы, что ручей раздулся от ледяной воды, а почки на деревьях не распустились. Белла в отчаянье заламывала руки. Как же так, ведь солнце вставало все раньше, а дни становились все дольше, – самое время покидать зимовье и возвращаться на прежнее место. Она была до того подавлена, что не могла ничем заниматься и целыми днями мокла в ванне.

Сородичи хмурились. Что они будут есть? Чем дольше им приходилось жевать обрывки кожи и поедать зеленую поросль, тем чаще бросали они злобные, осуждающие взгляды на Мора – «калеку, приносящего Сородичам горе и слезы». Которого нужно убить ради общего блага.

* * *

Сайлекс помнил восторженные рассказы отца о том, с каким волнением он наблюдал за повседневной жизнью волчьей стаи. Главное – неслышно подобраться, оставаясь незамеченным среди деревьев: присутствие человека могло спугнуть или разозлить хищников. Наблюдая за животными, можно было многое узнать об их повадках, например о том, как стая заботится о подросших волчатах.

Стая, за которой наблюдал Сайлекс, отличалась от остальных. Звери привыкли к присутствию людей из его племени, к их запаху, который часто исходил от главной самки, и не проявляли ни малейшего беспокойства, почуяв Сайлекса, который подкрадывался к ним, прячась в высокой траве.

– Волчица с белой отметиной опять ощенилась! – шепотом воскликнул Сайлекс.

Широко улыбаясь, он обернулся к Деникс, но девушки рядом не оказалось. Она стояла шагах в двадцати, глядя на него исподлобья.

– Сегодня они в игривом настроении, – сказал ей Сайлекс. – Сама увидишь, если спрячешься вон за тем пригорком.

– Мы будем совершать подношение или нет? – холодно спросила Деникс.

– Нет. Волчица ушла к щенятам.

– Тогда я пойду обратно, – заявила девушка.

– Погоди. – Сайлекс схватил ее за руку, и Деникс резко повернула к нему лицо.

– Зачем ты позвал меня с собой? – спросила она, гневно сверкнув глазами.

На миг Сайлекс смутился, вспомнив, как разъярилась Фиа, когда он впервые попытался с ней объясниться.

– Хотел поговорить с тобой наедине.

– Я слушаю. Говори. – Деникс сложила руки на груди.

– Зачем ты так? Ты избегаешь меня с прошлого лета. Не понимаю, чем я заслужил…

– Именно. Не понимаешь. Это все, что ты хотел сказать?

– Нет, не все, – со вздохом сказал Сайлекс. – Бракх кое-что мне сообщил.

Деникс поглядела на него с вызовом.

– Ах, это, – протянула она.

– Ты правда предложила ему…

Деникс насмешливо наблюдала, как он в смущении подбирает слова.

– Ему не впервой.

– Но почему?

Деникс грубовато рассмеялась.

– Ну и ну, не думала, что ты такой дремучий.

– Придержи язык, Деникс, – рассердился Сайлекс. – Я и сам знаю, что у нас нет холостых мужчин, но нельзя приглашать женатого мужчину к себе в постель. Нельзя разбивать пару.

– А что ты предлагаешь? – спросила она. – Ждать, пока кто-нибудь из жен не умрет родами или не свернет себе шею, и выйти замуж за вдовца, кто бы он ни был? Мне двадцать восемь лет! Я почти старуха!

– Но почему Бракх?

– Я же сказала. Ему не впервой.

– Он мой лучший друг, – с болью в голосе запротестовал Сайлекс.

Деникс поглядела на него в упор.

– Так, значит, вот что тебя оскорбляет.

Сайлекс расправил плечи.

– Это оскорбление для всего племени, – сурово ответствовал он.

– Бракх твой лучший друг. Поэтому для тебя это вдвойне оскорбительно.

– Ничего подобного, – сглотнув слюну, пробормотал Сайлекс.

– Ладно, – продолжала Деникс рассудительным тоном, – тогда, может быть, Ток?

– Мой сын? – обомлел Сайлекс.

– Ну да. Крэгг женат. Остается Ток. Он уже интересуется женщинами, – с вызовом сказала Деникс. – Не замечал? И он не женат. У тебя нет причин возражать.

– Он вдвое тебя младше!

– Поверь, разница в возрасте мне не мешает. Ему, я думаю, тоже.

Сайлекс не нашелся, что ответить.

– Значит, на том и порешим.

– Ничего подобного! – вспылил Сайлекс.

Деникс отвернулась и побежала прочь. Сайлекс в два счета нагнал ее.

– Мы не закончили.

– Нет, закончили, Сайлекс, – передразнив его, ответила она. – Все решено.

* * *

Лира в окружении подружек сидела на камнях у ручья и, завидев Мора, окликнула его. Он остановился, чувствуя себя неловко под насмешливыми взглядами девчонок, которые тут же принялись перешептываться между собой, однако Лира, подойдя к нему, улыбнулась приветливо и открыто.

– Опять ты куда-то направляешься с загадочным видом, – сказала девушка.

– Есть дело, – кратко ответил Мор, как всегда в присутствии Лиры охваченный радостью и смятением. Шею Лиры обвивал кожаный шнурок, с которого свисала крупная, размером с детскую ладошку, перламутровая ракушка, выменянная у Бледноликих. Каким-то образом Лире удалось проделать в ней отверстие, хотя ракушки были хрупкие и легко ломались.

– Я пойду с тобой.

Нет, невозможно. Ему нельзя находиться рядом с ней. Он мальчик, а значит, не может за ней ухаживать, не может жениться на ней…