– Никакого кольца мне не нужно. Я хочу только тебя.

Наступил момент для мимолетного, но нежного поцелуя.

А потом Рэнсома попытались увезти.

– Ваша светлость, сохраняйте спокойствие, – объявили подошедшие поверенные. – Сейчас мы отвезем вас в Лондон. Мы хотим показать вас лучшим врачам.

Он стряхнул с себя их руки.

– Я сам отправлюсь в Лондон. В сопровождении я не нуждаюсь. Можете не сомневаться, мы встретимся в суде.

– Вообще-то, – вмешался мистер Хейверс, – вряд ли дело дойдет до суда. Во всяком случае, до суда о признании недееспособным.

– Что? – Блейлок явно удивился и обвел зал рукой. – Но вы же своими глазами видели… это зрелище.

– Видел. И смею вас заверить, лорд-канцлер будет настроен решительно против этого процесса. – Хейверс повернулся к Иззи. – Как я уже сказал мисс Гуднайт, сын лорда-канцлера – большой поклонник этих сказок. В детстве он упал с лошади и с тех пор прикован к постели. Эти сказки – его единственная отрада.

– Прикован к постели? – Иззи осенила догадка. – Вы имеете в виду лорда Перегрина?

– Его самого, – подтвердил Хейверс. – Так что лорд-канцлер даже слушать нас не захочет. Запереть в сумасшедший дом жениха той самой Иззи Гуднайт? Тогда семейные ужины станут для лорда-канцлера адом. И если уж на то пошло, вся Англия начнет роптать.

Риггет замахал руками.

– А как же рыцари? И доспехи? И этот Орден Макового цветка?

– Я вас умоляю! Это же просто сказки. И все мы понимаем это. – Мистер Хейверс указал на Рэнсома. – Взгляните на него: он не спятил. Он влюблен.

Губы Рэнсома дрогнули в привычной полуулыбке.

– Против этого обвинения я ничего не могу возразить.

Свадьба была не похожа на другие. Она прошла довольно скромно и тихо.

Церемония состоялась рано утром во вторник. Невеста была в красном, чтобы жених мог различить ее в толпе. На узких скамьях в деревенской церкви с трудом расселись рыцари в самодельных доспехах и фрейлины в нарядах по средневековой моде.

После свадебного завтрака на деревенском постоялом дворе счастливая пара отказалась от ждущего экипажа в пользу долгой и неспешной прогулки до замка вдвоем, рука об руку.

Приближаясь к воротам замка, Иззи засмотрелась на древнее каменное сооружение. Новые стекла в окнах блестели как грани бриллиантов, искрились на утреннем солнце. Как изменился замок с тех пор, как однажды дождливым серым днем Иззи явилась сюда с горностаем, письмом и последней надеждой!

Рэнсом остановил ее во дворе.

– Подожди.

Она взглянула на него и вновь почувствовала, как у нее путаются мысли. Замок изменился, а его хозяин – нет. При виде его грубоватой и неукротимой мужской красоты у Иззи всякий раз подкашивались колени.

– Что-нибудь не так? – спросила она. – Мы что-то забыли на постоялом дворе?

– Ничего мы не забыли. Просто мне захотелось еще раз сделать вот так…

Он наклонился, быстрым движением подхватил ее на руки и прижал к груди.

На этот раз Иззи удалось удержаться от обморока.

Правда, с трудом.

Семь месяцев спустя

Свеча уже догорала в подсвечнике, когда Рэнсом наконец поднялся на тридцать четвертую ступеньку.

– Иззи, уже поздно. Тебе пора в постель.

– Знаю. – Иззи воткнула перо в чернильницу и поставила локти на письменный стол. С усталым вздохом она закрыла глаза и потерла виски.

Он подошел и остановился за ее спиной, опустив ей на плечи тяжелые ладони.

– Последние несколько недель ты слишком много работаешь.

– И это знаю. – Она взялась за перо и вновь принялась писать. – Извини, просто я тороплюсь закончить как можно больше выпусков сказок до рождения малыша. А работа продвигается медленнее, чем хотелось бы. Вдобавок меня буквально завалили письмами, и на них приходится отвечать.

Он принялся разминать напряженные мышцы ее плеч и шеи, и у Иззи вырвался блаженный вздох.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил Рэнсом.

– Для начала достаточно и массажа. – Иззи перебрала кипу конвертов. – Ты не поможешь мне ответить на письмо лорда Перегрина?

– Какую головоломку он выдумал на этот раз?

– Вообще-то сейчас моя очередь выдумывать головоломки, а я, как назло, в тупике. – Она отерла перо о промокашку. – А-а, кажется, придумала. – Окунув перо в чернильницу, она начала быстро писать: – «Кого Вы предпочли бы увидеть в своей постели – горностая или осьминога?»

Дописав последние пожелания и поставив подпись, Иззи отложила листок.

– Так нечестно! Значит, ему можно выбирать, а мне нельзя?

– Да, тебе – нельзя. Ты вынужден терпеть и то, и другое. – Иззи вынула из-под стопки писем журнал. – Кстати, сегодня с почтой принесли то, что тебя может заинтересовать: журнал «Обозрение для джентльменов», а в нем – письмо редактора. Обо мне.

– В таком случае – читай.

Иззи открыла журнал на заложенной странице и начала читать вслух высокомерным, напыщенным баритоном:

– «Подобно многим преданным читателям нашего журнала, я был счастлив узнать, что любимая дочь Англии, маленькая Иззи Гуднайт, ныне герцогиня Ротбери, взялась за перо, решив продолжить сагу о чудесном мире, который подарил ей и нам сэр Генри. За первые выпуски нового цикла я взялся в трепетном предвкушении и с огромным интересом, но должен с сожалением признать, что они не впечатлили меня».

– Вот нахал! – нахмурился Рэнсом.

– Он вправе иметь свое мнение. Итак, на чем мы остановились? – Она продолжала читать низким голосом: – «Несмотря на быстрое восхождение ее светлости по социальной лестнице, которое, несомненно, обрадовало бы ее отца, первые же несколько глав недвусмысленно доказали, что ей никогда не достичь виртуозности сэра Генри. Ее стиль смотрится бледно по сравнению с яркой, насыщенной прозой отца, о чем я вынужден с прискорбием заявить».

– А я вынужден с прискорбием выслушивать эти бредни, – проворчал Рэнсом.

– Дальше будет лучше, – пообещала Иззи, перескакивая через несколько строк. – Смотри, что он пишет: «Однако в «Путешествии Рыцаря-Тени» наметились слабые проблески надежды. Возможно, когда зрелость и время отшлифуют навыки герцогини, она сможет рассчитывать на толику славы своего отца, что само по себе немалое достижение для любого писателя, тем более столь юного и женственного». И подпись: «достопочтенный Эдмунд Крили из Чаттона, Кент».

Иззи отложила журнал и расхохоталась.

Рэнсом не стал смеяться и не сказал ни слова.

– Ну как? – спросила Иззи, отсмеявшись. – Не понравилось? Ничего не хочешь ответить?