Я ушла уже довольно далеко, но стволы так и не мелькнули впереди. Заблудилась? Ошиблась? Завертела головой. Закрыла глаза. Тогда, в прошлом, была ранняя осень и лес был светлым, звонким. Сейчас, в начале зимы, он стоял хмурый и суровый. Замерзший. Склонял темные головы сосен в угрюмом неодобрении. Наблюдал настороженно.

Я прислушалась. Показалось или правда – плач?

Я тревожно заметалась под деревьями, проваливаясь в снег. Ботинки уже полны талой воды, стыло чавкают… руки заледенели, в груди тяжелым комом разливается усталость. У локтя медленно, лениво разгорается метка Аргарда. И тоска… Сразу накатила тоска, заметались в голове воспоминания: жуткие, страшные, обидные, злые… Иссушающие. Лишающие сил.

Я в отчаянии вскинула голову, как в детстве, оперлась замерзшими ладонями о шершавый ствол.

– Помоги…

Лес глухо заворочался, зашептался. А потом словно откликнулся, и я почувствовала, как потекла в пальцы живая Сила. Немного, но достаточно, чтобы согреть и ободрить меня. И Аргард утих, змея затаилась на моей руке.

Я благодарно прислонилась щекой к сосне и поблагодарила.

И решительно двинулась в сторону зари. Теперь я точно знала, где искать круг с белыми стволами.

* * *

Оказывается, я была совсем рядом. Живая изгородь за прошедшие годы разрослась, стала еще гуще, так плотно сплетя колючки и ветки, что стала непроходимой стеной высотой в два человеческих роста. Я покусала губы, рассматривая ее и не представляя, как преодолеть эту преграду. Так ничего и не придумав, я пошла вдоль «стены», надеясь найти в ней прореху.

И тут снова услышала плач. Я замерла. Не показалось! Там за стеной кто-то жалобно и тоскливо хныкал…

Я рванула к изгороди. Сорвала с головы платок, обмотала руки и со всей силы потянула на себя колючие ветви! Старалась не ломать, а лишь приподнять, распутать, проредить, но ветви упруго сопротивлялись, хлестали по рукам и лицу. От усилий мне стало жарко, я тяжело дышала, но все же смогла проредить изгородь, образуя лаз у самой земли, в истоптанном снегу.

И, цепляясь одеждой, ужом проползла под колючками.

За «стеной» вскочила, озираясь.

Белые деревья были мертвы. Я поняла это сразу, с первого взгляда. Они не уснули зимним сном, чтобы налиться по весне живым соком, они замерли навечно, так и не разъединив сплетенные над центром круга сухие ветви. Я положила ладонь на белоснежный, покрытый изморозью ствол. Ледяной. Безжизненный. Кто и почему создал этот круг много лет назад и отчего все шесть деревьев засохли словно одновременно, я не знала.

Осторожно шагнула внутрь. Запах разложения ударил в нос, и я непроизвольно зажала его ладонью.

– Спасите…

Я ахнула и кинулась к скрючившейся на плоском камне фигурке. Маленькая девочка лежала, поджав под себя ноги, зажимая ладонью рану в животе. В широко распахнутых голубых глазах застыла боль.

– Рокси! Тихо-тихо, маленькая, я помогу, не бойся, – зашептала я, осторожно разводя ее руки.

В глазах девчушки плескалась боль пополам с ужасом, она скулила как щенок, сворачивалась, закрывая рану. Мне казалось, что она даже не понимает, кто я.

– Тише, маленькая, не бойся, не бойся меня…

Я отвела ее перепачканные кровью ладошки, девочка вскрикнула и потеряла сознание. Я в смятении осмотрела рану: глубокий порез под ребром и кровь… Столько крови!

Закусив губу, я положила обе ладони на рану и закрыла глаза. Тогда, с драконом, у меня получилось, а сейчас – просто обязано! Но Сила утекала в пустоту, кровь все так же толчками заливала рану. Если девочке не помочь немедленно, она не выживет! Почему же у меня не получается хоть чуть-чуть залечить рану?

Я растерянно осмотрелась. Сквозь плотно сцепленные над головой ветви почти не проникал свет солнца, стылый полумрак лежал в круге у белых стволов. От ужасного трупного запаха меня мутило.

* * *

Надо вынести отсюда Рокси. Это место создано, чтобы забирать жизнь, слишком много крови здесь пролито, слишком много душ ушло в мир теней. И магия исцеления здесь бессильна.

Я резко задрала свой подол и рванула ткань нижней рубашки, с треском раздирая ее на длинные полоски. Осторожно обернула вокруг тела Рокси, останавливая кровь, и приподняла девочку. Она не очнулась. Я, пошатываясь, двинулась прочь из круга, страшась даже думать о том, что уже слишком поздно…

Морозный воздух за белыми стволами ударил в лицо и освежил голову. Мысли прояснились. Я аккуратно опустила девочку на снег и снова положила ладони на рану. Сосредоточилась. Сила заколола пальцы, растеклась теплом. Глухо заворочался, просыпаясь, Аргард. Я не обратила на него внимания, плотнее прижала руки к телу Рокси, толчками отдавая ей жизнь, заставляя края раны сдвинуться, потянуться друг к другу, закрыться.

Лес встревоженно шумел над головой, ели склонялись ко мне, тянули ветви, что-то говорили… За живой изгородью заворочалось что-то большое, темное. Волк? Медведь?

– Эй, есть там кто? – раздался снаружи неуверенный голос.

Я вскинулась:

– Данила! Данила, мы здесь! Там есть лаз, у земли! Скорее…

Данила за колючими кустами завозился, ругнулся и пролез внутрь, оставляя на ветках изрядные куски своего овчинного тулупа.

– Ветряна? Что ты здесь… Ах ты ж…

И осекся, замолчал, нахмурился. Без слов кинулся к нам, схватил худое запястье Рокси, стремясь нащупать слабый ток крови.

Я наблюдала за ним без сил. Даже подняться не могла, так и сидела в снегу.

– Жива! – радостно выдохнул Данила, и я тоже вздохнула. Больше всего я опасалась, что опоздала.

Парень осторожно убрал окровавленные куски моей нижней рубашки, которыми я стянула рану девочки, и осмотрел кожу. Рана была. Моих сил не хватило, чтобы излечить ребенка полностью, но рана уже не столь глубокая и длинная, как раньше. При должном уходе Рокси поправится.

– Ветряна, ты ее залечила? Сама-то как? Выглядишь паршиво.

Он стянул с себя тулуп, осторожно закутал Рокси.

Я слабо улыбнулась:

– Нормально…

– Ага, вижу. А… Ксеня с тобой?

Я мотнула головой.

– Ясно, – разочарованно протянул Данила и посмотрел на «круг». – Я это место во сне сегодня увидел. И девочку. С самой зари в соснах плутаю, найти пытаюсь. А если бы ты меня не позвала, так и не нашел бы.

– Там жертвенник, – я слабо махнула рукой, – тот самый. Думаю, там и убивали детей. Запах разложения просто с ног сбивает. Лорд Даррелл говорил, так бывает в месте, где отняты невинные души. Ужасное место. Надо идти в приют, холодно, не знаю, сколько Рокси там пролежала, на стылом камне. Помоги мне.