Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мельком бросив взгляд на дедушку, сошедшегося с Луэном вплотную, я перевёл взор на возвышение, с которого меня обстреляли. Сомнений в последнем не возникало: у кромки леса стояла пара десятков охотников народа э’вьен.
Волчьи и рысьи шкуры на плечах, головы таёжных хищников на капюшонах, луки, копья-пальмы и томагавки. Лишь один из них потрясал громадным широким клинком. Тем самым мечом, что чуть не убил меня в сложном бою на Грани Миров.
Тоска и боль разочарования мимолётно коснулись сердца и отступили. Отступили, уступая место безразличию и пустоте.
Я пошёл вперёд, медленно набирая скорость. Сила, вложенная в «доспех инь-ян», стала утекать. Стрелы с обсидиановыми наконечниками замолотили по мне частым колючим градом, просаживая защиту со скоростью, на которую был неспособен крупнокалиберный пулемёт. «Доспех» неминуемо спадёт, а моих сил хватит только на духовную защиту, против которой у стрел повышенный КПД.
Всё эти мысли как будто шли фоном. Равнодушие. В моей душе царило тотальное безразличие ко всему происходящему. Как иногда говорит мой друг Лёха: «Аз есмь Великий Pohren!»
Стрелы продолжали со свистом вспарывать воздух. Их чувствительные толчки я игнорировал напрочь, заканчивая напитку мышц по методике даосов. Разогретые «котлы ци» постепенно входили в боевой режим. В этом бою у меня не будет возможности применять высокоранговые техники. До тех пор, пока дедушка не закончит возню с Луэном.
Словно почуяв неладное, часть охотников отложили луки и начали спускаться навстречу ко мне. Но сначала они спустили своих зверей…
Очередного прыгнувшего мне на грудь гигантского волка я перехватил в середине траектории – юрко проскользнув ему под брюхо и сформировав вокруг ладони спрессованную плёнку «доспеха духа», ударил в пушистое белое брюхо зверя.
В карате этот приём называется «рука-копьё». Сплавленный с практикой моего рода, удар превзошёл мои собственные ожидания – напряжённая ладонь-наконечник с лёгкостью прорвала пузо волка, пронзая его чуть ли не насквозь. Почувствовав, как пальцы сомкнулись на чём-то угловатом и твёрдом, я крепко сжал их, перемалывая позвоночник зверя в мелкую крошку. Оглушительный волчий скулёж достиг высшей ноты и стих, а задние лапы, которыми хищник уже начал меня драть, бессильно обвисли.
Тринадцать.
Крутанувшись вокруг своей оси, я тушей волка сбил прыжок другого хищного зверя. Рысь протестующе мявкнула, отлетая в сторону, и закружилась в полёте, в итоге приземлившись на все четыре лапы. Прыжок другого волка также пришлось останавливать мёртвой тушей. Сшибив серого хищника метким броском массивного тела, я краем глаза уловил движение и едва успел создать защиту вокруг левой ноги.
Огромная гипертрофированная челюсть «серого брата» народа э’вьен сомкнулась на ней чуть ниже колена. Мозг запечатлел в памяти странную морду зверя – серо-бурую шерсть, пылающие алым огнём глаза и странно знакомую энергетику.
Мой кулак впечатался между этими пылающими угольками. Усиленный практиками даосов, удар ненадолго помутил сознание хищника. Он отпрянул, замотав лобастой головой, и просяще заскулил, когда мои ладони вцепились в его раскрытые челюсти, не давая им схлопнуться. Усилие, рывок, влажный треск и веер кровавых капель…
Четырнадцать.
Потрясая оторванной нижней челюстью, я выпрямился и тут же скривился – в спину врезалось увесистое кошачье тело. Когти рыси заскребли по доспеху Атлантов, вспарывая его и пронзая даже бронекомбинезон. Кошка извернулась, кусая меня в шею, но клыки хищницы бессильно заскользили по «доспеху духа». Не мешкая, я просунул свободную руку, ухватив рысь за горло и резко дёрнул, вырывая ей кадык.
Пятнадцать.
– И не жалко же вам их, – обратился я к обступившим меня охотникам. – Пустили на убой, как пушечное мясо!
Их, как и зверей, оказалось шестнадцать. Последний крупный, почти чёрный волк яростно сверлил меня ненавидящим взглядом. Именно его атаку я остановил мёртвой тушей, не дав вожаку этой стаи погибнуть с честью. А сейчас ему этого не разрешал его хозяин.
– Наши звери не умирают, пока жив их хозяин. Они переродятся и придут. Сами придут. Ты был плохим правителем, Леон, раз не знаешь основ, известных даже малым детям народа, – проговорил Алан, цепко удерживая своего волка за загривок.
– А ты будешь хорошим?
Охотники заключили меня в широкий круг, зло щерясь и нетерпеливо поигрывая зачарованным оружием из обсидиана. Глухие удары бубна, зазвучавшие с опушки леса, стали неожиданностью для всех. И если я просто удивился, почему шаманы тормозили так долго, то все остальные…
Жутко пахнуло энергией, вонючей, как и дымок над вратами в Нижние Миры. Лица э’вьенов, раскрашенные ритуальными узорами, вдруг утратили человеческий и живой облик, превращаясь в застывшие кровожадные маски языческих идолов.
А я так устал раскидывать этих зверей. Устал и уже исчерпал значительную часть приёмов и уловок из ставшего скудным арсенала.
Время разговоров закончилось.
Утробно взревев, Алан метнулся ко мне, оставляя за собой едва различимый шлейф тёмного дыма. Его соплеменники не слишком отстали от своего вождя, каждый из них попытался внести свою посильную лепту. И только поэтому меня не прикончили сразу.
Закружившись сумасшедшей юлой, я еле выскользнул из-под падающей полосы остро заточенной стали. Выскользнул, сделал подсечку, прыгнул, упал, перекатился, ударил…
Бешеная круговерть рукопашной свалки захлестнула меня словно море. «Котлы ци» выплеснули очередную порцию энергии, почти показав дно. Я убивал. Так, как меня этому учили Мацуяма Такихиро, Мастер Витар и мой дедушка, Хаттори Хандзо. Эффективно, беспощадно, кроваво…
Кстати о дедушке… Когда на нас обрушился поток молний, я даже не удивился. Зная логику предка, а точнее, её периодическое отсутствие, можно было ожидать от него любой, самой безумной идеи.
Как старый самурай-синоби мог помочь внуку, окружённому превосходящим врагом?! Он сам сражался с таким, да ещё и периодически был вынужден скакать как заяц, чтобы не попасть под мощнейшие удары по площади.
Как помочь?! Можно притащить своего врага поближе, чтобы уничтожить всех скопом!!!
* * *
Сыплющиеся с небес молнии внесли в сумятицу боя некую долю хаоса, окончательно превратив сражение в беспорядочную драку. Непрерывно отступая, дедушка Хандзо умудрялся вести за собой изрядно вымотанного Красного Дракона, попутно рассекая подвернувшихся под руку охотников с той небрежностью, что присуща одним лишь профессионалам.
Видя это, я даже завистливо вздохнул. И продолжил свой безостановочный танец со смертью, уворачиваясь от зачарованного оружия, ломая руки, кроша рёбра и челюсти хлёсткими ударами рук и ног.
Несмотря на вмешательство деда, интуиция продолжала вопить как оглашённая. Сосредоточившись на источнике угрозы, я увидел неподвижно замершего Алана. Луэн, шедший за дедом, попытался небрежно оттолкнуть его с дороги и отлетел в сторону так, словно его пнул великан.
Вождь племени
