Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перехватив копьё у замахнувшегося на меня охотника, я разворотом корпуса выдернул пальму из его руки, крутанул в ладони и коротким тычком вбил острие в раскрытый рот. Новая смерть добавила Алану ещё один дымно-красный шлейф. К счастью, Луэн выдохся, и поток молний с неба изрядно стих. Безостановочная пляска и так почти исчерпала мои силы.
Алан превращался. Его длинные чёрные волосы налились алым багрянцем, на лбу образовались маленькие кровавые ранки, сквозь которые полезла корона из рожек, кожа покраснела. Он изрядно прибавил в мышечной массе и даже немного в росте. Утробно расхохотавшись, вождь раскрутил над собой меч и… содрогнулся, когда в него разом ударил десяток толстых светящихся молний.
Шаг, разворот вокруг оси, бросок… Трофейное копьё мелькнуло, размазавшись в размытую черту. Тяжёлое древко вошло в грудь Алана ровно наполовину. Двуручный демонический клинок сам по себе вылетел из ослабевших пальцев и воткнулся в грязь.
Дедушка Хандзо неуловимым движением проскользнул у Алана за спиной, подсекая коленные сухожилия вождя, и слегка подтолкнул его в спину. Э’вьен по инерции шагнул вперёд и упал на колени. А дедушка следующим движением переместился к китайцу и с разворота впечатал набалдашник рукоятки нодати в лоб Красного Дракона. И так три раза.
Глухие мощные удары, усиленные Тьмой, сотрясли голову китайца, не оставив ему ни единого шанса. Техники развоплотились, оставив его беззащитным. Ненадолго, всего на несколько секунд. Луэн едва стоял на ногах, пытаясь побороть головокружение и блаженную пустоту в голове.
– Давно мечтал это сделать, – сообщил ему я, приблизившись на опасное расстояние, и от всей души вмазал ему коленом. В пах.
Кстати, тоже три раза, не забывая бережно придерживать китайца за плечи. И тут же захлопал по карманам своего бронекомбинезона. Извлеченный мной пенал из стали содержал в себе небольшой шприц с мощной дозой химической смеси, предназначенной для вот таких вот монстров. Вкатив его в шею вытаращившего глаза Луэна, я выдохнул. Снотворное действовало в течение пары секунд. Любуясь тем, как враг закатывает глаза и падает на скользкие от крови тела охотников, я ошарашенно огляделся.
Всё закончилось. Мы выжили. Победили.
Тишина. Багровые небеса потрясённо молчали, как смолк и глас бубна с опушки леса.
На ногах остались только я и дедушка Хандзо. Предок как раз стоял напротив Алана, так и не завершившего перерождение в демона. Похоже, ритуал следовало провести до конца и только потом нападать, но предатели явно поторопились.
– Зачем? – спросил я, присаживаясь перед коленопреклонённым вождём на корточки и приподнимая его голову за подбородок. – Чего вам не хватало?
– Предназначено… – хрипло булькнул он в ответ, сплюнул кровью и слабо улыбнулся. – Предназначено стать ханом. Пророчество… Ещё в детстве. Ты – слабак…
– А Илана?
– Влюблённой дурой… проще манипулировать… – Вождь откровенно усмехнулся и, ещё раз отхаркнув кровью, заговорил гораздо чище: – Мне было приятно забрать её у тебя! А потом она доказала полезность…
– Понимаю, – бесстрастно произнёс я, ободряюще хлопая его по плечу, и протянул руку к деду. В подставленную ладонь мягко опустилась рукоятка нодати. – Теперь ты хан. Я отдаю тебе титул. Наслаждайся…
Э’вьен непонимающе уставился на меня, его глаза расширились…
Меч коротко свистнул. Голова Алана скатилась с плеч…
Невдалеке тоскливо завыл волк.
Илана отыскалась на самой опушке. Возле неё плакал и поскуливал зверь вождя торгонов. Наблюдая за тем, как волк вылизывает мёртвую девушку, я старался удержать лицо. И честно признался сам себе: убить её, особенно после всего услышанного, у меня не поднялась бы рука. Только в бою. Пришлось бы отдать её на суд племён. И как бы я потом смотрел в глаза Удаулу? Что бы сказал верховному шаману народа, которым мне суждено повелевать до конца жизни?
– Я всё сделал. Как ты и просил. Никто не поймёт, что это были предатели. Для всех они станут героями, что сражались вместе со своим ханом. А Луэна никто не станет спрашивать, – прошептал дедушка, вставая рядом со мной. На его голове вновь была нахлобучена дзингаса, а лицо наполовину скрывала оскаленная мэнгу из бронзы. – Ты мудр не по годам. И всё же слишком добр.
– Наказывая виноватых, мне пришлось бы подвергнуть казни почти весь этот народ. А после справедливой кары избавиться от тех, кто станет мстить справедливому судье или его потомкам. Я устал от крови, дедушка…
– Моему внуку всего восемнадцать, а он уже решает судьбы народов и правит землями, что способны поспорить размерами со старым Ниппоном. – грустно усмехнулся дух. – Я благодарен тебе за доверие. Давно так… не развлекался. Но зачем ты так хотел, чтобы я взял Дракона живым?
Чтобы ответить предку, мне пришлось собраться с мыслями. Слишком многое в моей голове шло кругом, а общая усталость практически не оставила сил.
– Показав Луэну смерть его отца, я спровоцировал этот поединок. Он не подготовился и примчался, оставив своих людей далеко позади. И дал шанс захватить его в плен. Поэтому я не убью Дэя. Красного Дракона казнят. Закон империи неумолим. Об этом узнает весь мир. Все узнают, кто взял его в плен.
Дух понимающе хмыкнул.
– Эту же видеозапись получат старейшины клана Фуисин. Получат и навсегда уяснят, что бывает с теми, кто осмелится разинуть хищную пасть на земли хана Хаттори.
Дедушка Хандзо уважительно поклонился и прошептал:
– Ты моя гордость. Завершай начатое. И зови, если враг слишком силён.
– Конечно, позову, – улыбнулся я, кланяясь в ответ. – Круто, когда есть такой классный дедушка…
Дух развоплотился, и ко мне вернулась Сила. Но усталость так никуда и не делась.
Илана лежала в снегу на спине, раскинув руки, в растёкшейся луже талой воды, перемешанной с кровью. Бледное лицо выражало страшную боль потери. Умирая, она уже знала, что проиграла и лишилась всего. Волк неподвижно лежал рядом, бездыханный и остывающий.
Опустившись на колени, я ласково коснулся страшных зияющих ран на запястьях девушки. Алан ошибался. Я всё-таки знал некоторые основы. Знал и понимал, что камлание Иланы, ненадолго превратившее предателей в демонов, девушка щедро оплатила собственной жизнью. Мельком осмотрев валявшиеся в снегу бубен и било, я с сожалением вздохнул. Заигрывая с древним злом, человек пересекает черту, из-за которой почти никто не возвращается.
– Дура… Ну зачем же ты так?
