Она спросила с благоговейным трепетом:

– Неужели они действительно заботятся о прошлом в таком далеком будущем?

Он кивнул:

– Думаю, да. Подозреваю, что им обо всем подробно доложили.

– Благодаря вам, Мэнс, агенту-оперативнику.

Он пожал плечами:

– Не исключено. А может… они за вами наблюдали. Интуиция подсказывает, что решение простить вас поступило от них. В таком случае вы представляете для них интерес где-то в грядущих временах, о которых никто из нас сегодня и не помышляет.

Она была крайне удивлена:

– Я?

– Теоретически. – Черенком трубки он указал на Ванду. – Послушайте, я сам нарушил закон еще в самом начале моей службы, потому что этого требовало мое представление о честности. Я готов был понести наказание. Патруль не должен мириться с самоуправством. Но развязка оказалась неожиданной: я попал на специальную подготовку и получил ранг агента-оперативника.

Она покачала головой:

– Вы – это вы. Я не тяну на такую роль.

– Хотите сказать, что не годитесь для такой работы? Я тоже до сих пор сомневаюсь, стоило ли вам идти в Патруль. Вам подошло бы что-нибудь другое. Но будьте уверены, вы выбрали правильную линию поведения. – Он поднял бокал. – Выпьем за это!

Ванда выпила, но молча.

На ресницах у нее заблестели слезы. Прошло некоторое время, прежде чем она произнесла:

– Я никогда не смогу отблагодарить вас, Мэнс.

– Гм, – ухмыльнулся он. – Можете хотя бы попробовать. В качестве первой попытки хочу предложить вам ужин.

Она стушевалась.

– О! – повис в воздухе отзвук восклицания.

Эверард внимательно посмотрел на нее:

– Нет настроения?

– Мэнс, вы столько сделали для меня, но…

Он кивнул:

– Абсолютная потеря сил. Прекрасно понимаю.

Ванда обхватила себя руками, словно ее коснулся ветер с ледников.

– И воспоминания замучали.

– Это мне тоже хорошо знакомо, – ответил он.

– Если бы я смогла побыть в одиночестве какое-то время…

– И свыкнуться со случившимся. – Он выпустил дым в потолок. – Конечно. Извините. Мне следовало бы самому догадаться.

– Позже…

Он улыбнулся, на сей раз мягко:

– Позже вы снова будете Вандой. Совершенно точно. Вы достаточно сильная девушка, чтобы справиться с этим.

– И тогда… – Она не смогла договорить до конца.

– Обсудим это в более подходящее время. – Эверард отложил трубку в сторону. – Ванда, еще немного – и вы рухнете. Расслабьтесь. Наслаждайтесь напитком. Если хотите, вздремните немного. Я вызову такси и отвезу вас домой.

Молнии вспыхивали в ночи, затмевая уличные фонари Нью-Йорка. Гром пока рокотал где-то вдали, не заглушая рева машин, ветер и дождь тоже не подоспели.

Эверард настороженно смотрел на загадочную личность, сидевшую напротив в его квартире.

– Я считал, что дело улажено, – заявил он.

– Не совсем, – произнес Гийон на своем обманчиво педантичном английском.

– Я, конечно, использовал свое положение, связи и повернул дело в выгодную для себя сторону. Но я – агент-оперативник, и, по моему суждению, наказание Тамберли за поступок нравственно правильный привело бы лишь к потере хорошего сотрудника.

Тон Гийона оставался бесстрастным.

– Симпатии к одной из сторон в чужих конфликтах представляются мне спорными с точки зрения морали. Вы лучше других должны знать, что мы не вносим поправок в реальность, а охраняем ее.

Эверард сжал пальцы в кулак.

– А вы, конечно, должны понимать, что это не всегда верно, – перебил он Гийона. Но решив, что лучше не выходить за рамки мирной беседы, сдержался. – Я сказал Ванде, что не смог бы спасти ее, не поступи к нам из грядущего соответствующий намек. Я прав?

Гийон уклонился от вопроса, сказав с легкой улыбкой:

– Я пришел сюда затем, чтобы лично уведомить вас о закрытии дела. Вы больше не столкнетесь с упреками со стороны ваших коллег, с их молчаливыми обвинениями в покровительстве. Теперь все они тоже согласны, что вы действовали должным образом.

Эверард изумился:

– Что? – Сердце его учащенно забилось. – Как, черт побери, вы это проделали?

– Удовлетворитесь тем, что все улажено без ущерба для кого-либо. Перестаньте дергаться. Успокойте вашу совесть.

– Хорошо, гм, ладно. Чертовски любезно с вашей стороны. Пожалуй, я не слишком гостеприимен. Не хотите ли выпить?

– Я бы не отказался от шотландского виски с содовой.

Эверард выбрался из кресла и подошел к бару.

– Я признателен вам, поверьте.

– Не стоит. Это деловая, а не благотворительная поездка. Вы заслуживаете серьезного внимания. Вы слишком ценный для Патруля человек, чтобы докучать вам нежелательной или неполноценной помощью.

Эверард готовил напитки.

– Я? Я не страдаю излишней скромностью, но уверен, что за миллион лет Патруль отобрал множество парней способнее меня.

– Или меня. Тем не менее отдельные личности порой заключают в себе скрытую ценность – гораздо большую, чем их внешняя значимость. Словом, это совсем не то, что мы ценим в себе. В качестве иллюстрации возьмите, например, Альфреда Дрейфуса. Опытный и совестливый офицер, для Франции весьма ценный человек. Однако то, что произошло с ним, повлекло за собой грандиозные потрясения.

Эверард нахмурился:

– Вы подразумеваете, что он… был инструментом в руках судьбы?

– Вы прекрасно знаете, что судьбы, как ее понимают, не существует. Существует всеобъемлющая структура, которую мы и стараемся сохранить.

«Положим, – подумал Эверард. – Хотя эта структура не так легко поддается изменениям во времени, как в пространстве. Это, похоже, материя более тонкая и загадочная, чем объясняют нам преподаватели Академии. Совпадения могут оказаться совсем не случайными. Может, Юнг с его записками о синхронии действительно узрел проблеск истины, кто знает. Мне не дано познать Вселенную. Я всего лишь работаю в ней».

Эверард налил себе стакан пива, маленькую рюмочку аквавита и поставил напитки на поднос.

Усевшись в кресло, он пробормотал:

– Подозреваю, что к агенту Тамберли проявляется особое расположение.

– Почему вы так считаете? – спросил Гийон с интересом.