– А как же мои товарищи? А люди, сгинувшие в лесу? Они тоже «живые твари». Их убийство не причинило боли и страданий твоим сентиментальным высокодуховным особам?

– Твои товарищи здесь, – нова подала знак лесному воинству. Вперёд выползли два платана. На нижних ветвях одного из них неподвижно висели Кендрикс и Белл. Другое дерево крепко держало уже не сопротивлявшегося светлого мага.

– Всё в порядке, Эн, – вымученно улыбнулся Кристоф. – Всё нормально. Они живы, но без сознания.

– А остальные? – потребовала Энвер. – Геологи? Селяне?

– Живы, – кивнула травница. – Живы, но спрятаны… в надёжном месте.

– Ага. На целый месяц. Так я и поверила.

– В бродячие деревья поверить труднее – но вот они, перед тобой. Хранителям ничего не стоит погрузить человека в колдовской сон, если нужно. Они пестуют жизнь, Энвер, смерти им ни к чему. Твоя смерть тоже. Я думаю, ты хорошая, пусть и ведьма. Спасла медведя, когда Сеймур хотел его застрелить. Поэтому я упросила духов дать тебе и остальным шанс…

– Ты? Упросила духов?

– Сама не знаю как, – Марта пожала плечами. – Их голоса слышатся мне давно. Голоса без слов, но всё понятно. Я чувствую, как великая сила проходит сквозь меня. Они управляют ею через меня, я только проводник. Но впервые решилась заговорить первой. И они ответили.

Терпение ищейки кончилось.

– Не морочь мне голову, Вальди. Ты нова, это ясно как день. Неясен только мотив твоих поступков; да мне, в общем-то, всё равно. Духов не существует, а твои попытки сослаться на них просто смешны.

Травница помрачнела.

– Энвер, я против кровопролития. Но допустить, чтобы лесу был причинён вред, я тоже не могу. Будь благоразумной и сдайся без боя. Пожалуйста.

– И что тогда со мной будет, раз уж смертоубийства тут не в чести?

– Ты сможешь уйти. Вместе с Кристофом.

– Это тебе духи на ушко шепнули?

– Джима, Сеймура и Тома тоже отпустят, – тут Марта запнулась. – Наверное. Я буду просить за них.

– Понятно. А как же спящие красавцы в хрустальных гробах?

На этот раз деревенская девушка молчала долго, машинально поглаживая волчью голову. Казалось, Вальди полностью ушла в себя – настолько отсутствующим был её взгляд. Когда она вернулась к реальности, Энвер уже знала, каким будет ответ на последний вопрос.

– Лес должен внушать страх. Должен хранить тайну, чтоб защитить себя. Они будут спать, чтоб алчные люди с железными машинами не смели вторгнуться сюда.

Знахарка повесила голову. Тёмная волшебница презрительно сплюнула.

– Пестуют жизнь, значит. Тьфу! Тринадцать несчастных должны расплачиваться за то, что некие «алчные люди» ещё даже не совершили. Расплачиваться, по сути, жизнью, так как вечный сон равноценен смерти. Это как-то бесчеловечно, ты не находишь? Даже для сверхъестественных существ.

– Энвер, моё предложение…

– У меня к тебе встречное предложение, – перебила ищейка. – Поступим так: сдашься ты, а вовсе не я. Ты не будешь сопротивляться и дашь спокойно провести обряд экспроприации Силы. А я не стану палить твой драгоценный лес. Даю минуту на раздумья. Время пошло.

– Ты не посмеешь! Кристоф, Джим и Том…

– Я ведь не дух, дорогуша, – осклабилась Энвер. – Я ведьма, во мне нет ничего светлого. Парочка лишних смертей – ну и что? Лишь бы добиться желаемого. Давай распускай свою косматую армию!

Марта, ошеломлённая напором колдуньи, отступила на шаг.

– Осталось полминуты! – поторопила Энвер, поднеся нож к собственному горлу. Она казалась предельно спокойной – в отличие от лесного воинства. Деревья зашелестели листвой, птицы яростно захлопали крыльями. Волк, стоявший у ног знахарки, вопросительно заглянул ей в лицо. Ладони деревенской девушки нервно подрагивали.

– Есть одно условие, – выдохнула Марта, когда до истечения срока оставалось несколько секунд. Ведьма опустила нож.

– Говори.

– Я согласна со всем, что потребуешь. Я попрошу… нет, упрошу духов, в которых ты не веришь, отпустить всех. После делай то, что должно. Но сперва поклянись. Поклянись сейчас же всеми богами, каких знаешь; своей колдовской силой и своей кровью; поклянись всем, чего не посмеешь предать. Поклянись, что не дашь никому принести зло в этот лес! Что не пустишь сюда огонь и сталь! Что людская жадность не осквернит покой этих рощ!

Травница замолчала, ожидая ответа. А Энвер вдруг очень отчётливо, почти наяву, ощутила тяжесть груза, падающего на плечи тех, кто неосмотрительно приносит подобные клятвы. Она посмотрела на Кристофа, прочла в его глазах всё, что он думал. Потом бросила взгляд не бессознательного Белла. Вновь повернулась к нове.

– Идёт.

Откуда ни возьмись налетел ветерок, прошуршал по листьям платанов и дубов, каштанов и ясеней, пробежал щекочущей волной по звериному меху, поиграл распущенными локонами Марты, словно праздничными вымпелами. На коже колдуньи выступил пот.

– Давай же, – кивнула Марта.

«Соберись, Энвер! Всего-то нужно произнести несколько слов. Хоть это и непростые слова».

– Я, Энвер, тёмная ведьма из древнего рода ван Тессел! – торжественный голос гремел и отражался от зелёных стен. – Во имя всех богов, старых и новых! Во имя собственной крови, чистой крови волшебников в нескольких поколениях! Во имя великой Силы, что питает меня и без которой я не мыслю собственной жизни! Во имя всего, что мне дорого! Клянусь: до тех пор, пока я жива и пока моё сердце бьётся, никто со злым умыслом не посягнёт на этот священный лес! Ибо я буду его защищать! Клянусь!

Огоньки в глазах животных разом погасли. Волки, кабаны, две пумы, один медведь развернулись и стали скрываться в зарослях. Вожак волчьей стаи, стоявший рядом с Мартой, напоследок ткнулся носом в её ладонь и тоже ушёл. Птицы дружно вспорхнули с веток, устремились в небеса. Дендроиды, поворочавшись, вросли в землю прямо там, где стояли, и сразу стали обычными деревьями. Через минуту на поляне остались только ищейки, травница, лесничий и неудачливый землевладелец. И ещё вещи спасателей, сложенные на краю поляны.

Марта Нойманн посмотрела на хмурую колдунью, коротко выдохнула.

– Я вся твоя, Энвер. Делай свою работу.

Солнце уже клонилось к закату, когда бывшая нова привела ищеек, Кендрикса и крайне подавленного (строго говоря, он был не в себе) Белла на восточный отрог Селвиновой горы, к своему тайному убежищу. Убежище представляло собой пещеру, вход в которую был похож на покосившуюся стрельчатую арку – точь-в-точь как в кошмаре Энвер! Только тотемного столба перед аркой не оказалось. Зато обнаружились пленники леса. Растерянно топтавшиеся у входа в пещеру, эти люди, в числе которых был и Сеймур Уишоу, несказанно обрадовались появлению спасателей, так как выяснилось, что магическое беспамятство напрочь отшибло у всех память. Сохранились только общие знания о мире, неосознанные жесты и манеры; личности и воспоминания были стёрты. Пришлось строить спасённых, как маленьких детей, в шеренгу по двое, чтоб организованно вывести их к цивилизации. Марта Ной-манн замыкала построение. Она подлежала суду и считалась арестованной, но под честное слово, а также поручительство Кендрикса девушке не стали связывать руки. На её лице читалось только безбрежное умиротворение – похоже, она смирилась со своей судьбой. А вот Беллу, притихшему и безучастному ко всему, руки за спиной всё же сковали.