Эти удачные операции на Юго-Западном фронте протекали под знаком некоторой заминки на Западном фронте. Армии последнего в свою очередь встретили упорное сопротивление противника на рубежах pp. Нарев и Зап. Буг.

Атака 3-м конным корпусом укрепленной Ломжинской позиции 29 июля положила начало 6-дневным упорным боям на левом берегу Нарева, который не могла собственными силами преодолеть наша 15-я армия. В этом отношении ей помогла 4-я армия. Последней удалось перебросить на левый берег Нарева две свои дивизии, которые вели там борьбу за расширение своего плацдарма. В целях оказания поддержки 15-й армии командзап приказал не только 4-й, но и 3-й армии помочь 15-й армии, нацеливая их обе в общем направлении на Остроленку (4-ю армию из района Ломжа – Тыкоцин, а 3-ю по свободному от местных преград промежутку между pp. Зап. Буг и Нарев). Отсюда уже началось еще усиленное в дальнейшем тяготение главной массы сил Западного фронта к северу от р. Зап. Буг. В результате согласованных действий наших армий противник очистил рубеж р. Нарев перед фронтом 15-й армии, которая благодаря этому получила возможность дальнейшего продвижения, и 3 августа частями этой армии был занят г. Остров.

В это же время 16-я армия вела не менее упорную борьбу с противником на рубеже Зап. Буга. К 1 августа за Зап. Буг отошли сильно потрепанные и поредевшие части отступивших польских дивизий, которые здесь оперлись на новые формирования из добровольцев и запасных частей. Первая попытка переправы через р. Зап. Буг была предпринята 2 августа частями 16-й армии на участке Янов – Брест-Литовск искл. (17, 8,10-я стрелковые дивизии). Она закончилась неудачей при стремлении расширить свой плацдарм на левом берегу реки, несмотря на то, что некоторым из наших дивизий удалось довольно глубоко проникнуть к западу от этой реки. Так, 8-я стрелковая дивизия продвинулась на целый переход к западу и вела упорный бой за г. Белу. Только 4 августа 27-й стрелковой дивизии – правофланговой дивизии 16-й армии – удалось овладеть м. Дрогичин на Буге и утвердиться в нем, войдя в связь с левым флангом 3-й армии, что означало фактическое падение оборонительного рубежа р. Зап. Буг. Два дня спустя, 6 августа, 4-я армия после упорных боев овладела г. Остроленка. Так складывалась общая обстановка на Западном фронте перед началом операции на берегах Вислы, явившейся переломной для всей кампании 1920 г. на Польском фронте.

Поскольку на судьбы этой операции сверх причин оперативного порядка оказало свое отрицательное влияние и общее состояние наших армий, мы считаем необходимым несколько остановиться на последнем.

Все эти явления, как то: растяжка тылов, ослабление боевых рядов и пр., были естественными и неизбежными трениями в условиях проведения длительных операций на протяжении 500 км преследования. Несомненно, такой образ действий повлек за собой те «трения» для нас, на которые мы указали выше. Но ведь на войне «трения» – вещь неизбежная, и риск, создаваемый этими трениями, должен быть перестрахован целым рядом организационных мероприятий, о чем речь будет идти ниже. Правильно ли поступило командование Западным фронтом, требуя чрезвычайных напряжений от своих войск? Вполне уместно будет здесь ответить на этот вопрос устами наших противников. Предоставим прежде всего слово самому Пилсудскому: «Столь длинные марши, прерываемые к тому же боями, могут служить к чести как армии, так и ее руководителей. Особенно же нельзя отнести к числу средних величин и посредственностей главнокомандующего, который имеет достаточно сил и энергии, воли и уменья, чтобы проводить подобную военную работу».

Эта цитата, вышедшая из-под пера маршала Пилсудского пять с лишним лет спустя после описываемых событий, свидетельствует о высокой оценке длительного марша войск Западного фронта и о том впечатлении, которое он производил на главную польскую квартиру. Полагаем, что эта цитата достаточно показательна.

Не мешает теперь остановиться на иных мнениях, исходящих из того же лагеря. Ген. Сикорский писал, что слишком поспешное преследование красных армий, предпринятое командованием Западного фронта в расчете на перевернутую политическую и материальную базу, не оправдало себя и повело к ослаблению красных армий, вынужденных наступать без оборудованного тыла и восстановленных железных дорог. Такие же мысли высказывают и некоторые из наших писателей. Но это неверно. Как раз в период своего наступления на линию р. Зап. Буг командование Западным фронтом проявило чрезвычайно энергичную работу по восстановлению железнодорожных сообщений и по организации тыла.

О быстроте восстановления железнодорожной сети свидетельствует тот факт, что к моменту начала боев на линии р. Вислы, т. е. к середине августа 1920 г., были уже открыты железнодорожные головные станции Вышков и Седлец. Таким образом, железнодорожная связь армий с своим тылом была, можно сказать, своевременно восстановлена. Но вся беда заключалась в слабом умении пользоваться этой сетью. Тыловые армейские аппараты, отчасти в силу недостаточности колесного транспорта, плохо справлялись с организацией подвоза от головных железнодорожных станций к войскам. Но главную роль играла здесь плохо налаженная, еще не сложившаяся служба полевого управления военной дороги, в которой работа головного участка железной дороги была оторвана от работы на грунтовых путях. Кроме того, недостаток подвижного состава, особенно паровозов, препятствовал развитию интенсивного движения по железным дорогам. Поэтому те 60 000 пополнений, которые запасная армия Западного фронта подготовила и выслала на фронт, не успели достигнуть его в нужное время. Чрезвычайно быстрое продвижение красных армий вперед заставило командование Западным фронтом искать новых путей в деле устройства тыла и пересмотреть вопрос о взаимоотношениях фронтовых и армейских баз. Малоподвижные и громоздкие армейские базы в условиях сложившейся обстановки являлись уже излишней промежуточной инстанцией, застрявшей при этом глубоко в тылу. Так, база 15-й армии находилась в г. Великие Луки, а база 16-й армии – в г. Новозыбкове. Во избежание усложнения и перекрещивания перевозок командование Западным фронтом выбросило впереди них фронтовые склады в Молодечно и Минск; из этих складов к фронту выбрасывались снабженческие, главным образом, артиллерийские летучки. Они находились на головных участках железных дорог и выдвигались туда тотчас же по их открытии. Эти летучки и снабжали уже непосредственно дивизии. Вот на этом последнему звене в силу трудности урегулировать распределение и возникали перебои. Летучки оказывались предоставленными самим себе и, не получая определенных указаний, что и кому выдавать, делали это на свой риск и ответственность. Можно сказать, что в эту кампанию мы постепенно нащупывали пути к правильной и гибкой организации тыла, которая, конечно, хоть сколько-нибудь совершенной признана быть не может. Приходится также признать, что, несмотря на ряд правильных организационных мероприятий, организация тыла при данной операции не соответствовала ее размаху. Это оказало крупное влияние на исход операции, но в то же время это ни в коем случае не может явиться мотивом для отрицательной оценки самого оперативного замысла. Тем более что и сам-то оперативный план был обусловлен целым рядом соображений, далеко выходящих из сферы оперативных соображений.

Иначе складывалась обстановка для противника. Положение последнего по мере его отхода внутрь собственной территории непрерывно улучшалось, так как, сокращая линию своего фронта, польские армии в то же время на марше назад сближались со своими основными базами и источниками пополнения.