Усмешка Маттео стала вызывающей.

— Полагаю, ты увидишь больше Гроула, как только начнешь работать с нами.

Было очевидно, что он не думал, что я это сделаю.

— Похоже на то. Может, ты сможешь вызвать для меня такси, так как мой телефон и байк превратились в пепел.

— Куда ты направляешься? — спросил он все с той же улыбкой, от которой мне захотелось вырубить его.

— Мне нужно заняться делами и проверить, как там моя мать.

— Какого рода делами? Встретиться со старыми друзьями?

— Мои старые друзья мертвы или жаждут моей крови, — сказал я с суровой улыбкой. — Но есть несколько старых накоплений, которые я хотел бы сохранить, прежде чем это сделает кто-то другой. Я на мели. И чертовски уверен, что не позаимствую денег у Фамильи.

Расчет и недоверие в глазах Маттео действительно вывели меня из себя. После нескольких дней в вонючей камере, где почти не было еды и воды, я не в настроении для ерундовых разговоров. Он не должен полюбить меня или доверять. Все, что имело значение, это то, что делала Марселла.

Маттео указал на Кавасаки.

— Знаешь, что, почему бы тебе не взять мой байк. Это не Харлей, но он отвезет тебя туда, куда нужно.

Я поднял брови.

— Ты отдашь мне свой байк.

— Уверен, что ты вернешь его, как только разберёшься с делами.

По его голосу было ясно, что он думал, что я сбегу и никогда не вернусь. Я взял ключи, которые он протянул.

— Спасибо. Я позабочусь о нем, — сказал я с вымученной улыбкой. — Тебе нужно, чтобы я вызвал тебе такси?

Маттео одарил меня усмешкой.

— Ох, не волнуйся. Я поеду с Лукой.

Конечно, Капо все еще где-то поблизости. Они, вероятно, соберутся вместе, как только я уеду, чтобы обсудить меня, возможно, даже пошлют кого-нибудь за мной, чтобы проверить, не делаю ли я что-нибудь против Фамильи.

— Как только ты вернешься, нам нужно будет многое обсудить. Если ты хочешь быть с Марселлой, мы должны договориться о помолвке и свадьбе, сменить твой гардероб и дать тебе несколько уроков этикета, чтобы ты мог влиться в ее круг общения.

Придурок издевался надо мной. Словно он или Лука хотели, чтобы я женился на Марселле. К сожалению, его слова произвели желаемый эффект. Мое тело ощетинилось при одной мысли о, сказанном. Я не хотел, чтобы меня превращали в кого-то другого. Черт, брак всегда казался мне ненужным.

Я надел шлем и завел мотоцикл. Маттео отступил назад. Отдав честь, я уехал. Я подавил желание оглянуться через спину. Повернувшись спиной к Витиелло, я все еще испытывал озноб. Езда на Кавасаки была для меня совершенно новым чувством. Я предпочитал ровный гул Харлея и испытал острую боль, когда подумал о своем теперь сгоревшем Харлее. И все же знакомое чувство свободы, которое всегда переполняло меня на байке, охватило меня.

Мог ли я действительно отказаться от своей свободы, своего образа жизни, даже от части себя ради Марселлы?

Мама с беспокойством смотрела на меня, когда мы сидели за обеденным столом. Мэддокса отпустили утром, а Маттео даже дал ему свой мотоцикл, потому что Мэддоксу нужно было выполнить несколько дел. Я подозревала, что он отправился на поиски своего брата и матери, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. И все же я надеялась, что он придумает способ связаться со мной.

— Маттео не следовало отдавать ему свой байк. Я просил его об этом несколько месяцев, а он просто подарил его нашему врагу, — пробормотал Амо.

— Это был не подарок. Он должен его, пока он не вернет его по возвращению, — твердо сказала я.

Амо покачал головой.

— Верно.

— Марселла, — начал папа, явно пытаясь нанести удар как можно мягче.

Я знала, о чем они все думали.

— Мэддокс не сбежал. Он позаботится о нескольких делах, а затем вернется в Нью-Йорк, чтобы проявить себя.

Папа посмотрел на маму.

— Марселла знает его лучше, чем мы, — сказала она в своей обычной дипломатической манере. — Если она доверяет ему, уверена, что у нее есть на то свои причины.

— Спасибо, мама.

— Но я действительно хочу встретиться с ним лично как можно скорее.

Я подавила улыбку, услышав внезапную сталь в ее голосе.

— Я представлю его тебе.

Я не пропустила настороженное выражение на лице папы. Он, вероятно, стоял бы на страже каждую секунду, пока мама встречалась с Мэддоксом. Это странно. Несмотря на его радиомолчание и сомнения моей семьи в его возвращении, я верила, что он вернется. После того, чем он рисковал, чтобы спасти меня, я уверена в его чувствах ко мне.

Когда на следующее утро не было ни слова о Мэддоксе, я действительно начала нервничать. Но я не хотела тратить время на беспокойство. Мэддокс вернется, а если он этого не сделает... тогда он никогда не заслуживал меня с самого начала. И все же при мысли об этом у меня болело сердце.

Я решила отвлечься тем, что собиралась сделать уже пару дней. Я позвонила Гроулу и спросила, может ли он забрать меня и отвезти в приют, который он построил вместе с Карой, помогая подвергшимся насилию бойцовским собакам. Папа упоминал, что они отвезли туда ротвейлеров.

Тридцать минут спустя он остановился перед нашим особняком. Два телохранителя ждали перед дверью, когда я вышла на улицу. Они проводили меня до машины Гроула, затем сели во вторую машину и последовали за нами.

— Спасибо, что приехал так быстро, — сказала я.

— Я удивился, что ты хочешь увидеть собак.

— Сначала я боялась их, но потом как-то привязалась к собаке, которая находилась рядом с моей клеткой. Ее зовут Сатана, но она была тяжело ранена. Ты не знаешь, выжила ли она?

— Я не знаю их имен. Мне все еще нужно дать им имена.

— Пожалуйста, не называй ее Сатаной.

Гроул кивнул.

— Должна признать, что снова увидеть собак не единственная причина, по которой я попросила тебя забрать меня.

— Я понял, — прохрипел Гроул. — Твой отец сказал мне, что ты присоединишься к бизнесу.

— Я хочу возглавить нашу команду Головорезов, координировать атаки на МотоКлубы, которые доставляют нам проблемы, а также найти оставшихся байкеров Тартар, представляющие опасность.

Гроул просто кивнул, но я действительно хотела, чтобы он что-нибудь сказал.

— Я хочу знать, возникнут ли у нас проблемы из-за того, что я девушка, или из-за того, что ты хотел возглавить команду Головорезов.

— У меня нет проблем с тем, чтобы служить тебе, и я никогда не горел желанием никем управлять. Я доволен работой, которую выполняю на ежедневной основе.

— А что насчет других Головорезов? Они тебе что-то говорили?