– Ты не обязана здесь оставаться, – прокаркал голос рядом.

Кали подняла голову и увидела птицу – ворона, сидящего на кривой ветке мертвого дуба.

– Я бы не осталась, если бы знала, как уйти. Хозяева снов держат меня здесь, как в ловушке.

Птица фыркнула, насмехаясь над ней.

– Жалкие смертные не должны диктовать тебе путь. Иди, куда хочешь. Будь, кем пожелаешь.

– Как?

– Сосредоточься, – ответил он, затем расправил крылья и опустился на ее плечо, когда Кали вытянула руку, предлагая ему сесть. – Я помогу.

– На чем мне сосредоточиться?

Птица указала клювом в сторону покрасневшей ивы.

– Измени мир, – прокаркал он. – Подчини его себе.

Кали осталась при своем мнении, но решила, что попробовать стоит. Она протянула руку и коснулась листьев ивы.

– Это Изумрудная Тень, – сказала девушка. – Я хочу, чтобы она стала прежней. – Ее сердце сжалось, губы скорбно скривились. – Хочу, чтобы я стала прежней.

Завыл ветер, медная пелена, застилавшая небо, рассеялась, открыв взору прекрасный закат цветов азалии, лаванды и календулы, исходящих от огромной белой звезды. Пока кровавые оттенки покидали небосвод, рубиновые листья ивы оживали зелеными красками. Теперь все выглядело в точности, как помнила Кали. Она больше не пребывала в кошмаре, а свободно стояла на просторе мира снов.

Осталось изменить только одно: саму себя.

– Кем бы ты хотела стать? – спросил ворон.

Кали на мгновение задумалась, затем ответила:

– Не знаю.

– Закрой глаза, – велел ворон, и девушка послушалась. – Представь себе страх Лощины. Что ты видишь?

– Тень, – сказала она. – Черную, как смерть, и бесплотную, как дым.

– Ты знаешь, кто это?

– Да, – кивнула Кали, – это Велизар.

– А теперь представь, чего тень боится.

Он подождал мгновение и взволнованно спросил:

– Видишь?

– Да, – мягко ответила Кали.

– И что же это? – спросил ворон.

– Я.

Ворон взволнованно каркнул.

– Какой ты предстанешь перед великим королем, который тебя боится?

Кали резко распахнула глаза, откровение пронеслось по ее венам и зажгло огонь в душе. Подобно восторженному вздоху, единственное слово сорвалось с губ.

– Величественной.

Фиолетовые и черные вихри закружились вверх по ее рукам, с хищным рвением обволакивая кожу. Тень и свет в невозможном союзе заплясали вокруг плеч, а перистые завитки каскадом спустились по спине, образуя радужный покров, напоминающий оперение ее собеседника. Окутав ее, как защитная броня, покров скользнул по шее и голове. Магия коснулась лица и застыла, превратившись в костяную маску с острием, загибающимся над подбородком. Кали этого не видела, но знала, что маска переливается сияющими вихрями аметистов и полуночного неба. Цвета сливались, как масло и вода, разделяясь, но никогда не расставаясь. Девушка была уверена в этом. Увидела в ужасе Велизара.

– Теперь, – сказал ворон. – Ты – настоящий хаос.

Он поднял когтистую лапу с ее плеча и прижал к своему животу. Когда он опустил ее обратно, в его когтях оказался камень в форме клыка. По всей поверхности камня змеились черные прожилки, он сверкал и переливался цветами, переходящими один в другой, словно кусочки головоломки: луговая зелень, золото заката и яркие оттенки пурпура.

Ворон уронил вещицу в протянутую Кали ладонь.

– С ним ты больше никогда не собьешься с пути.

Камень ровно и мощно гудел на ладони.

– Что это?

– Кусочек мира снов, – ответил он. – А теперь и частица тебя.

Кали сжала камень в кулаке. Она была готова вернуться.

– Как тебя зовут, ворон?

Он склонил голову, его глаза-бусинки потускнели, когда он ответил:

– У меня нет имени.

– У всех есть имя.

– Хорошим именем нарекают, – прокаркала птица. – А те, что легкомысленно присвоены, – плоские и бессмысленные.

– Ладно, – улыбнулась Кали. – Может, я дам тебе имя?

Чернильный блеск вернулся в глаза ворона, он замер в ожидании.

– Гавран. – Кали запустила пальцы в его мягкие шелковистые перья, и он довольно заурчал в ответ. – Тебя зовут Гавран.

Все началось с треска веток и топота кожаных сапог. Когда Кали поняла, что происходит, бежать было поздно.

Они ее нашли. Совершив чудо самого ужасного рода, мужчины ворвались в рощу, продираясь сквозь листву. И они пришли не одни. Тень витала рядом – смертельные миазмы, клубящиеся среди людей, направляли их на своем зловещем языке.

За Кали пристально следили холодные золотые глаза. Она не могла скрыться или дать отпор.

Сендоа отправился на охоту, оставив девушку с ее новым другом Гавраном. После того как Сновидица в попытке проверить свои силы вытащила птицу из мира снов, к большому неудовольствию Сендоа, эти двое стали неразлучны. Парень говорил ей, что ворону не пристало пересекать границы миров, но девушка настаивала, что это достижение – свидетельство ее мастерства. Кроме того, он мог попасть в реальность только по ее воле. Она стала его якорем, и только с ее разрешения ворон мог остаться.

Она была очень рада, что у нее появился друг. И когда ее схватили люди из Лощины, девушка одним лишь взглядом отправила Гаврана на поиски волка.

Охотники тащили Кали обратно в деревню, рубя ветки на своем пути, словно те превратились в нечисть. Глаза людей испуганно вспыхивали, если рядом пробегал койот.

Вернувшись в деревню, люди не теряли времени даром. С широко раскрытыми, налитыми кровью глазами и трясущимися руками они потащили Кали к Вийесту, обугленному после казни Ланы. Однако, прежде чем они успели привязать ее к сучковатому стволу, поляну огласил крик.

Люди обернулись к лесу.

Из зеленой чащи выскочил черный волк с красными глазами, горящими от ярости, с его зубов капала кровь дозорного. Остановившись у края деревни, зверь зарычал, как надвигающаяся буря, и двинулся вдоль периметра.

Сендоа пришел за ней, и он явился не один.

Вой пронзил вечернее небо, несколько дюжин волков поменьше спустились в Лощину. Их вел ворон, чья фигурка размытым пятном мелькнула в воздухе, когда птица вылетела из леса и приземлилась на вздыбленный загривок черного волка. Запрокинув голову, Гавран расправил крылья цвета ночи, раскрыл клюв, словно собирался проглотить луну, и издал пронзительный крик.