Официальное объявление о помолвке состоялось летом в Петергофе. Для участия в церемониале приехал и принц Вильгельм. Затем, чтобы будущие супруги могли поближе узнать друг друга, они отправились в «Ильинское».

Вскоре суженый уехал к себе на родину. Мария стала учить шведский язык, а на острове Юргорден в Центральном Стокгольме, на покрытом дубами, живописном холме, приступили к строительству замка в английском стиле на приданое российской великой княжны из царской казны.

Бракосочетание назначили на весну 1908 года. Для Марии оставались еще месяцы раздумий. Любви к своему жениху она, конечно, не испытывала, но сказать «нет» не решалась. Может быть, ответив на вопрос принца согласием, юная княжна просто хотела, наконец, избавиться от опеки докучливой тети Эллы?

Но сейчас, когда вопрос о замужестве был решен, имелись ли сомнения у Марии относительно ее брака? Да, имелись. Она даже отправила письмо принцу с извинениями и предложением расторгнуть помолвку, но это было уже невозможно. Мария очень скоро поняла, что они с принцем лишь маленькие винтики в государственно-политической машине, которая уже закрутилась и обратного хода не даст. Шведский и русский двор объединились в твердом намерении заключить этот брак, пусть даже и против воли молодых.

Настроение великой княжны Марии заметно улучшилось, когда она узнала о подарке, приготовленном ей императором по случаю свадьбы: ее отец прощен и получил высочайшее позволение вернуться в Россию со своей новой семьей. Так что на свою свадьбу дочь великого князя Павла Александровича пришла в хорошем расположении духа.

Отец приехал в Петербург в апреле 1908 года, чтобы участвовать в свадебных торжествах, которые должны были состояться в Царском Селе. Вместе с сыном-женихом туда прибыл и король Густав V в сопровождении всего шведского двора.

Свадьба вылилась в грандиозное государственное мероприятие. Невеста была обворожительна. Необыкновенной красоты наряд: свадебное платье с длинным шлейфом, расшитым лилиями и розами из серебряной нити и драгоценности из императорской сокровищницы, насчитывающие несколько веков. Причем их было так много, что Мария с трудом выдерживала тяжесть.

Принц Вильгельм ждал невесту, когда сам российский государь ввел ее в церковь. После венчания по православному обряду обручальные кольца с пальцев молодоженов были сняты и надеты вновь уже шведским епископом, повторившим обряд на лютеранский лад.

Венчания завершились роскошным балом.

* * *

Итак, Двоюродная сестра русского императора Николая II, великая княжна Мария Павловна, стала невесткой короля Густава V, недавно вступившего на шведский престол.

Как все считали, с политической точки зрения для России это был блестящий ход — наконец-то породниться с королевским Домом Швеции, страны, хоть и небольшой, но расположенной близко к российским границам и обладающей сравнительно сильной армией. Это было немаловажным фактором на политической арене.

Не задерживаясь в Петербурге, молодожены собрались в свадебное путешествие. Сначала они направились в Германию, где должно было состояться знакомство русской великой княжны с матерью мужа королевой Викторией, урожденной принцессой Баденской. В то время она находилась в Карлсруэ и на свадьбе сына по семейным обстоятельствам присутствовать не могла. Молодых ожидал официальный прием. К своей юной невестке королева и ее родственники отнеслись с большим уважением.

Новобрачные не миновали и Франции и конечно же посетили Париж, где их встречал брат Марии Дмитрий. Радостной была встреча и с отцом в его парижском доме, где состоялось знакомство с его тремя детьми: сводными братом Владимиром и сестричками Ириной и Натальей. Глядя на новую семью отца, Мария поняла, что ее недоброжелательство, которое она раньше питала к мачехе, исчезло. Отец с женой и детьми был по-настоящему счастлив.

В Париже молодожены пробыли несколько недель, затем направились в Швецию. Прибытие в Стокгольм было обставлено с поистине королевской пышностью. Город ликовал. Улицы пестрели русскими и шведскими флагами. Для встречи военного корабля, на котором кронпринц Вильгельм привез свою молодую жену, на набережную вышли огромные толпы людей. В королевский дворец новобрачных сопровождал торжественный кортеж.

Уставшая от долгих свадебных церемоний и длительной поездки, молодая герцогиня, как называли отныне русскую великую княжну, оказалась в совершенно новой для себя обстановке: иные традиции в семье, другие отношения между людьми.

Придворные дамы долго не могли привыкнуть к звонкому смеху за столом невестки короля, к ее непосредственности. В чопорной королевской семье она не скрывала присущие ей в ее восемнадцать лет темперамент и жизнерадостность. Ведь в России этикета придерживались лишь в торжественных случаях.

Производили большое впечатление и бешеные скачки молодой герцогини по шведской столице в сопровождении несущихся сзади гвардейцев. К лошадям у Марии была особая страсть. А быстрая езда была под стать ее темпераменту. Жителям как-то довелось стать свидетелями того, как седовласый король в паре с юной невесткой мчался на всем скаку по городу, натягивая поводья и безуспешно стараясь остановиться. Как говорили свидетели, Мария, решив опробовать купленного рысака, пригласила свекра покататься, не сказав, однако, что нрав у лошади оставляет желать лучшего. И Густаву пришлось убедиться в этом лично.

И что же Мария? Получила ли она за этот поступок выговор от его величества? Вовсе нет! К супруге своего сына Густав V с самого начала отнесся с большой симпатией. Она частенько сопровождала короля в его железнодорожном вагоне на оленью охоту, нередко играла с ним в теннис. Поэтому, несмотря ни на что — а это «что» в будущем случится, — на протяжении многих лет король Швеции оставался верным другом русской великой княгини Марии Павловны.

«Мой свекор баловал меня… мы были добрыми друзьями. Он вполне терпимо относился к моим выходкам…» — вспоминала она позже, не раз повторяя, что в России жизнь была легкой, но людей понимать было трудно, в Швеции же люди были простыми, зато жизнь сложной.

Свободная пресса, существовавшая в Швеции, частенько писала о проказах юной принцессы, шокируя местную знать. Ведь это была не Россия, где о царской семье писать не полагалось. Живой темперамент русской супруги кронпринца не позволял ей долго выдерживать принятый в стране этикет. Она была молода, самоуверенна, ее тянуло к разнообразию. А супруг, морской офицер, подолгу отсутствовал: служба в генеральном штабе военно-морских сил, уходы в длительное плавание… Как она потом написала, отлучки мужа в первое время были для нее тяжелым испытанием, но в то же время пошли на пользу, поскольку ставили перед необходимостью самой организовывать свою жизнь.

Но время принцесса Мария проводила не только в забавах. К всеобщему удивлению, она стала учиться в стокгольмской Академии прикладных искусств. Там готовили художников по тканям, модельеров, декораторов. Уроки приносили ей истинную радость: великая княжна с детства имела склонность к шитью и вышиванию. Кстати, она и не предполагала, как пригодятся ей потом полученные в академии знания. Ведь о своем будущем принцесса-атаманша, как называли ее при дворе, тогда даже не подозревала…