Он замолчал, испытующе глядя на Лесового. В глазах у него уже не было того холода, с которым он встретил неожиданного гостя.

— Оружием поделитесь? — осторожно спросил Николай, поняв, что Зверев определился с отношением к нему.

— Оружие — не вопрос, — махнул рукой Зверев. — Но учти, у бледнолицых есть такие средства, против которых наши автоматы — что детские пугачи. Даже тот страх, которым они новичков испытывают, ерунда по сравнению с этим. И это не оружие в нашем понимании, а что-то вроде колдовства. Ты не улыбайся, поживешь здесь немного, не только в колдовство поверишь…

— Да я уже понял, — не стал спорить Лесовой.

Они еще долго обсуждали план совместной операции, в которой «партизанам» полковника отводилась роль не менее важная, чем Лесовому и его группе. Зверев внес несколько важных поправок с учетом местных реалий, которые Николай принял без колебаний. Когда совещание подошло к концу, Николай убедился, что полковник признал его за равноправного партнера, и решился задать вопрос:

— Товарищ полковник, неужели Берия на самом деле знал про бледнолицых?

Лицо Зверева вдруг посуровело, и он посмотрел на Николая так, будто тот попытался влезть ему в карман. Потом взгляд его постепенно смягчился, и он ответил:

— Судя по тому, что тебе вообще позволили узнать обо мне и моем батальоне, допуск у тебя высокой категории. Ты не смейся, хоть мы далеко от дома, но дисциплина — везде дисциплина. Ладно, кое-что я тебе расскажу. Если уж ты ввязался в эту войну, то должен знать правду.

Полковник подошел к отверстию в стене, носящему следы ручной обработки, и крикнул:

— Филимоненко!

На его зов, словно из-под земли, вырос маленький курносый боец в латаной-перелатаной гимнастерке.

— Я, товарищ полковник!

— Принеси-ка нам с майором попить, — распорядился Зверев.

Казалось, только ветер свистнул в пещере, а Филимоненко уже стоял на пороге с грушевидным плодом в руках. Полковник плеснул из него на донышко кружки, сделанной в форме миниатюрного бочонка из деревянной клепки, стянутой деревянными же обручами, и протянул Лесовому.

— Этого хватит, — сказал он, как бы извиняясь.

— Знаю, — улыбнулся Николай. — Пробовал уже.

Опрокинул кружку одним глотком, и сразу появилось уже знакомое ощущение фантастического прилива сил.

— После этого напитка даже раны вдвое быстрее заживают, — сказал Зверев. — И никакой инфекции…

Он налил себе, выпил, заткнул отверстие в «груше» деревянной пробкой. Лесовой с ожиданием смотрел на него.

— Не спеши! — сказал полковник, ставя сосуд на стол. — Раз обещал, значит, расскажу.

Утер рот носовым платком размером с порядочное полотенце, убрал его в карман, помолчал немного, будто испытывая терпение майора, и наконец продолжил:

— Твой доктор думает, что узнал про «апостолов» первым. Но он ошибается. Ты спрашиваешь, откуда Берия про них узнал? От Хозяина. Раньше у бледнолицых была несколько иная тактика. Еще до войны, в начале тридцатых, они попытались втереться в доверие к руководителям некоторых государств, в том числе и к Хозяину. Но он оказался им не по зубам, сам мог любого из них в бараний рог скрутить. А американского президента они просто-напросто купили. Помогли ему преодолеть кризис — слышал про Великую депрессию?

— Приходилось, — кивнул Лесовой.

— Так вот, они ему еще и золотишка подкинули. Его у них много. Потом еще во время войны помогали. Так Америка и стала самой богатой страной в мире. Больше скажу, америкосы и сейчас с бледнолицыми вовсю сотрудничают. Но это им не поможет. Если новые хозяева и оставят их жить, то только в качестве прислуги. А Хозяин повел себя по-другому. Он понимал — дашь палец, всю руку до плеча оттяпают. От помощи отказался, решил своими силами выгребаться. Чуть позже он раскусил их планы и погнал бледнолицых так, что у самого Конрада пятки сверкали. Правда, людей в России они похищать не перестали, но на глаза Хозяину и Лаврентию больше не попадались. Они вдвоем такой план придумали, что если бы не предательство, весь мир бледнолицых вверх тормашками полетел бы еще в сорок первом. Суровый, правда, был план. В той мясорубке не только «апостолы» должны были погибнуть, но и все остальные — рабы, охранники, свободные. Я в том числе… Но я на них не в обиде, нет! Иначе не получалось. И на тебе, все сорвалось… Большую ошибку Хозяин допустил, что комиссаров вместе с их партией терпел слишком долго. Предали они его. Не согласился с Лаврентием в свое время, вот и пошло все наперекосяк.

— Неужели вы и в то время такого же мнения были? — недоверчиво спросил Лесовой. — Как же уцелели тогда?

— А я никогда в их партию и не вступал! — зло ответил полковник. — Уцелел потому, что Хозяин за меня заступался. Я ему для других дел был нужен.

— А дальше? — Николай пожалел, что перебил Зверева, опасаясь, что он прервет рассказ. Но ничего, обошлось.

— То предательство нам дорого обошлось, — вздохнул полковник. — После неудачи с Хозяином, и особенно после того, как Лаврентий испытал бомбу, бледнолицые засуетились, и теперь в этом мире не сможет взорваться ни одно ядерное устройство. Любая бомба здесь теперь не опасней чугунной чушки. А вот с фюрером они по-другому работали. Его они растили с самой юности, возлагали на него большие надежды. Может быть, они с его помощью и смогли бы весь наш мир на уши поставить, но они сдуру стравили Шикльгрубера с Хозяином. Из чувства мести, наверное. Вот тут-то Адольф рога и сломал… Эх, долго теперь не будет в России второго Хозяина! Такие раз в тысячу лет родятся. После его смерти кукурузник что-то пронюхал, услышал где-то звон и давай деньги в космос вбухивать. Решил, недоумок, что бледнолицых на Марсе найдет. Это же придумать только! Да и ладно, нет худа без добра, хоть в космос первыми вышли…

— Иван Кириллович, — спросил осторожно Лесовой. — Что-то я не могу связать концы с концами. Доктор говорил мне, что чекисты занимались делами пропавших без вести, но так ничего и не раскопали. Откуда же Хозяину, как вы говорите, стало обо всем известно? Ладно, пусть «апостолы» сами вышли на него, но как он узнал об их замыслах?

— Чекисты не докопались, но у Хозяина была своя секретная служба, о которой даже Лаврентий только догадывался, но толком ничего не знал. Видишь ли, я сам имел к ней отношение, вместе с батальоном только Хозяину и подчинялся. Вот мы и добывали для Хозяина информацию. А он нас берег, не давал комиссарам в обиду. Стоило кому из них что-то про нас пронюхать да лапы свои к нам протянуть — враз обрубал.

Полковник неожиданно замолчал, потом засмеялся.

— А министр-то твой не прост, раз во все это поверил! Нужно еще, чтобы правильные выводы сделал…

Впервые слыша такую интерпретацию истории прошлого века, Лесовой только хлопал глазами. Разум говорил, что все это не может быть правдой, а интуиция подсказывала — не врет полковник! Но его донимало вопиющее несоответствие в рассказе Зверева.