— И только–то? — Триггер подняла рюмку с «Пайя», посмотрела на просвет и с удивлением обнаружила, что та пуста. — И куда же все уезжают? — спросила она.

— На Мэнон, — сказал спецуполномоченный. — Я попозже тебе все объясню.

Казалось, все мышцы Триггер расслабились одновременно. Она откинулась на спинку стула, удивленная силой своей реакции. Оказывается, она не осознавала даже наполовину, насколько была взвинчена! Она вздохнула и улыбнулась Квиллану.

— Майор, — произнесла она, — не хотите налить мне еще полрюмочки божественного напитка?

Квиллан выполнил ее пожелание без возражений.

— Кстати, — сказал Тэйт, — у Квиллана ученая степень по субпространственной инженерии и он постоянно получает задания. Но его подлинная работа в РУКСе — Разведывательном Управлении Космических Скаутов.

Триггер кивнула.

— Я так и думала! — Она снова улыбнулась Квиллану и едва не улыбнулась 113–А. — Уж очень ловко он меня стреножил!

— Ну, а теперь мы можем поговорить более свободно, — заявил Тэйт. — Мы не ставим в известность Мантелиша обо всем, о чем только можно промолчать. По правде говоря, Триггер, профессор представляет собой серьезную обузу в ходе операции, подобной этой. Я понимаю, что он был другом твоего отца.

— Да, — сказала она. — Одно из моих первых воспоминаний — это прогулки с отцом по саду Мантелиша. Я могу представить, насколько он сложная личность! — Она переводила любопытный взгляд с одного мужчины на другого. — А чем вы тут, собственно говоря, занимаетесь?

— Мы являемся, — пустился в объяснения Холати Тэйт, — одной из нескольких сотен групп Федерации, прикрепленных к Проекту «Плазмоид». Каждая группа работает независимо от других согласно своему профилю, а затем вся информация собирается в одном месте, — он сделал паузу. — Так вот, самая большая проблема Совета Федерации, а все мы работаем непосредственно на него, заключается в том, что политическая ситуация в Ядре становится щекотливой. Совету кажется, что в один прекрасный момент она может превратиться в опасную. И, возможно, это предположение правильное.

— Каким же образом? — спросила Триггер.

— Ну, предположим, что главный образец потерян с концами. Если хочешь знать, речь идет о 112–113. Допустим на мгновение, что все остальные плазмоиды, вместе взятые, не содержат в себе столько информации, сколько он.

— А для чего эта информация?

— Чтобы понять, как ученые Старой Галактики производили биороботов и заставляли функционировать.

— И кто–то уже в скором времени отыщет ответы на эту проблему, не так ли?

— Не обязательно, и даже, скорее всего, нет, согласно мнению Мантелиша и кое–кого из людей, которые в курсе дела. Похоже, у нас отсутствуют базовые элементы. Возможно, необходимо будет для начала развить несколько абсолютно новых областей науки. А на это могут уйти столетия.

— Ну и что? — риторически спросила Триггер. — По мне, так я спокойно проживу без плазмоидов всю свою жизнь.

— Да и я тоже, — неблагодарно сказал Тэйт, сделавший себе имя и состояние на плазмоидах. — Жуткие создания! Давай–ка, посмотрим на проблему с другой стороны. В настоящее время членами Федерации являются тысяча двести пятьдесят восемь миров, правильно?

— Более или менее.

— Ну и количество планетарных конфедераций, планетных правительств, промышленных, финансовых и коммерческих объединений я даже не берусь подсчитать.

— На что вы намекаете? — спросила она. — Их всех проинформировали, что грядет золотой век, время науки о плазмоидах. И практически все приняли это заявление на веру. Теперь у многих возникли крупные сомнения.

— М–да, — только и смогла сказать Триггер. — Конечно же, почти все они стали ощущать, что их обманули, да?

— Включи в число обманутых любой из двухсот четырнадцати закрытых миров. Ограничивающие договоры не позволяют им получить свою долю пирога, пока в других мирах использование плазмоидов не продлится хотя бы лет десять–пятнадцать. А они теперь рвут и мечут…

Возникла небольшая пауза. Затем Триггер воскликнула:

— Господи! Да эти создания могут спровоцировать сразу несколько войн!

— Вот именно поэтому Совет так нервничает, — сказал Тэйт.

— Вот уж неприятность, так неприятность, — Триггер замолчала на некоторое время. — Холати, а эти существа могут хоть когда–нибудь стать настолько полезными, как предполагают оптимисты? По мне, так все эти разговоры о золотом веке не больше, чем реклама.

Спецуполномоченный признал, что это соображение волнует и его тоже.

— Моих знаний биолога недостаточно, чтобы дать квалифицированный ответ. Но все идет к тому, что плазмоиды могут стать невероятно полезными. А это способно спровоцировать множество людей ринуться сломя голову в эту авантюру и заполучить контроль над процессом изучения плазмоидов. У меня есть пара зацепок, но пока картина все еще очень неясна. Ведь работаешь только с тем, что удалось разузнать, — он кивнул в сторону стола. — Одну зацепку дал нам 113–А.

Триггер опустила взгляд. Плазмоид располагался уже в нескольких сантиметрах от ее руки.

— Знаете, — сказала она неловко, — этот монстр снова двигался, пока мы разговаривали! К моей ладони, — она отдернула руку.

— Я наблюдал за ним, — успокаивающим тоном произнес майор Квиллан с другого конца стола. — Я бы предупредил вас, но он остановился на том самом месте, где сейчас. Это было приблизительно пять минут назад.

Триггер дотянулась до монстра и осторожно похлопала по «спине».

— Какой живчик! А его в самом деле приятно трогать. Как котенок! И как вы получили эту зацепку? — Мантелиш привез упомянутый образец с Маккадона, в основном потому, что не знал, каково его предназначение. Он просто лежал там в боксе. Профессор начал ставить над ним эксперименты.

Триггер потрясла головой.

— И что случилось со 113–А?

— Мантелиш уже получил кое–какие результаты, — сказал спецуполномоченный. — Один эксперимент был просто потрясающим. Профессор проверял действие электростимуляции. Ничего не происходило, пока он не закончил. Затем он дотронулся до плазмоида, и тот благодарно вернул ему весь заряд. Судя по всему, доза была немаленькой.

Она радостно засмеялась.

— Неплохо для монстра! Постоял за свои права, да?

— Так или иначе, Мантелиш получил урок и после этого стал более осторожным в обращении с плазмоидом. А затем профессор выяснил кое–что важное. Он пришел в другую лабораторию, где исследовались плазмоиды, время от времени проявляющие активность. 113–А находился в кармане его пальто. Пока он был там, два лабораторных плазмоида перестали двигаться. С тех пор они вообще больше не двигаются. Он обдумал инцидент, а затем где–то обнаружил еще одного плазмоида, проявляющего активность. И опять со 113–А в кармане профессор зашел посмотреть на него, и тот тоже остановился. Мантелиш проделал то же самое еще в одной лаборатории. Теперь здесь нет активных плазмоидов. А те три лаборатории до сих пор задаются вопросом, что же так повлияло на их, прежде столь активные, образцы.