Сегодняшним вечером её ждала встреча. Но впервые за столько лет её тело не трепетало в предвкушении сумасшедших ласк. Галиган Освел был ей сейчас нужен не для удовлетворения плоти. Сегодня у неё было к нему чисто деловое предложение.

Кто бы мог подумать, что они застрянут в этой деревушке на целых три недели! Да ещё благодаря кому! На подставленные ладони падали и сразу же таяли крупные снежинки, оставляющие на чёрной подмёрзшей земле белые мазки.

«Эх, Витёк, Витёк… Ты, друган, поди, и знать не знаешь, что я тебе за это время все кости перемыл…» – Никита поёжился. Уже второй день снег то налетал, быстро превращая всё вокруг в сверкающее белизной чудо, то отступал, давая возможность яркому дневному солнцу сотворить из этого чуда обыкновенную чавкающую грязь. Зима подбиралась всё ближе, и со дня на день могли ударить сильные морозы.

Холод беззастенчиво забрался под шерстяную накидку, будто намекая, что нечего без дела стоять столбом посреди двора. Пора было заняться тем, что так надолго их задержало.

Никита нырнул в сарай. Там на устроенном у стены стеллаже сохли глиняные заготовки. Взяв две, он вернулся в дом, где его с нетерпением ждали участники необычного эксперимента.

Хозяин дома, плотный черноволосый мужчина лет сорока с густой коротко подстриженной бородой, от волнения не находил себе места и суетился возле печи, на которую взгромоздили небольшую железную бочку. Его жена, сын и две дочери сидели на лавке у стены, следя за каждым движением Никиты.

У второй стены, тоже на лавке устроились Тван, Бракар и Мелеста. Рула, как обычно, увязалась за Ником и теперь тащила следом за ним глиняную болванку.

В общем, ни много ни мало, а Никита собирался совершить в этой отдельно взятой деревне маленькую революцию. И, как обычно в каждой революции, всё началось с простого – внезапно вылетевшего необдуманного слова, упавшего на благодатную почву.

И если к пустому застольному трёпу добавляется дерзкое желание, определённое упорство и просто бесшабашное «авось», на свет появляется нечто, вполне пригодное для внедрения в устойчиво беспросветное существование для его коренного изменения, само собой разумеется, в лучшую сторону.

Вот это необдуманное слово как раз и вылетело из его, Никитиного, рта. Наутро после приезда, едва выбравшись на свежий воздух и справив за углом нужду, Никита из любопытства прогулялся по деревушке. Маленькая, не больше десятка домишек, она была похожа на все другие, уже виденные им в болотном краю – убогие лачуги со стенами из двух слоёв переплетённых веток, между которыми для тепла укладывались связки камыша.

Снаружи ветки обмазывались глиной, чтобы хоть как-то защитить сооружение от ветра и сырости. Крыши лачуг так же выкладывались из вязанок болотной травы. Дерева в таких постройках было крайне мало, только двери да рамы в окнах – здесь оно было очень дорогим.

Вернувшись с экскурсии, Никита уселся за стол и, помешивая в миске горячую кашу, вдруг поинтересовался – а почему никто из жителей деревни не строит себе дома из кирпича.

Оказалось, что не только Гростин Вунк, лодочник и по совместительству хозяин этого убогого постоялого двора, где они остановились, но и никто из собравшихся за столом понятия не имеет, о чём говорит Никита. Тот попробовал на пальцах объяснить, что это такое, но Гростин, поняв, наконец, что Никита имеет в виду прямоугольники из глины, оглушительно расхохотался:

– Ох, дружище, ты и насмешил! Это ж глина! Да первый же ливень смоет такой дом со всеми его потрохами! Ха-ха-ха… большей глупости я в жизни не слыхал! Глина… Мои девки по два раза в месяц мажут стены дома, чтоб они хоть чуточку держались, а она, проклятущая, с первым же дождём прям так и плывёт по стенкам… Ох-хо-хо… кирпич! Это ж надо такое придумать!

Никита обижено засопел… «Не знать про кирпич! Вроде взрослый мужик, а дебил полный! У нас все дома сплошняком из этого кирпича построены, и ничё – стоят, как миленькие! А здесь его на смех подняли, да ещё и полным придурком выставили!»

Вот тут-то Витёк и всплыл. Точнее, не Витёк, а кружок по изготовлению керамики, куда их с Витьком занесло в четвёртом классе. В сентябре историчка Елена Ивановна (Леванна) стаскала их класс в краеведческий музей, где им подробно рассказали, как древние первобытные люди научились обжигать глину.

Витёк сразу загорелся, и через неделю они уже мяли руками глину, слушая подробный инструктаж, как её правильно замесить, чтобы из этого куска вышло в итоге что-то путное. Никите всё это быстро надоело, а Витёк продержался в кружке ещё пару месяцев, взахлёб рассказывая другу, как он подбирает состав, делает образцы, а потом их сушит и обжигает в муфельной печи.

Один раз он припёр домой собственноручно сделанный кирпич и, сияя от гордости, долго и нудно рассказывал Никите всю технологию его производства.

Никита упрямо тряхнул головой и обиженно произнёс:

– Да я с тобой на чё хочешь могу поспорить, что кирпич из глины будет такой же твёрдый, как камень. Ржать бы только…

Хозяин удивлённо взглянул на упрямого гостя и снова помотал головой. Никита, которого явно задела такая откровенная дремучесть, хмыкнул и с напускным безразличием протянул:

– Ну, нет так нет. Если не хочешь иметь нормальный дом – пойду у твоего соседа спрошу…

Эти слова – дёрнул же чёрт за язык – возымели мгновенное действие. Не успел Никита привстать, как на его плечо легла тяжёлая рука.

– Э, погоди-ка! Так не пойдёт! Если ты в моём доме дорогой гость (тут уже Бракар хмыкнул, вспомнив, как два лита перекочевали из его кошеля в карман хозяина), то мне и придётся этот… кирпич… на себе опробовать. Ну, по рукам?

До обеда Никита с Дартом обшаривали окрестности. Глина нашлась недалеко, в крутом обрывистом береге реки. Да и вполне пригодный песок там же имелся в изобилии. Натащив во двор того и другого, Ник закатал рукава и начал действовать.

Необходимые пропорции для кирпича хорошего качества приходилось подбирать методом тыка – добавляя к глине опредёленное количество песка. Чтобы ничего не перепутать, на каждой заготовке Никита пальцем выдавливал цифру «1», «2», «3» и так далее, обозначая ими долю песка в будущем кирпиче.

Младшая дочь Гростина Эриса, вертлявая беззубая девчонка, захихикала, увидев, как старательно он месит и формирует лепешки, но получив от отца увесистый подзатыльник, захлюпала носом и скрылась в доме.

Заготовки бережно перенесли в сарай, где сложили их на полку. Ник объяснил хозяину, что теперь нужно ждать, пока они высохнут, и на это уйдёт никак не меньше недели. А потому теперь ему, Гростину, если он, конечно, желает получить кирпичи, придётся уговаривать Мелесту и Бракара пожить у него в гостях. Само собой разумеется, вместе со всеми остальными его товарищами.

Такого поворота событий лодочник явно не ожидал. Он уже открыл рот, чтобы выразить своё отношение ко всей этой вероломной затее, вводившей его в жуткие растраты, но кинув взгляд на соседний дом, где как раз замаячил сгоравший от любопытства сосед, крякнул и, дёрнув себя за бороду, уныло двинулся в дом.