Должно быть, он ей великолепно удался, потому что Себастьян с выражением полного шока разинул рот.

– Лотти, я...

Услышать из его уст свое имя было опьяняюще приятно. Шарлотта выпрямилась, а потом встала и сделала несколько несмелых шагов к нему.

Но это был совсем не тот безрассудный человек, который показал ей, что такое любовь... во всяком случае, пока еще не тот, рассудила Шарлотта, придумывая, как лучше всего его разбудить. Возбудить.

На нее нахлынули воспоминания: Себастьян врывается в дом на Литл-Тичфилд-стрит, мечтая о ее поцелуе; он, восхитительно нагой, требует по ночам своего. Она позволила страсти закипеть внутри и из-под полуопущенных ресниц бросила Себастьяну взгляд, обещавший восторг и наслаждение.

Себастьян отступил назад, наткнулся на дверь и закрыл ее, так что они оказались запертыми вдвоем в уютной комнате.

– Простите меня, – запинаясь, пробормотал он. – Не знаю, почему я все время так называю вас. Это в высшей степени неприлично.

И хотя он, возможно, нервничал и был готов убежать, Шарлотта достаточно хорошо знала этого мужчину, чтобы понять: он поддался искушению. Несмотря на внутреннее благородство и полную неуместность этой сцены, Себастьян Марлоу считал Шарлотту соблазнительной.

А это все, что ей было необходимо.

– Думаю, да. – Увидев, что он потянулся к ручке двери, она сделала еще несколько шагов к нему. – Но что в этом плохого, если я не возражаю? – Шарлотта улыбнулась и подошла еще ближе, с каждой секундой все больше ощущая себя своим безнравственным двойником.

– Лотти, – повторил он. – Не знаю почему, но это имя подходит вам. – Он стоял неподвижно, напрягшись всем телом. Неловкость между ними и все те эфемерные воспоминания приковали их обоих к месту...

– Нам не следует оставаться здесь вдвоем, – наконец сказал Себастьян, словно предупреждая ее. – Это неприлично. Недопустимо. Могут подумать, что я... ну, что я пытался...

– Пытались обесчестить меня? – Шарлотта улыбнулась. – Вы обесчестите меня, лорд Трент?

Себастьян мысленно повторил вопрос мисс Уилмонт.

Его взгляд быстро сместился от выпуклости груди и изгиба шеи к нежным губам, сжатым и ждущим, чтобы на них набросились.

Откуда, черт побери, взялась эта девушка? Куда девалась робкая подруга Гермионы, которая, казалось, имела больше общего с драпировками, чем с мужскими статуями его отца?

«Вы обесчестите меня, лорд Трент?»

Ее вопрос продолжал звучать в голове Себастьяна, пока ему на ум не пришло нечто совсем другое, более волнующее.

Что, если ее слова были не вопросом, а предложением?

– Ч-что? – наконец заикаясь выдавил он, словно был совершенно неопытным юнцом.

– Вы меня слышали. – Шарлотта еще приблизилась, двигаясь по комнате, как похотливая кошка. – Вы меня обесчестите?

Так как Себастьян не мог найти слов, он заставил себя просто отрицательно покачать головой.

«Никогда, – подумал он, пытаясь представить себе бесцветную старую деву, имени которой он никогда не мог вспомнить. – Во всяком случае, не собираюсь вас обесчестить», – уточнил он, когда Шарлотта подошла ближе и он чуть не потянулся, чтобы пальцем обвести линию выреза платья, выпуклость ее груди.

О чем он, в конце концов, думает? Это ведь мисс Шарлотта Уилмонт, добропорядочная леди.

– Мисс Уилмонт, – удалось ему произнести.

– Лотти, – поправила она его. – Лотти. – Это имя, скатившееся с ее губ мягким мурлыканьем, снова эхом повторилось в его неконтролируемом сознании.

«Лотти, моя любовь, иди ко мне».

Себастьян встретился с Шарлоттой взглядом, не зная, произнес ли он вслух эти слова или просто подумал.

По блеску у нее в глазах он мог предположить, что громко высказал их или что она знает все его мысли. Женщина, последний раз смотревшая на него вот так, была его... любовницей.

– Мисс Уилмонт, – покачал он головой, – думаю, вам следует... то есть я хочу сказать, мы должны...

Она вскинула бровь и с понимающей улыбкой на губах, слегка наклонив набок голову, двинулась к нему, медленно и соблазняюще, покачивая бедрами и вызывающе играя всем телом.

О, дьявол, где это старая дева выучилась двигаться подобным образом?

А этот свет... О, черт бы побрал это сияние у нее в глазах... Оно манило, как призрачный огонь в бушующем море – не обещающий ни покоя, ни безопасности.

Проклятие, он сойдет с ума.

Шарлотта сделала еще один завлекающий шаг к нему, и тогда Себастьян почувствовал аромат – благоухание фиалок, нежное и притягательное.

«Обесчестите меня».

О, теперь не оставалось ни малейшего сомнения – ее слова не были вопросом.

– Мисс Уилмонт, вы приличная женщина. – Даже для его собственных ушей это заявление прозвучало так, словно он заботился больше о себе, чем о ней.

– Но не леди?

– Ну да, конечно, но... – Слава Богу, не все леди в Лондоне обладали очарованием мисс Уилмонт, иначе вся страна погибла бы.

– Но что? – Она незаметно приближалась к Себастьяну, пока не оказалась прямо перед ним, и его защита рухнула, а желание обрело голос, который он старался заглушить.

– Я джентльмен, – предупредил он Шарлотту.

– Я всегда считала вас немного легкомысленным. – Она взглянула на Себастьяна из-под ресниц, и ее глаза сверкнули, словно им было известно нечто такое, что даже для него оставалось тайной.

Он? Легкомысленный? О, что может быть глупее...

Но как бы ни хотелось Себастьяну сказать этой девушке, что ее предположение – совершенная чушь, так как все знают, что он самый разумный из Марлоу, он расправил плечи, выпрямился в полный рост и ощутил непреодолимое желание заключить в объятия мисс Уилмонт и показать ей, каким раскрепощенным он может быть.

«Сорви с нее платье, сними подвязки, вытащи шпильки из путаницы каштановых волос и займись с ней сексом прямо здесь, на ковре».

Встретившись с ней взглядом, он с уверенностью почувствовал, что она не будет противиться его непристойному желанию, что она так же сильно хочет его, как он ее...

Себастьяну с трудом удавалось дышать, когда она, став на мыски своих лодочек, ухватилась за лацканы его сюртука, чтобы удержать равновесие.

– Себастьян, – прошептала она, притянув его ближе, и от того, как интимно прозвучало произнесенное ею его имя, по уже возбужденному телу Себастьяна пробежала дрожь желания, – поцелуйте меня.

И, не дожидаясь от него ответа, она сама это сделала – прижалась губами к его губам без всякого стеснения, без притворства, без сомнения.

И одним стремительным поцелуем мисс Уилмонт погубила его.