– Да это же возмутительно! – взорвалась Тералинд. – Какое отношение все эти вещи имеют к обсуждаемому вопросу? И что хуже всего, твои обвинения бездоказательны!

Ситэл в первый раз сбросил свою личину безразличия.

– Мой сын говорит правду, – ледяным голосом осадил он женщину. – Ему можно доверять.

Властность, звучавшая в его словах, заставила Тералинд смолкнуть, а Пророк велел сыну продолжать.

– Проблема состоит в следующем. Пока короли и императоры бьются за национальную гордость и престиж, простой народ – невинные эльфы и люди – расстается с жизнью. Только богам известно, кто же на самом деле виноват, однако сейчас у нас есть возможность положить конец этим страданиям.

– Расскажи нам, как это сделать! – саркастически произнесла Тералинд.

– Во-первых, мы должны принять, что наша единственная цель – мир. Мне нет нужды быть прорицателем, чтобы понять: многие в Далтиготе и Сильваносте считают войну неизбежной. Итак, я спрашиваю вас: является ли война решением проблемы? – Он обернулся к лорду Дунбарту. – Ты, мой господин, как считаешь: решит ли этот вопрос война?

– Твой вопрос некорректен, – обеспокоенно возразил гном.

Но от Кит-Канана не так-то легко было отделаться.

– Да или нет? – настойчиво повторил он.

Все собравшиеся воззрились на Дунбарта, ерзавшего в своем кресле.

– Война никогда ничего не решит, если люди доброй воли…

– Просто ответь на вопрос! – рявкнула Тералинд.

Дунбарт изогнул одну кустистую бровь и твердо ответил:

– Нет. Война ничего не решит.

Кит-Канан обернулся к безмолвному калеке-претору и его супруге:

– Думают ли в Эрготе, что война поможет решить вопрос?

Претор слегка качнул головой. Как обычно, за него ответила жена.

– Нет, – произнесла Тералинд. – Нет, если мир обойдется дешевле.

Кит-Канан обернулся к отцу:

– Что скажешь ты, Великий Пророк?

– Ты ведешь себя вызывающе, – предупредил Ситас.

– Оставь его, – просто сказал отец. – Это вполне законно – спросить нас всех. Я никогда не хотел войны и сейчас не хочу.

Кит-Канан кивнул и оглядел собравшихся:

– Ну а теперь, эльфы, гномы и люди, неужели нельзя найти какой-то путь управления этой страной сообща?

– Не пойму, какое отношение к нашему спору имеют гномы, – угрюмо сказала Тералинд. – Вряд ли на оспариваемой земле живет хоть один из их народа.

– Нет, не живет, но ведь этот вопрос касается и границ наших владений, – напомнил ей Дунбарт. – Естественно, нам небезразлично, с кем соседствовать.

Сквозь сотни узких окон в стенах башни в зал просачивался солнечный свет; в открытую дверь врывался мягкий ветерок. День манил всех бросить нудные разговоры. Ситэл потер руки и объявил:

– Сейчас самое время прерваться, не только для того, чтобы обдумать вопросы мира, но и для того, чтобы отведать хлеба и мяса, прогуляться на солнце.

– Как всегда, ты, Высочайший, говоришь мудрые вещи, – с усталой улыбкой ответил Дунбарт.

Тералинд вскинулась, готовая возразить, но Пророк объявил перерыв на обед. Зал быстро опустел, и Тералинд осталась в компании претора Ульвена и Ульвиссена. Последний, не говоря ни слова, поднял хрупкого претора на руки и вынес из зала. Тералинд, стараясь подавить гнев, разорвала свой кружевной платочек на мелкие кусочки.

Стоял прекрасный день, и члены посольств высыпали из огромных парадных дверей в сад, окружавший могучую башню. Подоспели дворцовые слуги, неся на плечах столы, и в считанные минуты расставили их на церемониальной дороге, начинавшейся у главного входа в башню. Столы для гостей Пророка накрыли белоснежными скатертями и уставили блюдами с фруктами и мясом. Выкатили бочку розового нектара, и ее клепки грохотали подобно летней грозе.

Послы и их сопровождающие сгрудились вокруг столов. Дунбарт взял до краев наполненную чашу нектара. Он попробовал напиток и, найдя его превосходным, побрел дальше, разглядывая угощение. Через стол он заметил Кит-Канана, одиноко стоявшего на краю сада. Держа в руке еду, гном быстрыми шагами направился к нему.

– Могу ли я присоединиться к тебе, благородный принц? – спросил он.

– Ты гость и волен находиться, где тебе угодно, – вежливо ответил Кит-Канан.

– А сегодня утром было интересное заседание, ты не находишь? – Дунбарт разорвал каплуна и начал обгрызать ножку. – С тех пор как мы собрались впервые, мы только сейчас начали продвигаться вперед.

Кит-Канан откусил большой кусок яблока и уставился на гнома с некоторым удивлением:

– Вперед? Я слышал лишь бесконечные пустые разговоры.

Гном откинул наверх поля шляпы, чтобы повыше поднять свой золотой бокал. Осушив его, он вытер липкие усы.

– Да благословит меня Реоркс, Высочайший! Дипломатия – это не охота. Мы нашу дичь не выслеживаем, не стреляем и не волочем ее домой, чтобы съесть. Нет, благородный принц, дипломат подобен старому гному, причесывающему волосы: каждый волос, оставшийся на гребне, – это поражение, и каждый сохранившийся на голове – победа!

Кит-Канан, усмехнувшись, оглядел сад. Ему не хватало тяжести меча у пояса. И более того, ему не хватало леса, его пейзажей, его запахов. Город казался слишком ярким, в воздухе слишком горчило от дыма. Странно, прежде принц никогда не замечал этого.

– О чем ты задумался, Высочайший? – поинтересовался Дунбарт.

О чем он задумался? Кит-Канан снова взглянул на гнома.

– Супруга претора довольно своенравна, а сам претор все время молчит. Император мог бы подыскать более подходящих послов, – заметил Кит-Канан. – Не думаю, что госпожа Тералинд очень успешно защищает свое дело.

Дунбарт поискал, куда бы выбросить куриную кость, обгрызенную дочиста. Словно по волшебству, возник слуга и забрал мусор.

– Ну да, она вовсе не мягкая и не тихая, но с помощью такого непримиримого упрямства тоже многого можно достичь. Принц Ситас… – Дунбарт мгновенно сообразил, с кем он разговаривает, и прикусил язык.

– Ну? – подбодрил его Кит-Канан.

– Да нет, ничего, Высочайший.

– Говори, господин. Истины нечего бояться.

– Хотел бы я обладать твоим оптимизмом, Высочайший!

Проходивший слуга наполнил кубок гнома.

– Я хотел сказать, что принц Ситас, твой благородный брат, не уступает в упрямстве госпоже Тералинд.

– Да, такова правда, – кивнул Кит-Канан. – Они во многом похожи. Оба всегда считают, что истина на их стороне.

Они с Дунбартом обменялись еще несколькими любезностями, и внезапно гном начал прощаться, затем бесцельно побрел прочь. По его словам, он хотел пообщаться с остальными. Но Кит-Канан видел его насквозь. Он покачал головой. Гномов считали грубоватыми и добродушными, но Дунбарт оказался хитрее торговца из Балифора.