Дождь забарабанил по крыше кабины. Дейзи задумчиво посмотрела на свое обручальное кольцо.

— Скажи, а как бы это было? Ну, если бы ты любил меня?

— Если бы я любил тебя?

— Да.

— Зачем терять время и говорить о том, чего не может быть? А знаешь, о чем я думаю? Что было бы ненамного лучше, чем сейчас, а сейчас очень хорошо. Но это не продлится долго. Пройдет шесть месяцев, и наш брак кончится. Я не смогу смотреть тебе в глаза, видя, как ты будешь все больше и больше мучиться из-за того, что я буду не в состоянии дать тебе то, чего ты заслуживаешь. Не могу дать любви. У нас не будет детей. Ты будешь лишена того, что тебе жизненно необходимо, Дейзи. Без всего этого ты просто завянешь.

Его слова отозвались болью в душе, но Дейзи промолчала, решив не наказывать его за честность и не вымещать на нем свои обиды. Поняв, что на большее в данный момент рассчитывать не приходится, Дейзи сменила тему:

— Знаешь, чего мне хочется?

— Провести несколько недель на дорогом курорте и привести в порядок ногти.

— Нет. Мне хочется стать воспитательницей в детском саду.

— Ты серьезно?

— Это глупо, да? Для этого надо окончить колледж, а я слишком стара. Когда я отучусь, мне будет за тридцать.

— А сколько тебе будет, если ты не поступишь в колледж?

— Прости, не поняла.

— Годы все равно пройдут — не важно, пойдешь ты в колледж или нет.

— Ты что, всерьез думаешь, что мне следует учиться?

— А почему бы и нет?

— В моей жизни было слишком много неудач, и я не хочу пережить еще одну. Я знаю, что достаточно умна, но мое школьное образование было, мягко говоря, отрывочным. К тому же я страшно недисциплинированна. Не представляю себе, как буду соревноваться с восемнадцатилетними ясноглазыми умниками, получившими нормальное образование.

— Перестань прибедняться, Дейзи. Не забывай, что ты леди, способная усмирять тигров. — При этом Алекс загадочно улыбнулся.

Интересно, какого тигра он имеет в виду — себя или Синджуна? Но нет, при его надменности Алекс не способен поставить себя на одну доску с каким-то зверем.

Дейзи указала на несколько стрелок, укрепленных на шесте, воткнутом на обочине:

— Впереди поворот.

Для Алекса замечать стрелки, указывающие направление движения цирка, было так же естественно, как дышать, но он не стал говорить об этом, а просто кивнул. Дождь усилился и Алекс включил дворники.

— Вряд ли нам повезет, и мы расположимся на асфальте, — произнесла Дейзи.

— Да, боюсь, нам не повезет. Вокруг чистое поле.

— Кажется, я начинаю понимать, почему такие заведения, как цирк братьев Квест, называют кувырканием в грязи. Надеюсь, дождь не слишком расстроит зверей.

— С животными все будет в полном порядке, страдать будут рабочие.

— И ты вместе с ними — ты же всегда им помогаешь.

— Это моя работа.

— Странная работа для человека, который родился, чтобы стать царем. — Она украдкой взглянула на мужа. Если он воображает, что она забыла о разговоре с отцом, то он ошибается.

— Мы опять будем тянуть эту волынку?

— Скажи мне правду, и я от тебя отстану.

— Обещаешь?

— Клянусь.

— Ну ладно. — Алекс тяжело вздохнул. — Существует очень большая вероятность, что это правда.

— Что? — От удивления Дейзи чуть не вывернула шею, резко повернувшись к Алексу.

— Я действительно происхожу из семьи Романовых, и из того, что собрал по крупицам Макс, можно с большой уверенностью утверждать, что я правнук Николая Второго.

Дейзи бессильно откинулась на сиденье.

— Не верю.

— Вот и отлично. Значит, мы больше не будем об этом говорить.

— Но ты считаешь, что это действительно так?

— У Макса есть солидные доказательства, но, поскольку я не собираюсь ничего с этим наследством делать, нет смысла обсуждать данную проблему.

— Так ты наследник российского престола?

— У России нет престола. Если ты забыла, могу тебе напомнить — Россия не монархия.

— А если бы была?

— Если бы была, то из гробов поднялась бы масса претендентов на трон.

— Но отец говорит, что из всех у тебя самые большие права. Это так?

— Вероятно, но что из этого? Русские ненавидят Романовых едва ли не больше, чем коммунистов, и, насколько мне известно, не собираются восстанавливать монархию.

— А если бы восстановили?

— Тогда я сменил бы фамилию и укрылся где-нибудь на островах Океании.

— Отцу бы это очень не понравилось.

— Твой отец — фанатик.

— Ты понял, зачем он устроил наш брак? Я думала, он хочет наказать меня несимпатичным мужем, но это совсем не так. Он хочет породниться с императорским домом Романовых и использовал для этого меня. — Она содрогнулась от собственных слов. — Похоже на византийскую интригу. От его замысла у меня мурашки по коже. Знаешь, о чем он хотел вчера со мной поговорить?

— Наверное, о том же, о чем и со мной. Всячески уговаривал сохранить наш брак.

— Он сказал мне, что если я хочу тебя удержать, то мне надо избавиться от некоторых личностных черт и, кроме того, каждый день встречать тебя на пороге трейлера с домашними тапочками в руках.

Алекс улыбнулся:

— А мне он советовал поменьше обращать внимание на твои личностные особенности и оценить, какое у тебя соблазнительное тело.

— Он так сказал?

— Макс был немногословен, но смысл я передал точно.

— Ничего не понимаю. Зачем ему было тратить столько сил на организацию, по существу, временного брака?

— Но это же очевидно. Он надеется, что мы зазеваемся и ты забеременеешь.

Дейзи уставилась на мужа ничего не понимающим взглядом.

— Твой отец хочет застраховать будущее монархии. Кроме того, хочет, чтобы дитя унаследовало кровь как Романовых, так и Петровых — твой папа тоже хочет войти в историю. Все спланировано. Ты рожаешь это мифическое дитя, а потом его не будет ни на грош интересовать, останемся мы с тобой мужем и женой или нет. После родов я могу исчезнуть — тем больше оснований будет у Макса заставить тебя признать его опекуном ребенка.

— Но он же знает, что я принимаю противозачаточные таблетки. Амелия водила меня специально к своему гинекологу. Она даже сама купила их, сказав, что не может доверить мне столь важное дело.

— Очевидно, Амелию в отличие от Макса отнюдь не прельщает перспектива возни с отпрыском Петровых — Романовых. Может быть, она просто не желает быть бабушкой. Думаю, отец не знает о твоих таблетках, а мачеха вряд ли ему о них расскажет.