Она всё же добилась своего, я её обнял. Правда, легче ей от этого не стало – почувствовав мои прикосновения, Марианна издала душераздирающий вой и, сжав руки в кулаки, принялась со всей силы бить меня по груди, при этом продолжая сдавленно материться. Я снова подумал, что, наверное, со мной что-то не в порядке, потому что единственным желанием, которое у меня на тот момент возникло, было желание её поцеловать. Придержав девушку за подбородок, я склонился к рассерженному лицу и коснулся своими губами её поджатых, изогнутых губ, с которых непрерывно слетали грубые ругательства.

По залу, наконец, разлилось безмолвие, лишь изредка нарушаемое нашими тихими стонами. Её кулаки разжались, руки расслабились, и она обняла меня ими, прижимаясь ко мне всем телом. Я, словно в бурлящий вулкан, окунулся в её огненную ауру и теперь медленно растворялся в этой обжигающей лаве, чувствуя, как вся твёрдость моей воли плавится под натиском экстремально-высоких температур.

– Часто у тебя такое? – мои пальцы ласково и очень бережно стирают с её лица следы косметики.

– Если не принимать лекарств, то почти каждый день. Да что там день, я даже ночью могу внезапно проснуться от приступа, если сразу не выйти в астрал. Макс, – её голос дрожит, – это так страшно! Только отделившись от тела, я могу стать самой собой, но стоит мне вернуться обратно, и я снова превращаюсь в беспомощную заложницу своей болезни. Ты думаешь, я не понимаю, что веду себя ужасно? В такие моменты, как сейчас, я прекрасно это понимаю, и мне не хочется жить!..

Я отодвигаю от её лица выбившуюся из причёски прядь волос и касаюсь пальцами бледной щеки. На секунду замираю так и закрываю глаза от этого невыразимого удовольствия – чувствовать тепло её кожи. Аккуратно гладя девушку по голове – очень нежно, почти не осязаемо – я по-прежнему с трудом верю, что наконец-то могу дотрагиваться до неё в реальности. Я готов успокаивать её столько, сколько потребуется, хоть целую вечность напролёт.

– Никогда больше не говори так! – запоздало возражаю я и, приблизившись губами к её уху, шепчу. – Ты мне нужна, слышишь? И твоя душа, и твоё тело. Оно не больно, оно просто истосковалось по любви. И я готов тебе её дать. Посмотри, я весь переполнен ей, она льётся через край. Просто протяни руку и возьми.

Вдруг я чувствую, как её ладонь ложится на мои брюки в районе ширинки и, краснея, поясняю:

– Нет, я вовсе не это имел в виду!..

Но «нет» снова звучит как-то неубедительно, а член за считанные секунды наливается кровью под её пальцами. Ощутив это, девушка довольно мурчит и тянется, чтобы расстегнуть мой ремень, но я останавливаю её:

– Не надо! Марина!.. – напряжённо выдыхаю я и тут же осекаюсь. – Ой, прости. Так трудно привыкнуть к твоему настоящему имени.

– Ничего страшного, – она послушно оставляет руку снаружи и массирует меня через одежду. – Ты единственный мужчина, на которого я не стану злиться, если он назовёт меня в такой момент другим именем… Это было восхитительно, Макс! Каждая наша встреча!

– Марианна, послушай, – моё дыхание учащается, и мне с трудом удаётся говорить. – Я тоже очень проникся нашими с тобой… снами. Хотя, в конце концов… ласковая моя, прошу тебя!.. Я… я не уверен, что ты видела те же самые сны!.. В любом случае, ты ведь сама понимаешь – в реальности… милая, умоляю, перестань!.. В реальности всё не так просто, поэтому нам лучше забыть о наших… ночных приключениях. Да, это будет трудно… причём нам обоим. Но давай хотя бы… о, господи!.. давай хотя бы попытаемся!..

Последняя фраза звучит уже как откровенный стон, и я, откидывая ту самую пряжку ремня, сам расстёгиваю брюки, чтобы выпустить наружу твёрдо стоящий член. Увидев это, девушка томно стонет, закусив губу. Она прогибается назад, опираясь локтями на ковёр. Её тело напряжено, оно подрагивает, объятое нерешительностью и трепетом. Я же, напротив, на удивление решителен и даже немного бесцеремонен. Наверное, я сильно пьян, только пьянит меня вовсе не выпитый коньяк, а ярко-зелёный, терпкий абсент её глаз. Приторно-горькая, пленяющая своими чарами, полынь.

Мои руки раздвигают разрез её платья, приподнимают его, обнажая бёдра. Скользят вверх к трусикам, поддевают их и беззастенчиво стягивают. Я касаюсь губами её лобка и, ведя языком по бархатистой коже, начинаю медленно двигаться к пупку, но Марианна вдруг вся ощутимо сжимается и останавливает меня. Сначала я замираю в недоумении, а потом замечаю след от кесарева сечения и довольно ахаю:

– А, вот в чём дело! Что ещё, кроме шрама, ты от меня скрывала в астрале? – мои пальцы жадно щупают кожу внизу её живота. Я испытываю непередаваемое наслаждение, дотрагиваясь до каждого миллиметра этой неровной линии. Внутри у меня всё переворачивается. Я безумно рад осознавать, что это наконец-то происходит по-настоящему.

– Больше ничего, – она смущённо шмыгает носом. – Макс, прости меня за то, что я такая уродина!..

– Звёздочка моя, ты восхитительна! – восклицаю я и, теряя последний контроль, набрасываюсь на неё, входя внутрь.

Связь, которая возникает между нами, пронзает все наши тела. Подобно стреле, пущенной из невидимого лука, она невозвратимо приковывает нас друг к другу. Неразрывно, неизбежно, навсегда. Осязая мир раскрытыми под напором страстей чакрами, я осознаю, что это рано или поздно должно было произойти. С самого начала мудрое мироздание запланировало всё именно так, и никак иначе.

«Долго-предолго младший из братьев искал свою стрелу, – неожиданно звучит в моей голове, и я замедляю движения, сбитый с толку текстом сказки. – Всё ходил он по лесам, по морям да по горам. Обошёл так весь мир целиком, пока не забрёл однажды в глухую болотную топь. А посреди того зыбкого болота сидит лягушка-квакушка и держит его стрелу. Стало быть, судьба у него такая, у молодого царевича – в жёны её взять…»

Возможно, когда-нибудь я прочитаю эту сказку своей дочери, а пока…

– Выходи за меня замуж! – шепчу я с жаром. – Выйдешь?.. Хотя, куда ты денешься, мне же стрела на тебя указала!..

Марианна не переспрашивает, только вскрикивает ещё громче и, задыхаясь от подступающих слёз, кончает. Она оргазмирует долго и, кажется, даже несколько раз подряд, но я, утонув в собственных эмоциях, плохо понимаю, что происходит вокруг. Я вижу только, как тонкая «стрела» со временем превращается в широкий столб искрящегося света, который тянется куда-то вверх, в далёкий космос, рассекая напополам всю Вселенную. Столб закручивается в головокружительный вихрь, и, подобно солнцу, озаряет темную комнату радужным сиянием. Ослеплённый яркими красками, я теряю ориентацию во времени и пространстве. Мой мозг отключается, рассудок меня покидает. Остаётся только чувство любви – глубокой и всеобъемлющей.

Я вверяю тебе себя. Целиком, полностью, без остатка. Всё, чем я когда-либо обладал, теперь твоё. Пусть эти золотистые нити жизненной силы, которые тянутся от моего тела к твоему, окутают его и преобразят. Выпей мою кровь и съешь мою плоть. Прими меня. Впитай меня в себя. В руки твои передаю дух мой…