ее и бросаю на землю, мои боксерские трусы быстро следуют за ней. Ее глаза прожигают дорожку по всей моей коже, когда она облизывает губы.

— Встань на ноги, — ворчу я, и она делает так, как я прошу в первый раз, для разнообразия. — Руки на стол.

— Хрипотца в твоем голосе, когда ты выкрикиваешь эти приказы, делает меня только влажнее, ты же знаешь, — насмехается она, делая в точности то, что я приказал. Я усмехаюсь ее словам, но не отвечаю, не желая сбиваться с пути.

— Теперь раздвинь ноги, принцесса. Красиво и широко.

Вот так она предстает передо мной во всей красе. Ее пальцы широко растопырены на столе, волосы падают на спину, едва сдерживаемые скрепляющей их резинкой. Изгиб ее позвоночника, ведущий вниз, к округлостям ее задницы, идеально выставленной в воздухе для меня. Напряжение в ее икрах и дрожь бедер только делают это еще слаще.

Стоя прямо у нее за спиной, я устраиваю свой член между ее ягодиц, и она со стоном отталкивается в ответ. Я раздвигаю чемоданы в стороны, давая нам больше пространства, не роняя их. Без предупреждения опускаю руку и ударяю ладонью по ее левой ягодице. Она трясется от этого действия, но не кричит от боли, как я ожидаю. Вместо этого ее руки сжимаются на столе, когда она отталкивается, чтобы получить еще.

Повторяя движение с правой стороны, на этот раз она стонет от удовольствия. Поглаживая розовую плоть, я снова повторяю движение, когда она хнычет подо мной.

— Черт возьми, детка. Пожалуйста, — хнычет она, желая большего. Это моя девочка.

— На этот раз ты не заслуживаешь моих губ на себе, принцесса. Я буду поглощать тебя так только тогда, когда ты это заслужишь. Я не впечатлен тем, что ты пришла к такому решению, потому что лизать твою киску — мое любимое развлечение. — я крепко сжимаю ее бедра, прежде чем отойти, чтобы достать презерватив из своего кошелька.

Она не произносит ни единого слова, но следит за моими движениями через плечо. Глядя на то, что у меня в руке, она качает головой.

— Роман, я брала других без презервативов, думаю, пришло время и тебе заявить на меня свои права по-настоящему, — хрипло бормочет она, и я не могу не зарычать при этой мысли.

Черт, я хочу этого. Я никогда этого не хотел, но хочу прямо сейчас, с моей Луной.

Бросая презерватив на пол, я а обхожу назад, занимая прежнее место, дергаю ее за волосы, чтобы прижать ее тело к своему, чтобы почувствовать вкус ее губ. Она позволяет моему языку исследовать ее рот под неудобным углом, под которым мы находимся, но мои бедра прижимают ее к столу, так что она не может повернуться.

— Сейчас ты почувствуешь мой настоящий гнев, принцесса. Ты готова? — спрашиваю я в ее губы, ее волосы все еще крепко сжаты вокруг моего кулака, и она пытается кивнуть. — Очень хорошо.

Прижимая ее к столу, я хватаю ее сзади за горло, удерживая на месте, и медленно вхожу в нее обнаженный.

Святой. Блять. Черт.

Полностью войдя до упора, я должен дать себе минуту. Неудивительно, что она не жаловалась на отсутствие прелюдии, потому что моя девочка уже вся мокрая. Стон, слетающий с ее губ, растягивается между нами, как мне кажется, целую вечность.

Кладу руки на ее бедра, крепко держу, медленно вынимаю и толкаюсь обратно. Сильно. Ее тело прижимается к столу, а руки пытаются удержать ее на ногах.

— Еще, детка. Мне нужно еще, — стонет она.

Никогда не разочаровывающий, я вырываюсь и вонзаюсь обратно снова и снова, жесткая хватка на ее бедрах уже оставляет отпечатки пальцев. Она снова пытается приподняться, поэтому я отпускаю ее бедра и одной рукой беру ее запястья за спиной. Другой снова шлепаю ее уже по розовой заднице, когда я врезаюсь в нее.

Пот блестит у нее на спине, когда ее кожа нагревается от сексуальной потребности, растекающейся по венам. Я продолжаю вонзаться в ее обжигающую сердцевину, когда ее ноги начинают дрожать.

Я хочу, чтобы она видела мое лицо, когда будет испытывать оргазм.

Поднимая ее вертикально, я поворачиваю ее на руках и поднимаю в воздух, ее ноги обвиваются вокруг моей талии. Я собираюсь придвинуть нас ближе к стене, но ее губы обрушиваются на мои, и я не могу сделать и то, и другое. Пожирая ее рот, сжимая руками ее бедра, я теряюсь в ней. Ощущение ее пальцев, перебирающих мои волосы, и ее сосков, трущихся о мою грудь, только усиливает то освобождение, в котором я нуждаюсь.

Когда мы наконец отстраняемся, чтобы сделать вдох, я подтаскиваю нас к стене, увешанной старыми фотографиями, рядом с дверью, и прижимаю ее к ней. Беру в рот ее сосок, она вскрикивает от удовольствия, когда я еще немного раздвигаю ее ноги и снова нахожу дорогу домой. Ее киска сжимается вокруг моего члена, как тиски.

— Черт возьми, Луна, — ворчу я, по моему телу пробегают мурашки.

Удерживая ее на месте, я несколько раз вонзаюсь в нее, когда мои движения начинают сбиваться, а ее спина выгибается. Ее изумрудно-зеленые глаза ловят мои и удерживают в плену. Я не помню более интимного момента, чем этот прямо здесь. Смотрю в ее душу через ее яркие глаза, когда ее тело прижимается к моему.

Я вижу момент, когда она достигает своего экстаза, ее глаза едва остаются открытыми, но прикованы к моим, пока она плывет по волнам. Ее киска сжимается вокруг моего члена, и это слишком много для меня, чтобы выдержать. Меня накрывает оргазм, начинающийся в пальцах ног и проносящийся по всему телу.

Прижимаясь своим лбом к ее, мы кончаем вместе, медленно вытягивая каждый вздох удовольствия друг из друга. Прижимаю ее к себе, ее руки обхватывают мое лицо, нежные подушечки пальцев поглаживают мои щеки.

— Ты моя, — бормочу я, не шевеля ни единым мускулом, ожидая ее ответа. Она пристально смотрит на меня, прежде чем, наконец, мягко улыбнуться.

— И ты мой, — шепчет она, запечатывая это поцелуем на моих губах.

Я буду считать это гребаной победой.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

(Луна)

Разложив оружие по чемоданам, Роман пошел складывать его в каждой из комнат, пока я готовлюсь к отъезду. В каждой комнате теперь есть клинки и пистолеты всех форм и размеров для подготовки к Играм. Все комнаты, кроме комнаты Паркера, мы оставили пустыми. Понимание того, что его отец может появиться и получить доступ в его комнату без вопросов, означает,