что мы должны перестраховаться. Мы добавили дополнительные вещи к четырем оставшимся спортивным сумкам, чтобы быть уверенными, что мы защищены.

Я прячу свой в комод рядом с сумкой, которая ждала меня, когда я впервые пошла в хранилище. Ту, на которой вышито "Meu Tesouro", которую я до сих пор не могу заставить себя открыть.

После заявления Романа в хранилищах я пытаюсь пойти ему навстречу в том, как я буду искать подход к агенту. Не снимая джинсов, я меняю футболку на белую майку, которая опускается ниже обычного. Скидывая армейские ботинки, я надеваю сандалии и подправляю макияж, на этот раз нанося блеск только на губы.

От вида моей красной помады, размазанной по члену Романа там, в хранилище, моя кожа краснеет, а по рукам бегут мурашки. Черт. Все это было так горячо, даже он заставил меня немного подчиниться. Лучше бы он поверил мне, когда я сказала, что это будет большая редкость, но, увидев огонь в его глазах, я бы сделала это снова.

Я не думала о том, как он воспримет мои слова. Мне никогда раньше не приходилось считаться с другими. Мне также никогда не приходилось делать все возможное, чтобы кого-то развратить. Я видела по его глазам, что он хотел преподать мне урок, заявить на меня права, поглотить меня, и я хотела знать, каково это.

Я брала все, о чем он просил, я отдавала ему всю себя. Вершиной близости был взгляд в его глаза, когда я достигла кульминации рядом с ним. Я хочу этого ощущения снова и снова. Я не могу назвать охватившее меня чувство, но это была разница между трахом ради удовольствия и ради чувств, это точно.

Мои пальцы впились в его спину, шею, везде, за что могли ухватиться, когда он прижал меня к стене. Маленькие капельки пота выступили бисером вдоль линии его лба, когда он тоже добивался своего оргазма, он заглянул в мою душу. Черт, я никогда не буду готова уйти, если не перестану прокручивать это в голове на повторе.

— Ты готова, капитан? Ребята здесь, — кричит Рыжая из гостиной, побуждая меня к действию.

— Иду, — кричу я в ответ, убирая все на место.

— Да, ты готова, — говорит Роман из-за двери моей спальни, застав меня врасплох ухмылкой на лице.

Остальные должны слышать его комментарий, препираясь между собой из-за того, что, по словам Оскара, он взял немного моих конфет. Больше я ничего не слышу. Я слишком занята, наблюдая, как Роман скользит взглядом по моему телу, его глаза останавливаются на моей майке и просвечивающем под ней белом кружеве. Его глаза темнеют, а кулаки сжимаются по бокам.

— Детка, это меня компрометирует. Хочешь — не хочешь, но я не переоденусь. — мой голос тверд, когда я подхожу к нему, останавливаясь в дюйме от его груди, из-за чего мне приходится слегка наклонить голову, чтобы встретиться с его взглядом.

Его рука поднимается к моей груди, проводя пальцем по краю кружева моего лифчика, в то время как его глаза остаются на моих.

— Если я хотя бы мельком замечу, что он пялится на твои идеальные сиськи, я вырежу ему глазные яблоки, — ворчит он. Другой рукой он находит мою талию и крепко сжимает.

От всех этих притязаний у меня на бедрах и талии остаются синяки от пальцев, и я даже не сожалею об этом.

— Роман, смотреть не проблема, но если он попытается дотронуться до меня, я убью его сама. Согласен? — спрашиваю я, теряясь в его ярко-голубых глазах, когда он смотрит на меня сверху вниз. Его рука обхватывает мою грудь, в то время как другая перемещается к моей попке, сжимая ее. Его хватка заставляет костяшки пальцев побелеть, но мое вожделение только усиливается.

— Не согласен, принцесса. Ты моя. — прижимаясь своими губами к моим с грубой силой, он отстраняется и отступает слишком быстро. — Помнишь, о чем мы говорили? Не заставляй меня быть убийцей на твоей заднице, — говорит он, прежде чем вылететь из комнаты.

Я понятия не имею, шутит он или нет. Мой разум надеется на это, в то время как моя киска хочет увидеть его в действии. Трахни меня, она позор. Я смотрю на себя сверху вниз, желая, чтобы сексуальное напряжение ушло. Глупые женские роли.

— Поехали, детка. Как бы сексуально ты ни выглядела, я вроде как в команде Романа со всем этим, — говорит Оскар, выглядывая из-за двери и водя пальцем вверх-вниз по моему росту.

Я закатываю глаза, проходя мимо него в гостиную. Остальные топчутся у двери, в то время как Рыжая сидит на диване с включенным телевизором, а ее задания разбросаны по кофейному столику. Игнорируя всех нас, она постукивает ручкой по блокноту в своей руке, в то время как ее глаза прикованы к шоу, идущему на экране.

— Рыжая, ты уверена, что хочешь остаться здесь одна? Ты можешь пойти со мной, — предлагаю я, но она уже качает головой.

— Что и тратить свое время, сидя в грузовике с этой сворой? Нет, спасибо, у меня есть дела поважнее. Например, съесть все свои закуски, притворяясь что делаю эту работу, и смотря телевизор. — она смотрит на меня с широкой улыбкой, прежде чем снова повернуться к экрану.

Приняв это за намек, я направляюсь к парням, а Паркер держит дверь открытой наготове.

— Пока, Джессикинс, — кричит Оскар, но она не отвечает. Вместо этого она показывает ему средний палец, заставляя меня смеяться. Мне нравится вся эта уверенность, исходящая от нее и Паркера в эти дни.

Теперь мне нужно усилить свои собственные силы, чтобы заполучить этого Специального агента на борт и не дать Физерстоуну больше причин убить меня.

*****

Роман ставит грузовик на стоянку возле маленькой закусочной. Нам потребовалось около двадцати минут, чтобы добраться сюда, на окраину Инсбрука, и перед нами находится самая классическая закусочная, которую я когда-либо видела. Отсюда я вижу флуоресцентные лампы вокруг окон, и мне не терпится поскорее попасть внутрь. Мне нравятся кожаные сиденья, и я втайне молюсь о музыкальном автомате. Он стоит особняком с торговым центром чуть дальше по дороге, отчаянно нуждаясь в свежей покраске. Это самая большая закусочная, которую я когда-либо видела, и у меня немного разбивается сердце оттого, что на вывеске не хватает буквы.

Ради всего святого, Луна, это бизнес, а не удовольствие. Качая головой, я сосредотачиваюсь на том, что здесь действительно важно, а не на доске для молочных коктейлей, которую я вижу у входа.

Сидеть впереди рядом с Романом было единственным способом,