Финал оказался не таким, как он предполагал. Вернее, таким, но дело тут было вовсе не в том, что Низа уничтожила Копье в попытке вырваться из подземелья. Нет, дело было в другом. Когда она поняла, что не сможет уйти из глубин Октагона, то совершенно сознательно ликвидировала Копье Судьбы. Зная, что это приведет к ее гибели. Она пошла на такой роковой для нее шаг, чтобы лишить Императора главного козыря…

Во всяком случае, именно такую картину нарисовала Гелисинийра. Прежде чем сделать этот последний ход, Анизателла простилась с ней…

Габлер сидел, свесив руки с коленей и уставясь на занесенную сухими листьями дорожку.

«Даллиа Анизателлу ждут новые слои фии», – словно прозвучал у него над ухом голос Ориобеллиза.

«Пустоты вообще не существует, есть нечто иное», – тут же сменил его голос Анизателлы.

– Вот и хорошо, – едва слышно сказал Крис, продолжая смотреть на опавшие листья. – Вот и хорошо…

Еще с полминуты он сидел в прежней позе, а потом выпрямился и поднял голову к небу. В сознании вновь проявился образ приоткрытого окошка, до которого нужно обязательно добраться.

«Лишь дух бы спокойный тебя не покинул…»

Он набрал короткий текст:

«Спасибо за сообщение, Гели».

И вновь застыл на скамейке.

Итак, какой расклад вырисовывается для Императора? Он, разумеется, знает о кровопролитии, устроенном беллизонцами на Нова-Марсе. Точнее, устроенном волей беллизонских жрецов. И об исчезновении Копья из Октагона он, конечно, тоже знает. И не может не задать себе вопрос: что если подобное кровопролитие повторится? Причем его могут устроить не только на Нова-Марсе, но и на любой другой планете Ромы Юниона. Да прямо здесь, в столице, под стенами Октагона! А вот о чем он не знает, так это о том, что у беллизонских жрецов Копья теперь тоже нет. Он считает, что служители Триединого стали фаворитами в этом противостоянии… Как поступил бы на месте Аллена Сюрре любой здравомыслящий человек? Наверное, прекратил бы цепляться за Нова-Марс и выполнил свое обещание. А кто сказал, что мистер Сюрре не умеет мыслить здраво? Если после утери первого Копья он прекратил все военные действия в Империи, значит, и сейчас должен поступить так же. Хотя его могут переубедить некоторые типы вроде полковника Айона.

«Не переубедят», – сказал себе Габлер.

Следовательно, Низа погибла не зря, и Нова-Марс будет вычеркнут из списка планет, входящих в состав Ромы Юниона. И справедливость – пусть кому-то и неугодная – все-таки восторжествует.

Все это было хорошо, все это было чудесно, но что делать ему, Крису Габлеру?…

Он перечитал лаконичное сообщение, которое разыскал среди последних новостей столицы, горько усмехнулся краешками губ и убрал унидеск в карман.

Вот оно как, оказывается… Имитация аварийной ситуации в здании Октагона для внезапной проверки готовности соответствующих служб. Ничего особенного, столица может спать спокойно. Обычная проверка…

«А сколько еще вранья ежедневно выдают массмедиа?» – подумал Габлер, рассеянно обводя взглядом сквер.

Раньше он как-то не задавался таким вопросом.

А ведь действительно – именно массмедиа формируют картину мира. И формируют, разумеется, не по собственной прихоти. И гражданам Империи приходится принимать на веру эти сообщения. Вот, например, уничтожен взрывами производственный корпус того же химзавода в Эммаусе, на Ново-Марсе… то есть на Милиле. По воле беллизонских жрецов. Ты был там и видел, что это проделано с помощью ниби. А в новостях сообщают, что виной тому авария. И жители Стронгхолда так и будут считать. Но ты-то видел, как все было на самом деле! А видел ли? Ведь медиары утверждают, что все было совсем по-другому… А если ты болен, а если у тебя галлюцинации? Можно ли верить не то что массмедиа, но и собственным глазам? Картина мира такова, какой тебе ее рисуют. И никто не знает, какова же она в действительности. Никто, кроме тех, кто ее рисует… И в конце концов, твое собственное существование тоже не так очевидно, как тебе представляется. Нет, возможно, ты и на самом деле существуешь, но не сидишь сейчас на скамейке сквера в центре столицы Империи, а лежишь в палате лечебницы, куда тебя привезли еще после того, первого, нападения на храм Триединого. Тебя пытаются вытащить из-за черты, а тебе видится вот эта скамейка… и эта дорожка… и эти кусты…

Габлер поежился. Такие размышления могли нанести мозгам непоправимый урон, и лучше бы переключиться на что-нибудь другое. Он попробовал переключиться – и уперся во все тот же вопрос: что же ему, Кристиану Габлеру, все-таки делать?

Он с силой потер лицо ладонями. Водка хоть и не затуманила разум, но бродила по жилам, колотила в виски.

Окошко… Приоткрытое окошко, из которого льется свет…

Он вспомнил, как Лили вошла в зал подгорного храма, положила руку ему на лоб и сказала: «Я вернулась на Роуз. Постараюсь, чтобы меня не нашли». Сон ли это был – или какое-то видение?

«Может, все-таки послать ей сообщение? – подумал он. – Вдруг она рискнет и ответит?»

«Нет, – сказал кто-то в глубине. – Не надо».

Крис не хотел признаваться даже самому себе, почему он не хочет этого делать. В его ушах вдруг зазвучало нетрезвое пение Гранаты, из той, далекой уже файтерской жизни:

Пути не видно… Стужей вдруг дохнуло…

Я повторял мертвящие слова.

Меня опутывала черная трава.

«Твоя надежда…» – девушка шепнула.

Ему хотелось, чтобы надежда оставалась с ним подольше. Потому что будущее было беспроглядным.

Крис вновь вытащил унидеск и зашел на сайт космопорта «Столичный». Ближайшая галера на Роуз отправлялась завтра, в десять часов. Он заказал билет и принялся думать о том, что ему делать сейчас. Можно было пойти домой… и нарваться на ловушку грэндов? Но если Шацкий принял меры, то его, Габлера, могут взять и при посадке на галеру. Хотя вряд ли сейчас грэндам до него…

А ведь попади он им в руки – и это, пожалуй, решит все проблемы. Он им нужен как возможный связной с Иными, и ничего грэнды ему не сделают. Но даже если так, ему не хотелось вновь встречаться с Шацким и прочими.

Вызвать такси – и в космопорт. Там можно и переночевать, и позавтракать, и сменить белье, и прикупить всякие мелочи в дорогу. А первым делом – завалиться в космопорте в термы, часиков на пять-шесть, и расслабляться, расслабляться, расслабляться…

И пошли они все!

Габлер собрался уже заказывать такси, но тут поблизости прозвучал негромкий женский голос:

– Не возражаешь, если я присяду рядышком?

Он поднял голову от унидеска и увидел, что перед скамейкой стоит молодая женщина с узкой черной сумочкой под мышкой. Очень красивая женщина – это Габлер отметил сразу. Нежным лицом высокая блондинка походила на Рею Сильвию с водочного графина и фигуру имела отменнейшую. Мерцающая, до пояса, накидка была распахнута и не мешала видеть облегающее темное платье. Оно едва прикрывало колени и подчеркивало все изгибы и выпуклости стройного тела. Пухлые губы так и манили к себе, а большие, искусно подведенные глаза обещали погружение в глубины неслыханного наслаждения.