Гест помолчал, раздумывая.

– Нет, в лесу опасней, а на воде они нас не достанут. В туман уйдем и тогда решим, куда плыть.

Первые коровы добрели до воды, разогнав ногами тину, начали пить. Пастух зашагал к некрозному пятну. Двигался он странно, на полусогнутых, покрытое мягкой коркой тело раскачивалось из стороны в сторону, как дерево с корявыми руками-ветками на сильном ветру. Казалось, еще немного – и симбиот упадет либо в воду, либо на илистый берег.

Не дойдя до лодки, пастух остановился и повернул голову к холму, вытянув тонкую шею. Вик с Гестом прижались к земле. Выждав немного, приподнялись на локтях. На поляне появились еще два симбиота, такие же сутулые, с длинными руками. Они стояли напротив холма, заведя глаза кверху, – зрачков не видно, одни белки. Вику опять стало плохо, на лбу проступила испарина, он повел плечами, чувствуя себя совсем больным. Будто в детстве, когда у тебя жар: лежишь в постели под толстым одеялом, потеешь и трясешься в ознобе, в голове звенит – тонко, гадко, – за ушами неприятно щелкает, когда сглатываешь, во рту свинцовый привкус, болят глаза, если двигаешь зрачками, все вокруг плывет, а в голове как-то гулко и пусто.

– Они будто слушают кого? – сдавленно прошептал он.

Гест толкнул его в плечо:

– Живо к лодке, пока нас не заметили.

И начал плашмя спускаться по склону. Он-то, судя по виду, никаких приступов не испытывал. Может, это только джагеры чувствительны к симбиотскому духу, которым пропитан весь этот лес?

Вик тоже пополз. У подножия они разделились: Преподобный скрылся за деревьями, взяв намного левее от холма, а Вик на дрожащих ногах пробежал вдоль склона в сторону заводи и вскоре остановился.

В сгустившихся сумерках залепившая землю плесень мерцала бледно-зеленым светом, над водой висела густая мутная пелена. Иногда в ней раздавалось бульканье и вспыхивали огоньки, от которых во все стороны разбегалась яркая волна голубого сияния и, докатившись до границ некрозного пятна, гасла. Вик знал, что это выходит на поверхность болотный газ с фосфором, но картина все равно была жутковатая.

Пригнувшись, он подкрался к зарослям на берегу. Взгляду открылась часть поляны и силуэт пастуха, стоящего на прежнем месте. Голова его была повернута в сторону холма, руки опущены. Стадо разбрелось вдоль берега, с тихим плеском коровы лакали воду.

Вик присел. Если он станет пробираться к некрозу по траве, та зашелестит, к тому же симбиот совсем близко от лодки. Лучше выйти на берег через протоку, идущую от заводи. Тогда его точно не услышат, разве что коровы заметят, но они говорить не умеют. К тому же мутафаги вялые какие-то, сонные, вряд ли сильно разволнуются.

Войдя по пояс в затянутую ряской жижу, Вик сразу начал вязнуть в иле. Тыча перед собой посохом, он пробирался вперед, обходя заполненные мягким илом ямы.

Когда Вик оказался в протоке, почти совсем стемнело. Это и ладно – с берега отплывающую лодку никто не заметит, – но ведь ему предстояло пройти через мерцающий бледным сиянием некроз, в котором силуэт человека будет хорошо видно.

Поколебавшись, Вик шагнул к границе некрозного пятна, но снова остановился. Вытянув из ножен меч, он ухватил торчащий над водой тростник и срезал пару стеблей. Отсек кисточки побегов, вдохнул поглубже, сунул получившиеся трубки в рот, с головой ушел под воду.

На четвереньках, выгнув шею и повернув голову так, чтобы концы трубочек торчали над поверхностью, идти оказалось даже легче, чем выпрямившись во весь рост. Колени и ладони вязли в иле, поэтому тело не тянуло вверх, иначе пришлось бы работать руками, чтобы не всплыть.

Под водой некроз был хорошо виден: бледное свечение проникало сквозь мутную толщу. Вик хотел шагнуть в него, но в последний миг испугался. А вдруг он никакой не джагер? Вдруг ошибся Гест?

Сердце бухало в груди, в горле першило, язык вязала тростниковая горечь. Вик чуть не выплюнул трубки. Пересилив себя, он зажмурился и сделал еще несколько шагов. Ничего не случилось. Открыл глаза. Вода изменилась – стала более плотной и темной.

Немного подгребая одной рукой, Вик побрел вперед, и вскоре дно пошло вверх. В заводи оно оказалось твердым, ил почти исчез. Выплюнув тростинки, Вик подплыл к берегу. Привстал, лицо облепило ряской, мелкие листочки попали в рот, защекотали ноздри. Вик утерся и посмотрел по сторонам.

Коровы были теперь по левую руку, они фыркали и сопели, лакая воду. Бока мутафагов в отсветах некрозного сияния еще сильнее отливали бронзой – Вику казалось, что их покрывают мелкие чешуйки, как у рыб. Пастух стоял к нему спиной. Луна едва выглядывала из-за верхушек деревьев, густая тень от холма, высившегося над всей округой, скрывала поляну, и других симбиотов не было видно.

Вик лег на живот и медленно пополз. Выбравшись из некрозного пятна, он вскочил, подбежал к лодке, бросив взгляд на пастуха, схватился за борт. Лодка качнулась, внутри плеснула вода. Совсем старая посудина – как бы пробоин в ней не оказалось. Шагнув к носу, Вик взялся за деревянный кнехт.

В лесу громыхнул взрыв.

Всполошенно крича, с деревьев взлетели птицы, замычали мутафаги. Вик потянул за кнехт, но лодка не сдвинулась с места. Оглянувшись, он встретился взглядом с симбиотом. Пастух не моргая смотрел на него бесцветными глазами. В одной руке симбиот держал горн, другой схватился за борт. Мелькнула мысль: «А где же зрачки?» – и потом Вик что было сил дернул на себя лодку. Симбиот, так и не выпустив ее, поднял горн и загудел.

Вик выхватил меч. Снова накатил приступ: испарина проступила на лице, тело затряслось в ознобе, голову наполнил звон. Сглотнув, он замахнулся.

Бледный круг луны плыл над деревьями, в ее свете показались десятки сутулых фигур – раскачиваясь из стороны в сторону, они быстро приближались к заводи.

Вик с криком рубанул наотмашь. Клинок вспорол пастуху горло. Симбиот пошатнулся и упал в лодку. Вик потянул лодку к воде. Стащив ее в заводь, забрался на нос.

Симбиот зашевелился, рывком сел и поднял голову, широко раскрыв глаза. Из раны на его шее с хлюпающим звуком выплескивалась… нет, это была не кровь, а что-то вязкое, похожее на почерневший воск, который пузырился, как кипящее масло, обволакивая рассеченный кадык, впитывался в корку на коже и быстро застывал, стягивая рану.

Когда симбиот встал на ноги, лодка закачалась, и ее развернуло боком к берегу. Чтобы не упасть, Вик бросил ножны и присел, схватившись за борт. Коровы продолжали пить, им не было никакого дела до происходящего в заводи.

Пастух беззвучно разинул рот и потянулся к Вику. Тот выставил меч, уперев рукоятку в живот. Симбиот шагнул, споткнулся о лавку между бортами и напоролся на торчавший наклонно вверх клинок. Острие легко вошло ему в грудину. Лицо пастуха надвинулось; Вик повалился спиной, едва не выпустив меч. В нос шибануло кислятиной, Вик согнул ногу и вмазал каблуком симбиоту в пах. Пастух отпрянул, соскочив с клинка, взмахнул руками и свалился за борт.