Без двадцати два он замер – с улицы послышались какие-то звуки. Он выглянул из-за трубы. Водительская дверца открылась, но свет в салоне не зажегся. Водитель помедлил несколько секунд, вылез из машины и осторожно прикрыл дверцу. Он двигался почти бесшумно, все время поглядывая на темные окна квартиры на втором этаже.

Он был одет во все темное. Расстояние было довольно большим, так что лица его Валландеру толком не удалось разглядеть. Но он совершенно точно знал, что уже видел этого человека, и лихорадочно пытался вспомнить, где именно. Тот быстро перешел улицу и скрылся в подъезде.

И в ту же секунду Валландер вспомнил, где он его видел. Это был один из тех двоих, что прятались в тени лестницы в Фарнхольмском замке. Это был человек Альфреда Хардерберга, его телохранитель, его неизменная тень. «И сейчас этот человек поднимается в мою квартиру, чтобы меня убить, – подумал Валландер. – Он же наверняка уверен, что я сплю. А я стою и наблюдаю за собственной смертью».

Он поплотнее прижался к стене и стал ждать. В три минуты четвертого дверь подъезда беззвучно отворилась, ночной гость вышел на улицу и огляделся. Валландер отпрянул назад. Потом он услышал, как взвыл мотор, машина с визгом рванулась с места и исчезла.

Интересно, что он будет докладывать Хардербергу. Валландер был почти уверен, что он не скажет всю правду. Иначе как объяснить, что все было по плану, что я лег спать – и вдруг исчез.

Он, впрочем, не исключал, что убийца оставил в квартире какой-нибудь сюрприз. Поэтому он сел в машину и поехал в управление. Когда он появился в приемной, дежурные из ночной бригады вытаращили на него глаза. Валландер спустился в подвал – он помнил, что там лежал матрац. Он притащил матрац к себе в кабинет, расстелил на полу, лег и вытянулся. Думать он будет завтра. Сейчас он слишком устал.

Он и в самом деле заснул, но этот человек в темной одежде не покидал его и во сне.

Валландер проснулся в начале шестого, измученный кошмарами, весь в поту, и продолжал лежать, вспоминая все, что рассказала ему Лизбет Норин. Потом с трудом поднялся и сходил за кофе. Кофе был очень горьким – он простоял в термосе всю ночь. Он по-прежнему опасался возвращаться домой, поэтому принял душ в раздевалке и сел за стол, пытаясь собраться с мыслями. Была уже среда, 24 ноября. Он вспомнил слова Анн Бритт несколько дней назад: «Такое чувство, что мы уже всё знаем, только не понимаем, как одно стыкуется с другим». Или что-то в этом роде.

«Вот с этого и надо начать, – подумал он. – Понять, как одно стыкуется с другим».

Он набрал домашний телефон Свена Нюберга.

– Нам надо встретиться, – сказал он.

– Где ты пропадал вчера? – спросил Нюберг. – Тебя обыскались. У нас есть кое-что для тебя.

– У кого – у нас?

– У меня и у Анн Бритт.

– Об «Аванке»?

– Я попросил ее помочь. Я не следователь, я криминалист.

– Как только сможешь, приходи. Я у себя. Анн Бритт я сам позвоню.

Через полчаса они уже были у него. Потом появился Сведберг. Он сунул голову в дверь и вопросительно посмотрел на Валландера.

– Я нужен? – спросил он.

– FHC-803, – сказал Валландер. – Не в службу, а в дружбу – я не успел зайти в базу данных дорожной службы. Посмотри, пожалуйста.

Сведберг кивнул и закрыл дверь. Он повернулся к Нюбергу.

– «Аванка», – сказал он.

– На многое не рассчитывай, – сказала Анн Бритт Хёглунд. – У нас был всего один день. Но мы теперь знаем, что «Аванка» уже давно не семейное предприятие, принадлежащее Романам. Роман просто дал разрешение использовать свое имя и свою репутацию. У него по-прежнему есть какая-то доля в предприятии, может быть, не маленькая. Но «Аванка» уже несколько лет входит в консорциум фирм, занимающихся производством лекарств и медицинского оборудования. Все это ужасно запутано, предприятия то входят одно в другое, то снова разделяются, в общем, уследить трудно. Крыша всего консорциума – холдинговая фирма «Медиком» с офисом в Лихтенштейне. «Медиком», в свою очередь, принадлежит нескольким владельцам, а среди них мы нашли бразильскую фирму, занимающуюся главным образом экспортом кофе. Все это, так сказать, общая информация. А вот что действительно интересно, то это то, что у «Медиком» прямые контакты с Баварским ипотечным и кредитным банком.

– И почему это так уж интересно? – спросил Валландер, чтобы показать, что следит за ходом ее рассуждений. На самом деле он давно потерял нить, пытаясь понять, кто владеет кем и при чем здесь кофе.

– Потому что Альфред Хардерберг числится владельцем фабрики пластмассовых изделий в Генуе. Они, в частности, производят быстроходные катера.

– Ну все, – сказал Валландер. – Замечательно объяснила. Теперь я вообще ничего не понимаю.

– Сейчас поймешь, – улыбнулась Анн Бритт. – Предприятие в Генуе под названием GFP, не знаю уж, что это значит, помогает своим заказчикам организовать финансирование, предлагая им нечто вроде лизингового контракта.

– «Аванка», – сказал Валландер. – Сейчас мне плевать на итальянские пластмассовые катера.

– А не стоило бы, – сказала Анн Бритт. – Лизинг, предлагаемый GFP, оформляется через Баварский ипотечный и кредитный банк. Другими словами, существует прямая связь «Аванки», вернее «Медиком», с империей Хардерберга. Это первые достоверные данные, которые нам удалось получить.

– Для меня все это китайская грамота, – признался Валландер.

– Может отыскаться и непосредственная связь, – продолжила Анн Бритт. – Тут нам должны помочь специалисты из отдела экономических преступлений. Честно признаться, у меня у самой от этого голова кружится.

– По-моему, это очень важно, – сказал Нюберг, до этого хранивший молчание. – К тому же надо навести справки, может быть, эта генуэзская фабрика производит что-то еще кроме катеров.

– Например, сумки-холодильники для транспортировки органов?

– Например.

Наступила тишина. Они уставились друг на друга. И Анн Бритт, и Валландер прекрасно поняли, что может стоять за предположением Нюберга.

– Если это и в самом деле так, – сказал Валландер после паузы, – это может означать, что Хардерберг имеет отношение к производству и импорту этих контейнеров. К тому же он может держать все нити в своих руках, несмотря на этот клубок владельцев, акционеров и предприятий. А что, и в самом деле может так случиться, что бразильские экспортеры кофе имеют дела с крошечной фирмочкой из Сёдертелье?

– Ничего странного, – сказала Анн Бритт. – Американские автомобильные фирмы, к примеру, выпускают кресла-каталки. – Чем больше машин, тем больше аварий, и потребность в креслах-каталках постоянно растет. Кому ж их выпускать, как не им?

Валландер потер руки и встал.

– Надо жать, что есть сил, – сказал он. – Анн Бритт, попроси экономистов сделать более или менее толковую и простую схему деятельности Альфреда Хардерберга. Простую, но не упрощенную. Там должно быть все – и скоростные итальянские катера, и скаковые лошади в Фарнхольме, все, о чем мы уже знаем и пока не знаем. А Нюберг займется контейнером. Откуда он взялся и как попал в машину Густава Торстенссона.