Адвокат был одет в дешевый костюм с тонким черным галстуком. Несмотря на помятое лицо – очевидно, последствие ночных возлияний, – держался он уверенно, готовый непреклонно отстаивать свою позицию.

Ева села за стол, положила сцепленные в замок руки поверх папки с документами.

– Что ж, Маки, вот мы и на месте. Поговорим.

– Мой клиент находится под наблюдением врачей в связи с полученными им при сомнительных обстоятельствах множественными травмами. Поэтому…

– Чушь собачья. Если вы видели записи с места задержания, господин адвокат, то прекрасно знаете, что никаких сомнительных обстоятельств нет и в помине. Ваш клиент стрелял в офицеров полиции.

– Большой вопрос, представились ли упомянутые вами офицеры должным образом. Мы подадим иски о незаконном вторжении, превышении сотрудниками полиции полномочий и чрезмерном применении силы.

– Ну что ж, удачи, – ответила Ева с улыбкой и тут же обратилась к Маки: – Вы ведь прекрасно знаете – все, о чем говорит адвокат, чушь и формальности. Его угрозы ничего не изменят. Все кончено.

– В связи с тем, что мой клиент тяжело ранен, вам предписано каждый час делать тридцатиминутный перерыв. Так что ровно через час мой клиент воспользуется своим правом. От имени моего клиента я прошу, чтобы во время перерыва его доставили в больницу для полного медицинского осмотра.

– Я как уполномоченное лицо отклоняю ваше прошение, так как подозреваемого официально выписали из больницы. Он может провести тридцать минут в камере, или, если вы настаиваете, мы вызовем врача, и его осмотрят прямо здесь. В больницу он не вернется. Вы больше никогда не выйдете из тюрьмы, Маки. Теперь только камера… Непросто вам будет найти общий язык с другими заключенными в общей тюрьме. Знаете ведь, как они любят бывших копов. Не отнимайте у меня время! – рявкнула она на Прэтта. – Я должна задать вашему клиенту несколько вопросов. И первый из них: где она? Где ваша дочь? Где Уиллоу Маки?

– Откуда мне знать? Я в больнице был.

– Вы в курсе последних событий? Адвокат рассказал, что ваша дочь сделала прошлой ночью? Убила восемнадцать человек. Вас, наверное, распирает от гордости.

– Во время этого происшествия мой клиент находился под стражей и не может нести ответственность…

– Чушь продолжается. Вы ответственны. Еще как. Ответственны за то, что превратили свое родное дитя в хладнокровного убийцу. Восемнадцать невинных жертв. Чьи-то отцы, матери, сыновья и дочери. Все они погибли только потому, что вам однажды не повезло.

– Не повезло?! – Маки весь подался вперед.

– Да, не повезло. Ваша жена погибла, потому что не удосужилась посмотреть по сторонам, когда перебегала дорогу.

– Ее переехали прямо посреди улицы.

– Нет. Просто она, не задумываясь, выскочила на проезжую часть. Вы не смогли смириться с утратой и подсели на наркотики. Посмотрите на свои руки. Все же ясно как дважды два. Наркотики не помогли вам вернуть душевное равновесие. И не помогут никогда. Вы разрушили себя из-за того, что ваша жена не додумалась воспользоваться пешеходным переходом, а потом, когда смириться не удалось, решили уничтожить всех, на кого, как вам кажется, можно свалить вину.

– И свою собственную дочь заодно! – громко и эмоционально вставила Пибоди. – Вот уж чего я никак не могу понять! Вы морально ее убили, Маки. Как ей теперь жить с тем, что она наделала? Понимая к тому же, что не кто иной, как родной отец, толкнул ее на это.

– Вы совсем не знаете мою Уилл!

– Я знаю одно: в пятнадцать лет ей лучше думать о мальчиках, любимой музыке и учебе. Ходить с друзьями в пиццерию и в кино. Единственное, о чем она должна беспокоиться, – чтобы привлекательно выглядеть.

– Это не про мою Уилл.

– Конечно, не про вашу Уилл, – с презрением бросила Пибоди. – Вы бы такое не одобрили. Вы считаете, все это не важно, легкомысленно. На самом же деле это естественный этап роста. Именно в общении со сверстниками подросток взрослеет, у него формируется здоровая психика. Вы отняли у дочери детство, превратили в убийцу, и теперь она вынуждена скрываться от правосудия.

– У нее вся жизнь впереди, – возразил Маки.

– Он думает, она отправилась на Аляску, – усмехнулась Ева. – Будет жить в глуши, свободная, как… Кто там у нас живет на Аляске?

– Медведи, лоси… волки, кажется, тоже. И олени. Много оленей.

– Точно. Как олени. Но люди ведь охотятся на оленей, я права? В тех краях – обычное дело. Неотъемлемая часть жизни. – Ева откинулась на спинку стула. – А сейчас я охочусь за ней. Как за оленем. Выслеживаю вместе со своими лучшими сыщиками. Она оставила след, Маки. – Ева открыла папку с делом, прочла адреса всех трех мест, в которых они скрывались, и увидела, как его дрожащие руки стали сжиматься в кулаки. – У нас есть свидетель, который видел Уиллоу, когда она выходила из здания, откуда, очевидно, и стреляла. Мне вот что интересно: когда вы отсылали ее из дома, приказали бежать на Аляску или сперва завершить начатое?

– Мой клиент отрицает любые подозрения по поводу его дочери Уиллоу Маки. Она скрывается потому, что боится полиции из-за ваших необоснованных обвинений.

– Я уже поняла, что мне придется сегодня целый день выслушивать чушь от вашего адвоката. Хороший отец велел бы ей бежать. Бежать как можно дальше и как можно скорее.

– Его нельзя назвать хорошим отцом, – вставила Пибоди.

– Я хороший отец! – От обиды и возмущения у Маки запылали щеки. – Гораздо лучше того бесполезного идиота, за которого вышла ее мать.

– У этого бесполезного идиота стабильная работа и дом – полная чаша. – Ева пристально смотрела в искалеченные, пылавшие гневом глаза. – Он не наркоман. У него все хорошо. Что и не дает вам покоя.

– Он не ее отец.

– Но он воспитывал ее на равных с вами. Вы хотели изменить положение, добиться полной опеки. Потом – бах! Жена неожиданно погибает. И все ваши планы полетели коту под хвост.

У Маки сильнее задрожали руки. На лице его вспыхнули красные пятна.

– Думаю, вы велели ей убегать на Аляску. Обосноваться там, пожить немного. А себя решили принести в жертву – отвлечь наше внимание. Чтобы дочка вернулась через пару лет и завершила начатое – убила Марту Бек, Мэриан Джейкоби, Иону Ротштейна, Брайана Файна и Элис Эллисон. Однако с подростками так сложно договориться, правда? Вечно спорят и протестуют. Она ослушалась папочку. И вот теперь погибло еще восемнадцать человек. – Ева достала из папки фото жертв, разложила на столе перед Маки. – Они ни в чем не виноваты. Просто пришли на концерт.

Глаза Маки забегали по снимкам.

– Не повезло им. Оказались в одном месте и в одно время с Ротштейном. Он адвокат, – обратилась Ева уже к Прэтту. – Как и вы. Маки нанял его, чтобы засадить за решетку водителя, сбившего его жену, которая переходила дорогу в неположенном месте, и полицейского, составившего описание места преступления без единой ошибки. Ротштейн был обычным адвокатом. Как и вы, исполнял свои обязанности. Но вот беда – не смог угодить Маки и за это поплатился жизнью.