корабля («Пантелеймон» и «Иануарий»); один 64-пушечный корабль «Не тронь меня»; четыре парусных фрегата («Брячислав», «Гавриил», «Святая Елена» и «Патрика») и два катера.

Число орудий на 17 русских кораблях достигало 1400, а на 30 шведских – свыше 2000. Кроме того, шведская эскадра уже давно плавала и побывала в сражении, а наши команды были собраны наспех и плавали только 10 дней. Всё это давало шведам основание рассчитывать на успех в морском бою и десантной экспедиции. Тем не менее Круз писал Чернышеву: «Я думаю – не худо бы не останавливаться в Ревеле, если не найдем шведского флота по сю сторону, а следовать далее, и где застанем, там и атаковать его».

Из-за маловетрия и противного ветра эскадра Круза двигалась очень медленно. К вечеру 20 мая русские суда были в 14 милях от Толбухина маяка, где к ним присоединился капитан-бригадир Деннисон[118] со своими восемью гребными фрегатами. 21 мая наши передовые суда увидели неприятеля, а к вечеру того же дня был виден и весь шведский корабельный флот.

Весь следующий день флоты продержались в виду друг друга, готовые к бою, при лёгком западном ветре. Поставленная перед Крузом задача – не пропустить неприятельский флот к Кронштадту – заставила его держаться на позиции между мысами Долгим и Стирсуденом, где берега прикрывали от обхода фланги русской эскадры.

23 мая в 15 часов в Ревель прибыл курьер с рескриптом императрицы, подписанным ещё 20 мая. Рескрипт предписывал адмиралу Чичагову срочно идти в восточную часть Финского залива для соединения с эскадрой Круза. Вечером в тот же день эскадра Чичагова покинула Ревель.

Между тем адмирал Круз и герцог Зюдерманландский выделили в отдельные отряды лёгкие суда для прикрытия кораблей, которые могли быть повреждены в предстоящем бою. Шведы назначили для этой цели шесть фрегатов, русские – четыре.

Оба флота разделились на три части. У русских кордебаталией командовал Круз, авангардом – Сухотин и арьергардом – Повалишин, а лёгкой эскадрой – Деннисон. У шведов кордебаталией командовал герцог Зюдерманландский, авангардом – контр-адмирал Модее и арьергардом – полковник Лейонанкерн.

Для боя оба флота расположились по общему правилу линейной тактики. Не воспользовавшись 22 мая преимуществом наветренного положения, шведы упустили случай атаковать русскую эскадру. К ночи наступило маловетрие, а на рассвете 23 мая установился лёгкий восточный ветер. По сигналу Круза «атаковать неприятеля на ружейный выстрел», русский флот стал спускаться на неприятеля со стороны фронта, но вскоре привел в бейдевинд и лег на курс, почти параллельный неприятелю.

Около 4 часов утра авангарды сблизились и открыли огонь. Но маневрирование было такое медленное, что прошел почти час, пока все корабли вступили в бой. Большие шведские фрегаты вошли в линию баталии, заняв места в интервалах между своими кораблями. Открыв сильный артиллерийский огонь по флагманскому кораблю Круза, шведы одновременно стремились сосредоточить превосходящие силы против нашего северного фланга. В пятом часу Сухотину, командовавшему северным флангом, ядром оторвало ногу, и он передал командование командиру своего корабля капитану Фёдорову, прося его не ослаблять атаки.

На поддержку правого фланга двигался со своими фрегатами Деннисон, открывший огонь в интервалах между нашими кораблями. По сигналу Фёдорова этот огонь был прекращен, как мешавший нашим судам, а фрегаты Деннисона двинулись дальше на фланг.

Во время сражения ветер менялся от северо-восточного до юго-восточного, так что корабли из строя кильватера перешли в строй пеленга[119]. С 7 часов утра огонь стал ослабевать, шведы уклонялись к западу, русские их не преследовали, и когда к 8 часам вечера ветер стих, флоты оказались вне дальности действия пушек.

Отдельным эпизодом боя стал выход в 11-м часу утра из Биоркезунда шведского отряда из 20 шхерных судов, посланных королём в подкрепление корабельному флоту. Этот отряд пытался атаковать ближайшие русские корабли, но был отражен своевременными действиями фрегатов Деннисона, спешивших под веслами навстречу шхерным судам. После незначительной перестрелки шведские суда повернули в шхеры, не нанеся вреда своему противнику.

На 74-пушечном корабле «Иоанн Богослов» был повреждён такелаж, и его командир И.М. Одинцов попросил у Круза разрешения покинуть линию. Тот разрешил, но приказал немедленно по исправлении снастей вернуться в строй и занять свое место. Однако Одинцов, выйдя из строя, приказал уходить в Кронштадт. За самовольный уход с места боя 27 мая 1790 г. И.М. Одинцов был отдан под суд, а командиром «Иоанна» назначен Я.А. Жохов. О том, что «Иоанн Богослов» не получил особых повреждений, свидетельствует то, что уже 13 июня он вышел в боевой поход. К сожалению, императрица слишком либеральничала с подобными господами. Если бы пару таких Одинцовых публично вздули бы линьками, а потом вздернули бы на рею, результат Шведской войны был бы совсем иным.

Но вернёмся к сражению. После отхода шведского гребного отряда и бегства «Иоанна Богослова» ветер переменился на западный и после полудня стал усиливаться. Оказавшись на ветре, шведы повернули на юг, легли параллельно нашему флоту и атаковали его на правом галсе, направляя главные усилия на адмиральский корабль «Иоанн Креститель» и кордебаталию. После перестрелки на большой дистанции, продолжавшейся около часа, в 3-м часу дня шведы стали приводить к ветру, и флоты настолько разошлись, что Круз сделал сигнал «прекратить бой».

Около 5 часов дня наша эскадра, подойдя к мысу Долгому, снова повернула на север и выстроилась в линию баталии на левом галсе. Шведский флот находился между островом Сескаром и Биоркэ. В 6-м часу вечера шведские корабли стали последовательно спускаться на наш авангард, но, не подходя на близкую дистанцию, поворачивали и ложились на встречный курс с нашей эскадрой, из-за чего огонь не приносил противникам особого вреда, то есть продолжалась «ленивая баталия». Около 6 часов вечера пальба прекратилась.

Возникает резонный вопрос: а где была во время Красногорского сражения эскадра Чичагова? Он находился совсем рядом, но не пошел на помощь Крузу, а велел свой эскадре оставаться между островами Пенни и Сескар. Корабли выстроились в линию и бросили якоря.

Ночь эскадра Круза продержалась в линии несколько к западу от меридиана Стирсудена, исправляя повреждения и готовясь к новому бою. Шведский флот находился в пяти милях к югу и также готовился к бою. Таким образом, за ночь положение противников не изменилось. Раненый вице-адмирал Сухотин был отвезен в Кронштадт, но его флаг остался на корабле, чтобы не обнаруживать нашей потери.

С утра 24 мая было маловетрие, горизонт застлан дымкой. После полудня подул юго-западный ветер, переходивший в западный. Эскадра Круза выстроилась в линию баталии на правом галсе.

Получив от своих фрегатов донесение, что русская