ревельская эскадра прошла остров Нарген, шведский король приказал возобновить бой, который он рассчитывал кончить до подхода адмирала Чичагова. И как только позволил ветер, шведы, идя тоже правым галсом, спустились на нашу эскадру, которая отступила к востоку, стремясь завлечь шведов в глубину мелководной Кронштадской бухты.

В 5-м часу дня шведы открыли огонь, и скоро между их авангардом и частью русского флота завязалась оживленная перестрелка. Получив много повреждений в рангоуте и парусах, русская эскадра не смогла сохранить линии баталии: её арьергард сбился в кучу, а шведы оттянули свой арьергард далеко за хвост нашей колонны. Два шведских концевых корабля с четырьмя фрегатами, заметив разрыв русской линии, попытались отрезать наши арьергардные корабли. Но Круз своевременно послал Деннисона с его фрегатами на помощь арьергарду, и манёвр шведов не удался.

Во время боя флоты приблизились к южному берегу, при повороте через фордевинд линия русской эскадры значительно расстроилась и, взяв курс на север, суда оказались в другом порядке. После 8 часов вечера ветер стал стихать, дым заволакивал весь горизонт, и флоты опять разошлись. Русская эскадра, несколько раз поворачивавшая через фордевинд, приближалась к Кронштадту.

Около 8 ч. 30 мин. вечера шведы увидели свой фрегат «Яррамас» с поднятым сигналом, что за ним гонится ревельская эскадра. Но, как мы уже знаем, эскадра Чичагова мирно стояла на якоре, а командир фрегата принял за русскую эскадру два катера, посланные Чичаговым для ведения ближней разведки.

Командование шведской эскадры испугалось оказаться между двух огней, и корабельный флот начал отступать к западу при тихом переменчивом ветре. Наши эскадры ещё не видели друг друга, но Круз, продолжая принятую им в ожидании подхода Чичагова тактику, не упускал из виду неприятеля, сделав во 2-м часу ночи сигнал: «гнаться за неприятелем». Наша эскадра последовала за отступавшими шведами, прибавляя паруса. Туман и безветрие затрудняли преследование, и хотя Круз, получивший ночью известие о приближении Чичагова, действовал решительнее и на рассвете 25 мая поднял новый сигнал «преследовать неприятеля и атаковать его по способности», шведы ушли за остров Сескар. А утром 26 мая обе русские эскадры увидели друг друга. Шведский флот уже отходил за остров Торсари, исполняя приказание короля: «Войти в Выборгскую бухту для прикрытия шхерного флота».

В ходе сражения русская эскадра выпустила 36 тысяч ядер, шведы ответили примерно тем же числом выстрелов. Результат был ничтожный. Ни один шведский корабль даже не был сильно повреждён. О повреждениях русских судов можно судить по донесению Круза адмиралу Чичагову: «На 100-пушечном корабле «Двенадцать Апостолов» были повреждены мачты посередине, пробиты насквозь, в палубе много пробоин и убито служителей 5, от ран умерших 5 и раненых 22 человека.

На корабле «Трёх Иерархов» повреждены снасти, сбито орудие, расколоты станки, 36 колёс, убито 12, умерло от ран 3, раненых 14.

На корабле «Владимир» пробит такелаж, правая сторона судна – в 7 местах, взорвало 2 пушки, убито от разрыва пушек 5, ранено 29, неприятельскими ядрами убито 2, ранено 5.

На корабле «Св. Николай» сделаны пробоины в разных местах корпуса, такелаже, пушки дали трещины, повреждены, колёса и станки разбиты, убит 1, ранено 2.

На «Иоанне Крестителе» сделаны повреждения в такелаже и парусах, прострелен корабль, убито 5, ранено 16 человек.

На «Всеславе» корпус повреждён в нескольких местах, такелаж перебит, у 4 пушек раскололась дульная часть, убито 1, ранено 3.

На «Пантелеймоне» разорвало пушку, две получили трещины, третья сбита, убито при взрыве 2, ранено 10, неприятелем убито 7, ранено 9.

На «Не тронь меня» – разорвало пушку, проломило палубу, испортилось 2 пушки, сбита пушка, станки повреждены, пробило корпус корабля, течь сильная, убито 1, ранено 2.

На «Иоанне Богослове» сбиты стеньги, такелаж сломан, корпус пробит в 8 местах, убито 6, ранено 17.

На «Яннуарии» повреждён такелаж, в корпусе 27 ядер, убито 6, ранено 20.

На «Сысое Великом» пробоин 2, такелаж и паруса повреждены, разорвало пушку и палубу, разбило станок, ранено 41 человек.

На «Победославе» сбито орудие, убито 4, ранено 7.

На «Иезекииле» 6 пробоин в корпусе, станок разбило, такелаж разломан, убит 1, умерло от ран 3, ранено 5.

На «Америке» разорвало 2 пушки, испортило палубу, несколько пробоин, убито 10, ранено 26.

На «Св. Петре» повреждён корпус, разбило 2 станка, убито 12, ранено 13.

На «Константине» 6 пробоин, пробита палуба, 10 пушек треснули, разбило станок, убитых 2, ранено 16.

На «Принце Густаве» мачта пробита, пробоины, убито 1, ранено 2. На фрегатах убито 11, ранено 20»[120].

Как видим, на русских кораблях урон от действий собственных пушек был сопоставим с неприятельским огнём. Общие русские потери около 400 человек, почти столько же выбыло из строя у шведов. Вице-адмирал Сухотин скончался от полученных ран.

Поскольку Красногорское сражение происходило на расстоянии около 50 вёрст от Петербурга, там был слышан гром канонады. В городе началась паника, усилившаяся после сообщения о бегстве в Кронштадт «Иоанна Богослова». В довершении всего в артиллерийской лаборатории на Выборгской стороне взорвались 500 мортирных бомб. Как писал Гарневский в своих воспоминаниях: «Гром, оными произведенный, публика, почитая за приход в столицу шведов, находилась в чрезвычайном смятении. Вреда было только, что сгорела лаборатория, бывшие тамо припасы погибли и бомбой один солдат убит, да пропали во многих домах оконичные стекла, в том числе и в домах князя Потёмкина (Таврич. дворец) разбито оных до двухсот»[121].

С тактической точки зрения действия вице-адмирала Круза следует считать удачными: будучи слабее неприятеля, он выждал подхода ревельской эскадры и в то же время не допустил неприятеля в Кронштадт и Петербург, воспользовавшись местностью для прикрытия своих флангов.

Шведская же сторона в этих сражениях допустила ряд крупных ошибок, объяснявшихся отчасти близостью короля Густава III, приславшего во время боя на флагманский корабль своего адъютанта капитана Смита с бестолковыми распоряжениями. К примеру, непосредственное командование на шведском корабельном флоте было разделено между герцогом Зюдерманландским, перешедшим по настоянию Густава III на один из фрегатов («Улла-Ферзен»), и флигель-лейтенантом Клинтом, оставшимся на флагманском корабле. Тактической ошибкой шведов было также стремление атаковать слабейшего противника непременно всей линией, спускаясь на него корабль на корабль.

Стратегически Красногорские сражения были несомненной победой русского флота: операция шведов против Кронштадта не удалась, а герцог Зюдерманландский должен был отступить в Выборгскую губу.

26 мая эскадра герцога Зюдерманландского вошла в узкость при входе в Выборгскую губу и стала на якорь в линию между мысом Крюйсерорт и северной оконечностью острова Пейсари.

Многие шведские корабли имели сильные повреждения, боеприпасы были на исходе, команды утомлены и т. п. Поэтому Чичагов