«30 декабря 1973

Мама плакала на кухне ночью. Я случайно заметила. Рано утром проверила ящик стола, куда она что-то спрятала перед уходом. Но там была только фотография бабушки Генриетты».

«2 января 1974

Мама не любит говорить о бабушке. Но я точно знаю, что они любят друг друга. Бабуля прервала череду своих путешествий, когда мама серьезно заболела и несколько недель провела в больнице. Это потом папа рассказал нам о сложной беременности, выкидыше и осложнениях. А тогда мы ничего не знали и не понимали. А бабушка все бросила и прилетела откуда-то из-за океана.

Навещая с нами маму в больнице, бабушка напомнила ей... Я почти дословно помню ее слова: «Я назвала тебя Розали, чтобы дать тебе силы, которых нет у меня. Цветы растут на земле, цепляются за нее. Их корни глубоко уходят вниз. Я хотела, чтобы ты была сильнее меня, крепко стояла на ногах. Я ветрена, как моя мать и бабка. Нас всех тянет в дорогу. Будто за нами кто-то гонится. И что я вижу? Я приезжаю, а моя дочь пролеживает бока там, где ей не место!»

Мама тогда очень рассердилась. Орала на бабушку, что та оставила ее сразу после совершеннолетия и осчастливливает редкими открытками и визитами, сваливаясь, как снег на голову. На папу… Оказалось, что именно он поддерживал контакт с тещей и знал, где ее искать в случае чего.

Но бабушка не обиделась. Только сказала как-то грустно, что сделала это для маминого блага. И напомнила, что хоть мама и обижается на бабушку столько лет, а дочерей тоже назвала цветочными именами.

Я и забыла об этом…

Но почему мама плакала?»

«7 января 1974

Северус прислал ответ. Наконец-то. Но лучше бы вообще не отвечал!

Одна! Одна страничка! И все про его обожаемые зелья.

Нет, мне нравятся зелья, но заниматься ими даже на каникулах?»

«8 января 1974

Карманных денег совсем нет. А нужно купить подарок Севу… Может отправить ему ежедневник, подаренный Мэри на первом курсе? Он чистый и без каких-то опознавательных знаков. Никто не догадается. Хотелось бы отдать Севу подарок этого придурка Поттера, но это невозможно! Джеймс сделал гравировку. А тетрадка отличная, идеальный лабораторный журнал».

«8 января 1974

Мама заявила, что я очень плохая подруга. Мол, сама прожужжала им все уши, что четырнадцатилетие для волшебников — особая дата, а лучшему другу собираюсь подсунуть уже кем-то дареный ежедневник. Едва за ухо не оттаскала. Выдала денег и велела купить Снейпу несколько новых рубашек на Косой Аллее».

«10 января 1974

Сегодня вернулись в Хогвартс. Перед отъездом родители заранее поздравили меня. Так странно, я уже третий год отмечаю День рождения без семьи…

А кулон очень красивый! Он достался маме от бабушки. На вид — очень старый. Даже… старинный. Серебро и какой-то камень. Не малахит, но что-то очень похожее.

И как же вопила Петти! Видите ли, она старшая! Видите ли, именно ей должны доставаться семейные реликвии и драгоценности. Я даже слушать не стала!»

«12 января 1974

Сегодня нас отпустили в Хогсмид. Пошли большой компанией с самого утра. Сев в деревню почти не ходит, и я этому рада. И надеюсь, Мэри никогда не расскажет моему другу, что Поттер платит за мороженое на всех. И… за мои пергаменты и книги. Каждый раз переживаю из-за этого, но не пропадать же добру? А Джеймс обещает выкинуть в мусорку, если не возьму. И смотрит так… чисто олененок. Бесит!»

Последняя доступная запись относилась к двадцать девятому января. Строчки плясали, то задираясь вверх, то соскальзывая к краю, а последние слова и вовсе оказались смазаны, будто Лили писала их перед сном, уложив дневник на колени.

«Девочки сказали, что малое совершеннолетие отмечать нужно по-особенному, даже если я магглорожденная. Так что в выходные идем в Хогсмид. Алиса заказала именинный торт в «Сладком королевстве». Как я люблю, с клубникой и шоколадом!

А сегодня нужно лечь пораньше. Говорят, накануне четырнадцатилетия снится что-то очень важное! Интересно, что я увижу? Так волнуюсь!»

Зевнув, я отложила дневник и повозилась под одеялом, ища положение поудобнее. Стоило выспаться, ведь завтра Эльза звала встретиться в Большом зале пораньше. А я засиделась.

Только закрыла глаза, меня будто подхватило потоком и потянуло куда-то на глубину. Лишь несколько мгновений спустя вспомнила, что почти так же я ощущала себя в начале, когда меня затапливало воспоминаниями предшественницы. Понимание принесло покой, а следом марево перед глазами растаяло, позволяя увидеть небольшую почти пустую комнату: чуть алеющие в закатном солнце обои, большой старый шкаф с не до конца прикрытыми дверцами, детская кроватка, над ней — мОбиль из веточек, к которым на веревочках прикреплены крохотные фигурки сов с распахнутыми крыльями, и широкое удобное кресло.

В кресле, нервно сжимая конверт и несколько листов письма, замерла заплаканная рыжеволосая девушка. Ее густые волосы были растрепаны, на полу валялась тонкая лента, но девушка не пыталась вернуть своему облику опрятность. Наоборот, она вскочила и начала метаться по комнате, совершенно позабыв о спящем в кроватке ребенке.

— Ох, прости, малышка, — опомнившись, зашептала девушка, бросила письмо на пол и поспешила успокоить ребенка. — Я разбудила тебя? Прости-прости. Твоя мамочка позабыла, что ты спишь очень чутко.

Ребенок был очень мал. Едва ли несколько месяцев от роду. Он больше походил на головастика с черным хохолком волос, которого по ошибке одели в клетчатую пижамку и зачем-то выдают за человеческое дитя.

— Прости-прости, — шептала девушка, усаживаясь в кресло и плавно покачивая чуть попискивающего ребенка. — Это все письмо от твоей тетушки Петти. Ты ее еще не знаешь, но, надеюсь, однажды вы познакомитесь. — Девушка вздохнула. — Надеюсь, однажды она сможет простить меня.

На несколько минут воцарилась тишина, а после девушка шепотом продолжила, рассказывая свои переживания как сказку на ночь.

— Мне было семь или восемь, когда со мной впервые произошло что-то необычное. Ничего особенного или уж совсем необъяснимого. Качаясь на качелях в нашем саду, я пожелала взлететь очень высоко. Я всегда любила скорость и экстрим. Если бы не стала волшебницей, то сейчас бы, наверное, прыгала с парашютом или занялась парапланеризмом. А тогда мне просто не хотелось уходить в