— Сколько человек прошло через вас? Я имею в виду, сколько человек, с начала вашей деятельности, работали у вас в качестве рабов, и куда девали тела?

— Сколько — не знаю, не считал я их. Вон, друг твой может подсчитать. Он видел в этом сейфе паспорта всех похищенных. Те, кого мы брали без паспортов, заводили карточку учёта на такого. Они там же, в сейфе. Там и узнаете точное число людей. Скажу только, что за год через нас проходило до семисот человек. А тела, тела мы не хоронили. Мы их растворяли в кислоте и выливали за территорию. Зачем нам такое палево с телами?

Кречет на такие слова только кивнул мне, подтверждая сказанное. Из этого, мне стало понятны его удивлённые глаза. Только по первым прикидкам выходит, что через них прошло около пяти тысяч человек. От этого подсчёта, у меня чуть не помутился рассудок, и я готов был его сейчас голыми руками разорвать, но взяв себя в руки, тяжело мне это далось, но я справился, продолжил:

— Сколько человек сейчас находятся в бараках для рабов?

— Не знаю точное число. Где-то около пяти сотен.

— Точное имя фамилия и отчество вашего хозяина.

— Рахимов Рахмон Рахмонович, — сказал он, скривившись, — и не хозяин он мне. Просто я делаю для него работу.

— Нет, — не согласился я с ним, — именно хозяин. Человек, который держит тебя за яйца, имеет право говорить, что держит тебя в своей собственности. Вор в законе, в собственности у беспринципного дельца. Но это не важно. Теперь не важно. Не долго ему осталось ещё на этом свете хаживать. Адрес, где он живёт?

— А вот этого я не знаю. Не был я у него дома. И даже близко не знаю, где он живёт.

— Я знаю, — неожиданно вмешался в разговор Кривой, — я родом из Ташкента. Там все знают, где живут такие лица. Его вилла находится почти на выезде из Ташкента. Если ехать из Ташкента в сторону Чирчика, слева от дороги будет байское гнездо, так называют это поселение. Там только огромные двух и трёхэтажные дома. И большие территории участков. Его дом семнадцатый, по улице Ниязи. У него забор ещё очень высокий, выше, чем у всех остальных. Из кирпича сложен, высотой метра три. Я однажды работал там, в качестве грузчика, ещё до того, как попал в тюрьму. Как раз в его дом мы и разгружали мебель.

А я стал припоминать. Действительно, когда мы ехали в Чирчик, я видел такие дома. Тогда я ещё подумал, что люди наконец смогли плечи расправить, и могут строить для себя неплохие коттеджи. А это вот оказывается что. Этих деятелей, я людьми считать не могу.

— Сколько у него охраны? — Спросил я у Кривого.

— Я видел человек десять. Но связываться с ними я бы поостерегся. Там ещё те волки. Спецназ отдыхает. Я заметил среди них иностранцев, и ни одного узбека. Есть и русский. А так, там, по-моему, больше американцев и англичан. Даже негр есть. Но все они экипированы по высшему разряду. Таких телохранителей даже у президента Узбекистана я не видел.

— Ещё что хочешь сообщить? — Спросил я Сиама.

— Нет, — угрюмо ответил Сиам, — говорить больше не о чем. Только пожелание одно хочу донести Рахимову. Гори в геенне огненной, ублюдок.

После этих слов, я мгновенным движением обезглавил его. Голова упала, и покатилась к Кривому. Кривой, в ужасе, чуть в стену не вошёл. Напарник его помешал.

— А с нами что теперь? — Спросил напарник Кривого.

— С вами? — Ненадолго задумался я. — А что с вами, в люди вас выпущу, хоть и не обещал. Кречет, вынеси девушек на улицу. Одеяло там расстели, чтобы не застудились. Прохладно на улице уже. А то, увидят сейчас весь этот ужас, и с ума сойдут. Только этого нам ещё не хватало. А я пока за этими деятелями пригляжу.

Кречет ни слова не говоря, сходил в спальню, набрал одеял, отнёс всё это на улицу, а затем, беря девушек по две штуки на плечи, быстренько вынес их. Вынес он и тех, что были в спальне. Не удивительно, что среди них, половина были русскими девчонками.

Выведя охранников на улицу, я увидел, как Кречет заботливо укрывает их. Я подошёл к каждой, и привёл их в чувство. Увидев нас, девчонки не запаниковали, а некоторые даже обрадовались. Они уже поняли, кто скрывается за масками. Телевизор все смотрят. Кречет, как наседка, пытался успокоить каждую, ободрить словами, говоря, что всё у них теперь закончилось, и бояться больше нечего, и они льнули к нему. Меня они побаивались, ещё и из-за этого зловещего вида в чёрной одежде и с мечами за спиной, смотрели на меня с опаской. А вот на охранников они смотрели с ненавистью. И если бы не мы, они бы уже кинулись их рвать на части.

— Кречет, — позвал я тихонько друга, — ты пока присмотри здесь за ними, а я схожу в барак. Надо людей освободить. — Кречет на это мне только кивнул головой.

Я, толкнув перед собой охранников, направил их в сторону барака с рабами. Они, понурив голову, двинулись в ту сторону. Ничего хорошего они от меня не ждали. И мои обещаниям, что отпущу в люди, они не поверили. А зря. Я обычно от своих слов не отказываюсь.

Дойдя до барака, Кривой, ключом отпер ворота, и раскрыв их, встал в проёме.

— Вот, здесь все.

Барак был длиной метров пятьдесят, и шириной десять метров. Окон в бараке не было. Ничего в бараке не было, кроме деревянных полов и ворот с одной из торцов барака, в которых мы и замерли. А на полу, лежали люди. Много людей. Кто-то недовольно бурчал, предполагая, что мучители придумали ещё что-то для своего развлечения, не давая отдохнуть перед предстоящей работой. Но все стали подниматься. Я сказал Кривому, чтобы тот включил свет. Тот повиновался. Рубильник находился с наружи здания. Помещение барака залил яркий свет. Люди, кто ещё не встал, при этом, резко вскочили на ноги. Все морщились от яркого света. Из барака разносился отвратительный запах отходов жизнедеятельности. Полы были чистые, не похоже, чтобы они гадили там, где спят, выходит, что в туалет они ходили в помойное ведро, а так как окон здесь нет, запах застаивался. Кривой при этом запахе скривился, и