Нойнер откинулся в удобном кресел и просто смотрел на панораму планеты, которая открывалась из обзорного купола «Аурелии». Ему не было смысла находится на мостике. Он мог с лёгкостью контролировать все системы судна, подключённый к ним благодаря кибернетическим имплантам, что практически полностью заменяли ему мозг.

В этот момент удивительного единения, он почти ощущал себя кораблём. Почти чувствовал убийственный холод вакуума за бортом. Почти мог прикоснуться электронными пальцами внешних сенсоров к окружавшим его объектам. Почти мог поверить в ту иллюзию свободы, которой он обладал сейчас.

Но к иллюзии невозможно было прикоснуться.

Его усиленное кибернетикой зрение смогло уловить едва заметные на покрытом звёздами полотне космоса вспышки. Сейчас, именно там, в холодной пустоте умирали тысячи людей. И ради чего? Для кого? Почему? Вопросы, над которыми Нойнер уже давно перестал задумываться. Для того, кто часто являлся попутчиком Харона на реке мёртвых не было смысла думать о таких вещах.

И всё же, он думал. Иногда. Интересно, если бы ему удалось встретить самого себя. Другого себя. Что бы он спросил? Какой бы вопрос задал самому себе?

На границе поля зрения появилось сообщения, отвлекая его от бесполезных мыслей. Перечень оповещений, передаваемых через рейнскую командную сеть. Подключится к ней для Нойнера было проще простого. Он бегло просмотрел сообщения. «Ундина - 1» и «Ундина - 3» потеряны.

Что же… План Бернхарда начинал разваливаться… Но с другой стороны и у верденцев было не всё гладко.

Вполне возможно, скоро настанет его черёд действовать на тот случай, если у верди ничего не выйдет. В противном же случае…

Он всё равно был расходным материалом.

Глава 20

Лазеры с ядерной накачкой обрушились на арсенальные платформы с чудовищной яростью. Словно они были реальным воплощение эмоций верденских офицеров, желавших отомстить врагу за смерть своих товарищей.

Не защищённые бронёй корпуса платформ ничего не могли противопоставить подобной разрушительной мощи. Импульсы лазеров пробивали их корпуса, практически не встречая какого-либо сопротивления, разрушая платформы и убивая обслуживающих их людей. Но это было не самое худшее. Бернхард подобрал правильную аналогию, мысленно сравнив арсенальные платформы с пороховыми бочками. Ослепительные иглы лазеров проникали глубоко во внутреннюю структуру платформ. Туда, где хранились ещё не выгруженные ракеты.

Бесчисленное множество вторичных взрывов буквально разорвало «Ундину - 1», когда сразу несколько импульсов пробив её корпус вызвали детонацию энергетических накопителей хранившихся внутри неё ракет. Эта же участь постигла и третью платформу, которая через несколько секунд превратилась в облако раскалённого газа, унося с собою сотни жизней гражданских специалистов и офицеров рейнского флота.

«Ундина - 2» избежала подобной участи лишь чудом. Искорёженная, покрытая пробоинами платформа теряла кислород и распадалась на обломки, более не способная выполнять свою работу. Но её экипажу хотя бы повезло оставаться в живых.

Радость верденских офицеров от уничтожения платформ была не долгой. Благодаря своевременному приказу Бернхарда, платформы всё же успели дать второй, хоть и не полный, но всё ещё поражавший своими размерами залп. Чуть более семи тысяч ракет устремились к кораблям Ирины Сверидовой. Расстояние было слишком большим, более двенадцати миллионов километров, чтобы они смогли пройти его с постоянно работающими двигателями. Это было учтено при планирование огня и уже через четыре минуты они набрали скорость, и заглушили свои двигатели.

Более семи тысяч отметок моментально пропали с экранов датчиков частиц Черенкова.

Реакция на это была мгновенной. Одинадцать линейных крейсеров с «Гордостью Фейна» во главе и сопровождавшие их корабли прикрытия моментально сменили курс, чтобы избежать пересечения траектории подлетающих ракет. Верденцы прекрасно понимали, что полностью избежать опасности будет невозможно. Война в космосе - дело профессионалов. И рейнские военные уже доказали, что они могли по праву носить подобное звание.

Огромное облако залпа начало расходится по заранее разработанному плану. Пятидесяти тонные ракеты использовали свои двигатели пространственной ориентации, чтобы закрыть как можно больший сектор вероятного место положения своих целей.

Почти тридцати процентам залпа было суждено улететь в никуда и самоуничтожится, так и не найдя своих целей. Но оставшиеся почти пять тысяч ракет всё же были достаточно близки к соединению Сверидовой, чтобы успеть захватить цели и начать сближаться с ними на остатках ресурса активной работы своих двигателей.

Верденские корабли встретили приближающуюся угрозу массированным противоракетным огнём. Вновь в космос выбрасывались сотни перехватчиков, в надежде сбить ракеты до того, как они выйдут на огневой рубеж. Излучатели РЭБ топили пространство в шторме электронных помех и ложных целей. Линейные крейсера и сопровождавшие их корабли эскорта огрызались импульсами лазерных кластеров точечной обороны и шквальным огнём бортовой энергетической артиллерии, вырезая приближающиеся ракеты буквально сотнями.

Но их всё равно было слишком много. Даже с учётом раннего запуска. Даже с учётом баллистической фазы, слишком много ракет смогли догнать остатки уходящей от них оперативной группы, чтобы противоракетная оборона смогла справится со всеми приближающимися угрозами.

Со стороны могло показаться, будто верденские корабли вломились в самый настоящий энергетический шторм. Из-за слишком широкого разлёта ракет во время баллистической фазы, они подходили к верденских кораблям практически со всех направлений. Случившееся отличалось от того, что произошло с кораблями Раленберга, которые словно налетели на внезапно появившуюся перед ними стену энергетического огня. Лазерные боеголовки вспыхивали десятками и сотнями с крошечными интервалами, обрушивая на защитные экраны и корабельную броню убийственный град лазерных импульсов. Огненные спицы лазеров с ядерной накачкой пробивали экраны и вонзались в композитную броню крейсеров, пронзая её и потроша внутренности кораблей. Отсеки заполнялись огнём, который, впрочем, практически сразу же высасывало вместе с остатками кислорода в холодный вакуум космоса. Линейные крейсера не обладали более мощный и толстой бронёй линейных кораблей. Это был яркий пример компромисса между наступательными и оборонительными возможностями, и создававшие их инженеры сделали выбор в пользу первого.

«Ариамос», взорвался, получив более сотни попаданий. «Легирий» и «Дюк Бернардье» получили тяжелейшие повреждения двигателей Кобаяши-Черенкова и стали стремительно терять ускорении, вывалившись из общего построения. «Араго» не повезло куда больше. Он получил всего несколько на первый взгляд не критических попаданий, когда его системы ПРО пропустили две ракеты, атаковавшие корабль «снизу». Иглы лазерных импульсов с лёгкостью пробили ослабевшие экраны и впились в его композитную броню, пройдя через неё словно раскалённый нож сквозь масло. Этот удар нанёс мощный удар по одному из двух реакторов крейсера. Автоматика успела отключить его раньше, чем плазменный контур превратил корабль массой покоя в четыреста семьдесят тысяч тонн в облако раскалённого газа. Но это было