Но есть и другой способ - мирный. Соседи решили на нас напасть? Мы покажем им нашу мощь, как Меклану. Одной рукой разобьем нос, чтобы задумались, а другую протянем, предлагая дружбу. Но если мы нападем первыми, устроим резню, внушим страх, то ни о какой дружбе не будет и речи! Вот что печалит меня в ваших речах, что вы думаете о нынешнем дне, но не смотрите в будущее, как там отдадутся ваши деяния! Вижу в ваших глазах возмущение, так что, мол, ничего не делать? Нет!

Лошадкин поднялся, возвысил голос.

— Нельзя впадать в страх недеяния из-за этого! Но и творить откровенное зло тоже нельзя, ведь за него будут расплачиваться ваши потомки! Я понимаю вас, мощь требует выхода, а легкая добыча прямо манит взять еще, ведь теперь можно!

Все это странно иронично перекликалось с предыдущими дискуссиями живых экспедиции о том, что нет каких-то единых законов для всей Галактики, и право силы на их стороне. Что никто не возмутится таким вмешательством в жизнь местных просто потому, что земляне могут. Вожди не знали о тех разговорах, но рассуждали схожим образом, сила на их стороне и, стало быть, они могут вторгнуться к соседям и нагнуть их.

Более того, именно так обычно и, бывало, в истории, драки и войны, войны и драки без конца.

— Но легкая добыча развращает, привыкнув добывать пропитание за счет других, кем вы станете в итоге? Завоевателями, несущими кровь и страх, устраивающими резню, чтобы укрепить свою власть. Этого вы хотите?

Угрюмое, мрачное молчание, все понимали, что только ответь положительно и "посланцы небес" отвернутся от желающих устроить резню.

— Тогда продолжим обсуждение планов на весну, - удовлетворенно кивнул Лошадкин.

Глава 34

Сталида задумалась, серый лоб и брови задвигались, словно камень пошел трещинами.

— А еще у нас пляшут! - просияла она и показала, как.

Каменный колобок прыжками катится в атаку, такое впечатление осталось у Лошадкина, но он промолчал. Зато Ок’Цэ вдруг взмыла в воздух и закружилась над ней, тоже танцуя, только в воздухе. Это даже смутно напомнило Лошадкину что-то... что-то из прошлой жизни и телевидения, но он так и не вспомнил конкретики. Увиала начала насвистывать, Пранта застучала по шварху, помеси бубна с барабаном, традиционному инструменту мордахов, а Арханна закружилась рядом со Сталидой, склоняя голову.

— Этот танец зародился из борьбы двух самцов за самку, - пояснила она, - и женщинам, вообще-то, не полагается его танцевать.

— Прочь старые традиции! - закричала весело Пранта, выстукивая по шварху. - Даешь новые!

И правда, подумал Лошадкин, если Сталида напоминала колобка в атаке, то танец Арханны тоже напоминал атаку, только кабана. Женщины, надо полагать, не танцевали его, так как им не хватало клыков, но они могли сталкиваться пятачками!

— Интересно, - вежливо заметил Лошадкин, размышляя о своем.

Не так-то просто оказалось устроить информационное воздействие в обществе, не развившемся до высот интернета. Да, барды и песни, слухи, пересуды, но и что? Песни еще требовалось сочинить, да слова верно расставить, чтобы добиться цели, но этого было мало. Требовалось еще, иные формы культурного воздействия и досуга, а откуда их взять, если тут большая часть живых была неграмотна?

— Станцуй с нами! - предложила Арханна.

— Хорошо, - не стал отказываться Михаил.

Они станцевали, потом он еще покружился с Ок'Цэ и даже поплавал с Увиалой, и понял, что танцы тут тоже не годятся. Но зато потанцевали вместе и потом опять вместе забрались в купальни, жены в последнее время то и дело норовили затащить Лошадкина туда. Даже Сталида почти преодолела водобоязнь и заходила по колено, сидела на специальной ступеньке.

— У нас будет праздник? - спросила Арханна.

— Конечно, будет! - фыркнула Пранта, обтирая себя и выбирая что-то из шерсти. - Наш муж готовится к танцу нового года!

Новый год тут начинался с первым днем весны и мордахи устраивали танцы и пляски, сдержанно радовались и надеялись на зелень в степи. Мысли Лошадкина тут же отклонились в сторону совместных поселений, с началом весны им предстояло заработать в полную мощь... хотя нет, чуть позже, когда настанет время пахоты и сева, но неважно, общий принцип сохранялся. Работа и еще раз работа, чтобы осенью уже не знать голода, а через пару-тройку лет и холода.

Дороги и торговля, торговля и дороги.

— Но это танец мордахов, а наш муж выступает за все народы!

— Значит, мы все будем танцевать там! - захлопала в ладоши Пранта. - Съедутся все вожди, как на курултай, только на праздник, и мы наберем себе еще фрейлин и подруг!

Куда уж больше, беззлобно подумал Михаил, и так не протолкнуться во дворце. Он не возражал особо, понимал, что женам скучно, постепенно впрягал их в работу, стараясь не перегнуть палку. Как с женами, так и с сопротивлением патриархального мира вокруг.

— Расширим дворец и будет играть музыка, а мы танцевать и угощать вкусным!

— В конце зимы? - усомнилась Арханна.

Не так уж они и неправы, подумал Лошадкин, пропаганда дружбы через сбор вождей всех народов, но сдержанно, без роскоши. Или устроить праздник на всю Дружбу?

— А почему бы и нет?! Склады полны, благодаря нашему мужу и другим посланцам, истребившим ужас глубин!

— Не забывайте, что ламассы занимались разделкой, - машинально заметил Лошадкин.

— И мы каждый день можем есть рыбу! - оскалилась Пранта и попробовала обнять Увиалу.

Вышло не очень, но тут важнее был сам жест, чем его исполнение.

— Будут танцы? - прямо спросила Арханна.

— Возможно, - сдержанно ответил ей Лошадкин.

— Что-то не так?

— Вы показали мне танцы своих народов, какие-то я видел, какие-то нет, - начал объяснять Михаил, - но главное, что каждый народ придумывал танцы для себя. Теперь вот у нас союз народов, нужны какие-то общие танцы, подходящие, если не всем, то большинству.

Ламассы и птерахи выпадали, разумеется, над этим тоже стоило поработать.

— Совет мудрецов ломает головы над единым языком, но его еще потом надо как-то внедрять, объяснять, учить. Другие посланцы готовят себе помощников...

Которых они в шутку между собой называли "орденом Робинзона", мол, будут служить барону. Михаилу это не показалось смешным, но убедившись, что все это звучит лишь в сети между живыми экспедиции, не стал громогласно возмущаться. Этих помощников стоило бы как-то обозвать, мудро и нейтрально, но в голову лезли