– Ааа! – я вскочила, стряхивая с себя что-то, и остановилась!

– Ваше высочество, – послышался встревоженный голос Хантра, – что-то случилось?

Невероятно! Я стояла посреди лагеря… Ярко горел костер, все мои спутники сидели вокруг огня и, судя по доносившимся запахам, трапезничали…

Я же не одета!!! Но нет, на мне была все та же рубашка… Волосы! Резко потянулась и вздрогнула, когда рука коснулась косы… Заплетенной служанками, такую мужчина заплести бы не смог… Узор на коже! И, почти разрывая рукав, я оголила руку до локтя – ничего! Моя бледноватая кожа, никаких рисунков.

– Кат, – послышался голос Динара, – ты будешь ужинать? Проспала весь день, у меня даже рука занемела. Соня ты!

Я так и стояла, тяжело дыша и с ненавистью глядя на блестящие в свете костра волосы рыжего… Медленно, не отрывая от него взгляда, я сделала шаг… потом еще один… Взгляд неожиданно выхватил из полумрака длинную палку, которая лежала поверх веток, и я сама не поняла, как схватила ее. Но я была очень ей рада!

– Кат, – Динар подскочил, – Катриона, ты что делаешь?

– Я убью тебя, – я даже не кричала, это было осознанное и взвешенное решение. – Я тебя просто убью, Рыжий!

– За что? – выдохнул Динар, уклоняясь от первого удара.

Палка оказалась длинной, сучковатой, тяжелой… Но у меня имелась сейчас только одна цель, для которой данное порождение леса было вполне пригодно, и я собиралась довершить начатое!

– Милая, – даллариец снова увернулся, – ты хорошо себя чувствуешь?

– Нет, – упорно идя за ним, ответила я, – а вот убью тебя, и даже поужинать сяду!

Я снова замахнулась и со всей силы обрушила ветку на рыжего урода. Динар, с трудом сдерживая смех, перехватил мое орудие мести, аккуратно выдернул из рук и, отбросив палку, перехватил обе мои ладони… а от ног он тоже уворачивался!

– Я убью тебя! – вырываясь изо всех сил, вопила я.

Оторопевшие стражники, подскочившие еще в самом начале нашей схватки, в изумлении следили за развитием событий.

– Кат, – прижав меня к себе, произнес даллариец, – хорошо, все, успокойся. Я только одного не понял, ты за что меня убьешь, а?

За что? И он еще спрашивает, за что?!

– Ты орк! – заорала я.

– Орк? – переспросил Динар и расхохотался так, что желание убить его возросло в десятки раз. – Милая, да какой же я орк? Тебе что-то приснилось!

Приснилось?! Это был сон? Немыслимо.

– Отпустите меня, айсир Грахсовен, – потребовала я.

– Катриона? – Но руки разжал. – Кат, что с тобой?

И в его голосе слышалась тревога, вот только… Может, это и сон, но… видеть тебя теперь не могу, Динар Грахсовен!

Пройдя к костру, я села возле Хантра и задумчиво смотрела на языки пламени…

– Офицер, – голос после криков был хриплым, – мы с айсиром Динаром покидали отряд?

– Нет! – лаконично ответил мой самый верный из охранников.

Значит, сон… невероятно! Мне казалось, что я и сейчас ощущаю сотни маленьких игл, покрывающих мою кожу узором…

– Ваше высочество, – офицер Лорге протянул мне тарелку с салатом и мясом.

Я жевала листья салата, не чувствуя их вкуса… на языке, во рту, в горле стоял тот сладкий привкус, который словно жег меня изнутри… Неужели это был сон?! О, я молила богов, чтобы это было сном, но в то же время что-то говорило обратное!

– Малышка, вино будешь?

Даллариец сел рядом, потеснив Хантра, но едва он коснулся моей ноги…

– Никогда, – я вскочила, – никогда не смейте подходить ко мне ближе чем на расстояние двух шагов! Никогда не смейте прикасаться ко мне! И смените ваш фамильярный тон, айсир Грахсовен!

Развернувшись, я просто пошла прочь… подальше от костра, от людей, от… Динара!

– Кат… – понеслось мне вслед, возвращая к реальности.

Куда я иду? Тут лес, хищники, опасность… Но почему мне кажется, что единственная опасность – это даллариец?

– Офицер Хантр, сопроводите меня, – не оборачиваясь, приказала я и едва услышала звук его шагов, продолжила идти к лесу…

Пусть думают, что мне понадобилось в кустики… Хотя действительно нужно… Надеюсь, это был сон, потому что даже подумать страшно, что все это реально произошло.

– Тут ручей неподалеку, – напомнил о своем существовании стражник.

– Проводите меня, – тихо попросила я.

Надеюсь, это все же был сон…

Когда мы вернулись в лагерь, я просто прошла мимо встревоженного Динара, не отвечая на его вопросы. Сон, если даже это был сон, породил слишком много вопросов. Его сила, его ум и его обучаемость языкам мне не приснилась! Не приснилась и эта орочья рубашка с вышивкой из переплетающихся серебряных, красных и золотых нитей, и не приснились странности в его поведении и это непонятное «Покорми меня!». Сон? Возможно, но слишком много «но». А самыми странными были слова о том, что именно он снял заклинание Лоры и бабушки… Снова и снова вспоминая тот вечер на перевале Гросса, в доме коменданта, где он медленно раздевал меня, я ощущала что-то странное… Еще там и еще тогда я это почувствовала, но… не придала значения. Слишком многому я не придавала значения! Динар не будет играть роль ведомого, и теперь я это отчетливо понимала, у него своя игра… сложнее моей, и мне придется ее разгадать. Вот только я не буду играть с вами, айсир Грахсовен, я уступлю эту партию вам…

И еще не хотелось думать о том, что в этой игре замешана магия… Очень не хотелось. Я понимала законы политических игр, я любила и наслаждалась играми дипломатов, но магия… это все равно что выйти с мечом против огня… в этой игре мне не быть победительницей, а если проигрыш заведомо известен, играть бессмысленно. Ненавижу магию! Я проиграла! И остается только превратить поражение в преимущество. Как? Я не знаю, но способ найду!

– Кат, милая, – тигр присел рядом на корточках… он снова прятал клыки и мурчал как котенок, вот только… ты чудовище, Динар Грахсовен, и ты не равный мне противник, ты сильнее… значит, я должна быть хитрее!

– Оставьте меня, айсир Грахсовен, – я смотрела на него, но за знакомым силуэтом мне виделся тот самый ракард с черными волосами, у которых был красноватый отлив, – прошу вас.

– Кат, что с тобой? – заботливый, полный тревоги тон…

Может, это и был сон, да, я почти убеждена, что сон, но, возможно, и предсказание…

– Я устала, хочу спать.

– Ты проспала весь день, Катриона! – воскликнул даллариец.

И столько искреннего удивления, а я помню другое: «Ты видела худшее во мне и приняла меня! Ты видела порок во мне и приняла меня! Пришло время увидеть лучшее во мне, и прими это!» И подозрения, вновь подозрения, которые я не считала нужным скрывать: