существуют альтернативные версии, касающиеся как непосредственного исполнителя этого акта, так и ведомства, давшего ему задание[920].

Одну из них выдвинул доктор исторических наук Э. Г. Иоффе, ссылаясь на отчёт командира спецгруппы при Центральном и Белорусском штабе партизанского движения майора С. И. Казанцева, в котором сообщается, что В. Кубе погиб от мины, заложенной под матрац его кровати узником Минского гетто Л. Либерманом, работавшим в квартире Кубе чернорабочим[921].

Российский историк Б. В. Соколов также утверждает, что этот террористический акт был организован группой капитана госбезопасности С. И. Казанцева, подчинявшейся непосредственно ЦШПД. Завербованные им агенты склонили горничную подложить мину в кровать гауляйтера. Казанцеву за успешно проведенную операцию было досрочно присвоено звание «майор госбезопасности». Более того, по мнению автора, это задание сохранялось в тайне и от минского подполья, и от руководителей партизанских формирований Белоруссии[922].

Исследователь Ю. Туронок обосновывает версию убийства В. Кубе, основанную на конфликте гауляйтера с СС. Он аргументирует и подтверждает фактами вариант, при котором СС и СД будучи, по меньшей мере, осведомлены о подготовке советской стороной покушения, не предприняли никаких мер для его предотвращения. Кроме того, по мнению исследователя, существует вероятность, что данная акция была подготовлена указанными организациями[923].

Таким образом, очевидно, что проблема нуждается в дальнейшем изучении. В рамках же данного исследования хотелось бы рассмотреть участие отдельных спецгрупп и отрядов НКГБ – НКВД в ряде покушений на В. Кубе.

Оперативно-чекистской группой НКВД по БССР собирались сведения об образе жизни В. Кубе, местах, где он бывает и др. В сентябре 1942 г. было установлено, что в Минске он проживает в доме № 41 на площади Свободы, имеет дачу в Прилуках[924].

7 мая 1943 г. в НКГБ СССР из НКГБ БССР была направлена докладная записка о мероприятиях по уничтожению гауляйтера, затем подготовлен план операции, который не нашел одобрения в НКГБ СССР. Э. Г. Иоффе предполагает, что это произошло по причине отсутствия в плане конкретных данных о распорядке дня В. Кубе, его образе жизни, системе охраны, маршрутах поездок, не были проработаны детали покушения, не восстановлены связи с агентами, планировавшимися к использованию в данной операции[925].

Еще до подготовки указанного плана, задание по уничтожению гауляйтера получили все действующие в районе г. Минска партизанские отряды, в том числе формирования органов государственной безопасности: отряд «Местные» С. А. Ваупшасова, бригада «Дядя Коля» П. Г. Лопатина, отряд «Соколы» К. П. Орловского и др.[926].

Одно из покушений на него было организовано в Клецком районе бойцами спецотряда НКГБ «Соколы» в Машуковском лесу. 16 февраля 1943 г. разведчики отряда В. С. Халецкий (житель д. Лопатичи Клецкого района, работавший лесником Машуковского лесничества) и А. С. Федорович (житель д. Кулени Ляховичского района) сообщили Орловскому о том, что на следующий день ряд высокопоставленных чиновников германской администрации г. Барановичи в сопровождении большой охраны выедет на охоту. Предполагалось, что участие в охоте может принять и гауляйтер. На их пути была устроена засада во главе с командиром отряда К. П. Орловским. В бою было убито несколько немецких чиновников, и, по разным данным, от 30 до 50 солдат и офицеров. Кубе среди них не оказалось[927].

К. П. Орловский в своих воспоминаниях указывал: «…убит главный комиссар Барановичской области Фэнч [гаупткомиссар г. Барановичи группенфюрер СС Фридрих Фенц – Н. Ш.], обергруппенфюрер Засарнас [Захариус – Н. Ш.], 7 офицеров, 8 солдат, 2 коменданта, полицейский, 3 человека крестьян-возчиков»[928].

Отряд Орловского потерь не понес, однако сам командир, в результате взрыва в его руке толового заряда, получил тяжелые ранения обеих рук, лишился на 3/4 слуха. За эту операцию 20 сентября 1943 г. К. П. Орловскому было присвоено звание Героя Советского Союза.

Ликвидация В. Кубе готовилась многими чекистскими отрядами и спецгруппами, ими собирались сведения об образе жизни гауляйтера, его окружении, системе охраны и т. д.

В течение весны 1943 г. разведчиками оперативно-чекистской группы по Минской области было установлено, что всех подозрительных лиц, замеченных возле генерального комиссариата, гестапо задерживает, а сам Кубе никуда не выезжает. Изучая лиц, работавших в семье В. Кубе, чекисты обратили внимание на гувернантку, которая изредка гуляет с его детьми в саду на площади Свободы. Рассматривалась возможность ее вербовки. С этой целью разведчиками изыскивались способы установления с ней контакта. Была собрана и доложена в центр информация о том, что девушка ограничена в общении с жителями города, общается только с матерью. Это обстоятельство значительно затрудняло ее вербовку, тем более что адрес ее единственного контакта (матери) установить не удалось[929].

В конце июля 1943 г. разведчица В. В. Гуринович из отряда «Местные» выяснила, что Кубе часто ездит в лошицкую резиденцию. Группа партизан несколько дней провела в засаде на шоссе Минск – Лошица, но машина гауляйтера так и не появилась[930].

По поводу этой резиденции необходимо отметить, что отдельные исследователи считают ее одной из загородных резиденций В. Кубе. Так, А. Ю. Попов, ошибочно называя Лошицу Локшицей, утверждает, что здесь находилась летняя резиденция гауляйтера[931].

Однако большинство авторов придерживаются мнения, что с января 1942 г. по июль 1944 г. именье находилось в распоряжении близкого друга В. Кубе начальника третьего главного отдела (экономики и сельского хозяйства) генкомиссариата Вильгельма Фрайтага. В частности, белорусские исследователи Н. В. Кузнецов, И. А. Судленков, Н. И. Смирнов пишут о том, что Кубе и его приближенные посещали дачу в Лошицком парке, где устраивали пикники. Вместе с тем, авторы указывают на то, что чаще всего на даче появлялся Минский окружной комиссар Фрайтаг[932].

Тем не менее, и гауляйтер, и его семья часто бывали в Лошице, поэтому оперативной группой НКГБ «Юрий» Э. С. Куцина (в отдельных документах – Куцын) во взаимодействии с отрядом «Местные» С. А. Ваупшасова, в августе 1943 г. был разработан план его уничтожения именно там. В августе 1943 г. была установлена связь члена оперативной группы НКГБ «Юрий» немца-антифашиста Карла Кляйнюнга («Виктора»), заброшенного в тыл под видом унтер-офицера немецкой полевой полиции Отто Шульца, с Надеждой Моисеевой, работавшей официанткой в лошицкой резиденции, поваром Марией Павловной Чижевской и ее дочерью Леной (в некоторых источниках – Лиля, Лида) – уборщицей в гараже Фрайтага. Чижевские предоставили массу важных сведений о том, что происходит в доме Фрайтага, какие там порядки, как часто приезжает Кубе и чем занимается; о его охране, расположении комнат в резиденции и пр. и согласились принять участие в его ликвидации. Рассматривался вариант отравления Кубе, но в дальнейшем было принято решение взорвать его. Однако В. Кубе перестал посещать Лошицу[933].

Вместе с тем, к плану уничтожения генерального комиссара в лошицкой резиденции чекисты вернулись после назначения на эту должность К. Готтберга. Ими был подготовлен взрыв в лошицкой резиденции во время совещания гебитскомиссаров и зондерфюреров 30 октября 1943 г., на которое ожидался приезд рейхсминистра восточных оккупированных территорий Розенберга. Однако взрывное устройство было обнаружено за