Шагая к дому Руджери, удобно расположенному возле реки, — его можно было покинуть через заднюю дверь, возле которой покачивалась на воде привязанная лодка, — Катрин не удержалась от соблазна смешаться с базарной толпой, поговорить с людьми, заставить их высказать мнение о королевском доме.

— Войны… войны… войны… — промолвила одна женщина. — Почему наша страна: должна быть залитой кровью?

— Это необходимо ради Веры, — ответила дородная торговка с платком на голове.

— Ради Веры! Ради знати, которая дерется за власть.

— О… скоро в Париже состоится грандиозная свадьба, — сказала Катрин.

— Говорят, португалец получит жирный кусок.

Грубо рассмеявшись, Катрин приблизилась к женщине.

— О юной принцессе ходят любопытные слухи.

— Вы разве не знаете? Она страстно влюблена в герцога де Гиза — да благословит его Господь! Она уже много лет его любовница… чуть ли не с пеленок.

— Говорят, Марго без ума от герцога Генриха… она похожа на своего деда, нашего великого короля Франциска. Вот это был мужчина! Каждая женщина вызывала у него желание затащить ее в постель. Говорят, Марго — его копия.

— Так это правда, что она должна скоро выйти замуж?

— Это пойдет ей на пользу… а может, и ему?

Катрин пошла дальше. Значит, слухи о Марго уже вылетели за стены дворца!

Братья Руджери встретили ее с обычным радушием, которое они проявляли во время визитов Катрин. Они сразу провели королеву-мать в секретную комнату.

— Мне нужен подарок для джентльмена с высоким положением в обществе и весьма развитым вкусом; эта вещь должна быть изысканной и необычной.

Братья смущенно переглянулись — как всегда, когда их просили помочь в устранении важных врагов Катрин. Они охотно участвовали в ликвидации незначительных людей, мешавших королеве-матери, но боялись поставлять яды для умерщвления сильных мира сего.

— Если, — сказала Катрин, — вы предпочитаете не знать имя этого человека, я не стану называть его.

Но они понимали, о ком идет речь. Любой слух, вылетавший за стены дворца, неминуемо находил дорогу в дом Руджери; едва ли не каждая торговка сплетничала о романе между принцессой Марго и герцогом де Гизом.

Братьям Руджери не хотелось содействовать Катрин в устранении человека столь высокого положения.

Страх сделает их более изобретательными; именно это и требовалось для успеха.

— Я даю вам двадцать четыре часа, чтобы вы что-то придумали. Метод не должен вызвать у людей подозрения. Книга и перчатки тут не подойдут. Найдите что-то новенькое. Но эффект должен быть быстрым.

Катрин покинула братьев, которых ее приказ поверг в дрожь. Они знали, что их попросили помочь в устранении главы самой могущественной семьи Франции. Как им уклониться от этого дела. Они не могли выбросить из памяти хитрое, умное лицо кардинала Лоррена, забыть о могуществе рода Гизов. Королева-мать просила их помощи в осуществлении убийства красивого молодого герцога!

Покинув братьев, Катрин вышла на улицы.

Она не заметила, что одна из женщин, стоявшая в группе людей, с которой королева-мать обменялась несколькими фразами, последовала за ней к лавке Рене, куда Катрин зашла перед возвращением в Лувр. Катрин впервые забыла о том, что дом Гизов и Лорренов располагал не менее эффективной шпионской сетью, чем ее собственная.

Она приблизилась к потайной двери, за которой переоделась. Затем Катрин пошла в свои покои, отперла дверь и направилась к дочери.

Марго лежала в кровати. К счастью, ее лицо мало пострадало, но девушка из-за ушибов и ссадин не могла двигаться. Она была болезненно бледной, непохожей на обычную оживленную Марго. Увидев мать она сжалась под одеялом.

Катрин положила руку ей на лоб.

— О, дочь моя, по-моему, тебе уже лучше. Дай мне посмотреть, насколько сильно ты ушиблась, упав в моих покоях.

Она отбросила одеяло и задрала ночную рубашку Марго.

— Бедное дитя! Жаль, что твоя красота пострадала, ведь ты очень хороша собой. Верно?

Катрин повернулась к фрейлинам, которые стояли рядом. Потом она снова перевела взгляд на съежившуюся в постели Марго.

— При дворе нет девушки красивее принцессы, — подтвердили женщины.

— Я пришлю тебе мою особую мазь для ран. Думаю, они не слишком серьезные. Ты поправишься через неделю или даже раньше.

Катрин закрыла дочь одеялом и подоткнула его, как любящая, заботливая мать.

Затем она отправилась одеваться к балу, который должен был состояться вечером.

Мозг Катрин работал, пока женщины укладывали ее волосы и надевали на свою госпожу бриллианты. Она должна приглядывать за Карлом. Он был несдержан. Он мог сорвать завесу тайны с ее намерений убить герцога де Гиза. К счастью, ее любимый сын Генрих обладал разумом и держался с герцогом де Гизом дружелюбно — в той мере, чтобы притупить опасения последнего и не укрепить его подозрения излишней любовью. Но Катрин не могла ждать подобной мудрости от сумасшедшего Карла.

Она отправилась в покои короля и, отпустив свиту сына, стала предостерегать его.

— Умоляю тебя — когда ты увидишь вечером Гиза, не соверши какой-нибудь необдуманный поступок.

— Хорошо, мама. Но я ненавижу его. Он пытается отнять у меня трон. Я уверен, что в этом королевстве не будет мира, пока Гизы так сильны.

— Это верно, но мы должны действовать осторожно. Обещай мне, что ты не станешь кричать на него сегодня при встрече. Ради Святой Девы, не покажи ему, что ты жаждешь его смерти.

— Хорошо, мама. Я не так глуп, как ты полагаешь.

— Конечно, ты не глуп. Ты — мой умный маленький король.

— И все же, — сказал Карл, — я не успокоюсь, пока он не понесет наказание за то, что он сделал с Марго.

— Лучше пусть он будет наказан за то, что он может сделать с тобой и твоим братом, дорогой.

Но что толку говорить с Карлом! Он был безнадежно психически болен.

Когда в роскошном зале объявили о прибытии Генриха де Гиза, Катрин испуганно заметила, что краска залила сердитое лицо короля. Она не успела остановить Карла — он шагнул к двери, преградив путь герцогу.

— Зачем вы явились сюда? — спросил король громким, пронзительным голосом, разнесшимся по всему залу; гости и придворные смолкли.

— Ваше Величество, — с великолепным самообладанием произнес Гиз, — я прибыл сюда, чтобы послужить вам.

— Месье, — сказал Карл, восхищаясь спокойствием своего тона, — я не нуждаюсь в ваших услугах, поэтому вы можете уйти.

Генрих де Гиз низко поклонился и тотчас покинул дворец.

Он понял, что ему угрожает серьезная опасность. Катрин решила, что пришла пора готовить яд — не только для герцога де Гиза, соблазнителя ее дочери, но и для маленького глупца — короля Франции.