миг он смотрит на меня так… будто хочет, чтобы я осталась с ними. Затем кладет огромные ладони на мои бедра, приподнимает и поворачивает лицом к Патроклу.

– Я хочу смотреть, – возражаю я.

– В следующий раз. – Его небрежная уверенность, что будет следующий раз, должна раздражать меня, но вместо этого у меня внутри все тает. Он опускает меня на член Патрокла, переключая мое внимание на него.

Боги, у него все чувства читаются по глазам.

Я раскачиваюсь на нем, неспешно его трахая, пока Ахиллес слезает с кровати, чтобы прихватить лубрикант с ночного столика. Патрокл смотрит на меня, как на загадку, на чудо, подарок. Будто он полностью согласен с Ахиллесом, чтобы оставить меня себе. Это должно приводить меня в ярость. Правда должно.

Но с этими двумя все не так, как должно быть. Они бросают вызов любым ожиданиям.

Патрокл протягивает руки и обхватывает мою грудь.

– Когда-нибудь.

Я не могу совладать с дыханием.

– Когда-нибудь?

– Когда-нибудь ты скажешь «да». – Он притягивает меня к себе для поцелуя. Ожидаю, что он будет мягким и нежным, может, даже немного утонченным. Но Патрокл целует меня так, будто ему нужен воздух из моих легких, чтобы дышать. Будто, стоит ему завладеть моими губами, он завладеет моими словами, моим будущим, всем. Не могу думать из-за шума в голове, из-за удовольствия, пульсирующего во мне и близящегося к завершению.

Кровать проминается под нами, когда Ахиллес залезает на нее и устраивается между расставленных бедер Патрокла. Разводит их шире и издает довольный звук.

– Мне нравится видеть вас такими.

Он проводит большим пальцем по моей промежности. Патрокл вздрагивает, значит, Ахиллес, должно быть, проделывает с ним то же самое.

– Я мог бы взять любого из вас, – размышляет он. – Да, мне это очень нравится.

Разрываю на миг поцелуй, чтобы возразить:

– Ты слишком много говоришь.

– Нет, тебе нравится, когда я говорю.

Патрокл напрягается, и я понимаю, что Ахиллес вводит в него член. Как по щелчку удовольствие Патрокла выходит на первый план. Слегка наклоняюсь назад, чтобы было легче двигаться… а еще чтобы устроить ему шоу. Он смотрит на мое тело так, будто не верит, что все это происходит на самом деле, но ему очень хочется, чтобы так и было.

Я и сама не уверена, что все это по-настоящему.

Завожу руки за голову, вращая бедрами, и мне кажется самым естественным на свете обнять Ахиллеса за шею. Он такой высокий, что мне приходится тянуться, но Патрокл так бранится, когда видит это, что жест стоит всех моих усилий.

Патрокл убирает руку с моего бедра и прижимает подушечку большого пальца к клитору, а потом держит его неподвижно, чтобы я сама могла тереться об него так, как мне нужно.

– Хочу снова почувствовать, как ты кончаешь на моем члене, Елена.

– Продолжай, и я кончу, – шепчу я.

Ахиллес сжимает мою грудь в ладонях и ускоряет темп, трахая Патрокла так жестко, что я чувствую каждый его толчок. Так жестко, будто хочет убедить самого себя, что с Патроклом все хорошо и это единственный способ это сделать. Кажется, будто толчок исходит от него и волной проходит через Патрокла ко мне, а я поднимаюсь и опускаюсь, посылая его обратно Ахиллесу. Невероятно сексуально и хочу, чтобы это никогда не заканчивалось.

«Чтобы все это никогда не заканчивалось».

Но мне слишком хорошо. Давление все нарастает, и мне хочется сопротивляться ему, но не настолько, чтобы остановиться или замедлиться. Ахиллес пощипывает мои соски, и легкое болезненное покалывание усиливает удовольствие от прикосновения пальца Патрокла к клитору, ощущения его члена, наполняющего меня до конца. Готова требовать большего, но становится слишком поздно. Я кончаю.

Заваливаюсь вперед, но они удерживают меня между собой. Ахиллес ускоряет темп, и с изумлением осознаю, что он до этого момента сдерживался. Но больше нет. От его толчков член Патрокла движется во мне, и мой оргазм не стихает. Накатывает волна за волной, пока не начинает казаться, что у меня даже кости размякли. Ахиллес держит меня на удивление нежно, учитывая, как он трахает Патрокла, и, клянусь, чувствую, как он целует меня в висок.

Патрокл чертыхается.

– Твою мать, я… – Он до боли сжимает мои бедра, а потом врывается в меня, насаживая вниз, и кончает так сильно, что даже я это чувствую.

Ахиллес нежно прижимает меня к груди Патрокла, и он, не теряя времени, снова захватывает мои губы в поцелуе. Но едва успеваю погрузиться в поцелуй, как чувствую, что что-то мокрое выплескивается на мою задницу. Я отстраняюсь.

– Ахиллес.

– Ммм.

– Ты что, только что кончил на мою задницу?

Он посмеивается.

– Да.

Жду, когда во мне вспыхнет раздражение, но чувствую только нелепое веселье. Я улыбаюсь Патроклу.

– А он и правда любит помечать свою территорию? Как собака.

– Нет. – Ахиллес легко шлепает меня по заднице. – Просто обозначаю свои намерения.

Патрокл издает сдавленный смешок.

– Перестань. Ты заставляешь ее сжимать меня, а это слишком приятно.

– В душ. А потом в кровать.

– Мы только что принимали душ, Ахиллес.

– А я вас только что всех перепачкал. Идем. Будет весело. – Ахиллес слезает с кровати, обхватывает меня за талию и берет на руки. На этот раз я не визжу. Я вся обмякшая после оргазма и… Возможно, меня не так уж и бесит, когда Ахиллес таскает меня на себе. Еще больше мне нравится, с каким собственническим взглядом Патрокл наблюдает за нами, а потом осторожно встает с кровати и идет за нами в душ.

Мы проводим в нем от силы пять минут, и Ахиллес опускается на колени, берет член Патрокла в рот и вводит в меня пальцы. В какой-то момент мы снова падаем на кровать, мокрые и скользкие и сосредоточенные на своем удовольствии. Снова и снова, будто спешим получить как можно больше оргазмов, пока не настало время возвращаться в реальность.

Но, в конце концов, реальность настигает. Как всегда.

Ахиллес потягивается, смотрит на часы и вздыхает.

– Пора спать. – Он переворачивается и берет телефон. Я невольно восхищаюсь движениями его мышц. Он и правда обладает телом воина. Рядом со мной Патрокл пододвигается и проводит рукой по моей спине до бедра. В его прикосновении нет ничего сексуального, но мне так приятно, что я почти издаю стон. Такой непринужденной близости мне будет не хватать почти так же сильно, как и секса. И он, и Ахиллес раскованны в своих прикосновениях, в своих словах. Я буду… по ним скучать.

– Ты напряглась. О чем ты думаешь?

Мне хочется соврать или сделать что-то, чтобы