В Новгороде мы наблюдаем довольно интересный момент: и у Татищева, и в летописях отмечается, что по одну сторону баррикад оказался молодой князь Глеб Святославич с дружиной и своими боярами, а с другой – весь остальной Новгород. Зажиточные люди оказались в одном строю с людьми неимущими, купечество и боярство встали, так сказать, плечом к плечу с народом. Причина подобного единения со стороны лучших людей была проста – изгнание неугодного князя и епископа руками возмущенной черни. Боярам и купцам не обязательно было драть глотки на вечевой площади, они просто распределяли в нужное русло денежные потоки, которые могли подогревать наиболее громких крикунов. Ну а простой народ, похоже, действительно поверил волхву.

Еще бы – обещал кудесник по воде пройти аки посуху…

Людей хлебом не корми, дай на диво посмотреть.

Примечательно, что, как единодушно отметили летописцы, главный удар направлялся именно на епископа: «и хотяху погубити епископа» (Лаврентьевская летопись). Но новгородская верхушка не могла не понимать, что князь Глеб будет просто обязан защитить святителя и, соответственно, сам подставится под удар. И уж вот тогда они и выйдут на сцену. Но господа новгородцы просчитались.

Глеб (обратим внимание на имя), сын черниговского князя Святослава, был личностью примечательной.

23 октября 1069 года, командуя новгородскими полками, он нанес сокрушительное поражение Всеславу Полоцкому, зарекомендовав себя неплохим военачальником. У новгородцев с полоцким князем были свои кровные счеты, поскольку тот в 1067 году сумел неожиданным налетом захватить Новгород и основательно разграбить город: «И зая Новград до Неревского конца, и пожже, и пойма все у святей Софеи, паникадила и колоколы, и отъиде» (Пискаревский летописец).

Господа новгородцы сами привыкли стричь других, но чтобы их обобрали до нитки… Случай был из ряда вон выходящий. И вот через несколько лет князь Глеб не только разбил супостата, сорвав планы Всеслава по очередному захвату города, но и, что самое главное, вернул в Новгород крест Софийского собора, который когда-то снял и увез Полоцкий князь. «И победи князь Глеб Святославич с новгородцы Всеслава князя на Кгъзени месяца октября въ 23 в пяток, въ 6 де час дни на память Иякова, брата господня. Велия бе тогда сеча вожаном. А заутра обретеся князя Владимера крест святей Софеи на полатех, его же взял бе князь Всеслав ратию во святей Софеи» (Пискаревский летописец).

К тому же Глеб был человеком любознательным и ученым. Во время княжения в Тмутаракани, когда Керченский пролив был скован льдом, он лично замерил расстояние, отделявшее Крым от Таманского полуострова. В 1792 году на Тамани была найдена мраморная плита с надписью, которая гласила: «В лето 6576 индикта 6 Глеб князь мерил море по леду от Тмутороканя до Корчева 14000 сажен». Поэтому в байки, которые распространял среди новгородцев волхв, князь не верил, но четко представлял, что будет, если смуту не остановить в самом начале. Полыхнет так, что мало не покажется.

Опыт – великая вещь. Глеб наверняка был близко знаком с Яном Вышатичем, который служил его отцу Святославу. Знал о том, как бравый воевода разогнал на Белоозере шайку убийц и грабителей, в которой предводительствовали два волхва. Так что теоретически Глеб был подкован и имел представление о том, как надо себя вести в данной ситуации. По большому счету, его отношения с новгородцами были неплохие, поскольку именно он сумел спасти Новгород от повторного захвата Всеславом и посодействовал возврату городских святынь. Поэтому сын Святослава решил воззвать к разуму горожан. Спрятав боевой топор под плащ, он отправился к мятежникам.

И Татищев, и летописные своды отмечают тот факт, что князь явился к новгородцам один. И если в случае с Яном летописцы четко пересчитали всех гридней воеводы – двенадцать человек, то здесь речь идет только о Глебе и больше ни о ком. Молодой человек не побоялся в одиночку прийти в осиное гнездо. Стон Льва Рудольфовича о том, что произошло «убийство жреца на переговорах», слушать нечего, ибо «переговоры» происходили прямо посередине огромной толпы сторонников волхва, а не в уединенном месте один на один. У Василия Никитича так и сказано про Глеба – «пришел к волхву». А где волхв, там и сподвижники. Ведь если разобраться, то конечной целью Глеба был не кудесник как таковой, а именно простые новгородцы, которым он хотел показать, что они просто пешки в чужой игре. Поэтому Глебу требовалась большая аудитория.

Да и говорить молодому князю со смутьяном было не о чем. Он прекрасно понимал, что если не отправит в данный момент к предкам очередного языческого теоретика, то дело закончится большой кровью на практике. Гораздо большей, чем на Белоозерее. Поэтому разговор был короток. Мы уже приводили его в интерпретации Татищева, сейчас посмотрим, как это выглядит в изложении автора «Повести временных лет». Пусть он, по мнению Прозорова, и «фальсификатор», но тем не менее оно того стоит…

Глеб смело вошел в толпу и, мило улыбаясь, задал волхву прямой вопрос: «Знаешь ли, что завтра случится и что сегодня до вечера?». Тот ответил: «Знаю все». И сказал Глеб: «А знаешь ли, что будет с тобою сегодня?» – «Чудеса великие сотворю, – сказал». Князь только ухмыльнулся да головой покачал от столь великой самоуверенности. Продолжая посмеиваться, он молниеносным движением выхватил из-под плаща топор и отработанным, мощным ударом развалил «чудотворца» надвое. Кудесник грянулся оземь, а толпа застыла с раскрытыми ртами. Глебу даже и говорить ничего было не надо, ибо все и так стало предельно ясно. Самозваный чудотворец лежал на земле в луже собственной крови, и получалось, что все его откровения были пустой болтовней, и не более того. Немного помедлив, горожане стали быстро расходиться, обсуждая случившееся.

Против логики не попрешь…

Как видим, реакция новгородцев на смерть идейного вдохновителя была потрясающей – они просто разошлись по домам, о чем нам в один голос сообщили Татищев и летописи. Сразу и князь стал хорош, да и епископ вроде оказался не так плох, как сгоряча показался. Ничем не подтвержденные рассуждения Прозорова о том, что дружинники разогнали народ, есть только его рассуждения, и не более. А какова им цена, мы уже знаем.

Итоги встречи князя Глеба с кудесником лучше всего характеризует следующая цитата из очень популярной книги: «Разговор с умным дворником, слабо разбиравшимся в классовой структуре общества, продолжался бы еще бог знает сколько времени, если бы молодой человек не взялся за дело решительно».

Но Лев Рудольфович не был бы собой, если бы и здесь не осчастливил нас каким-либо очередным поучительным откровением. «Во всяком случае, Новгород не простил – ни князю-убийце, ни вдохновителю вероломства – епископу. Очень скоро после этих событий Глеб был изгнан – изгнан, судя по всему, не миром – князю, по выражению летописи, пришлось бежать в земли чуди заволочской, – кстати, веское доказательство, что убитый кудесник никакого отношения к этой чуди не имел, чего ради, в ином случае, его убийце искать укрытия в землях соплеменников жертвы?

Там он и обрел бесславный конец. Недоброй смертью помер и епископ Федор – владыку, по сообщению Новгородской летописи, загрызли свои же псы.