Обсидиановый нож упал к его ногам.

– Ты потерял это в Коптосе.

Очень медленно Джуи обернулся. На пороге мастерской стоял начальник стражи Кем.

– Вы ошибаетесь.

– Этим ножом ты надрезаешь тела трупов.

– Я не единственный бальзамировщик в Египте.

– Зато единственный, кто много путешествовал в последние месяцы.

– Это не запрещено.

– Каждый раз, когда ты покидаешь свой пост, ты должен докладывать об этом. Твои передвижения совпали с перемещениями визиря, которого ты неоднократно пытался устранить.

– У меня настолько трудное ремесло, что мне просто необходим воздух.

– С твоим ремеслом живут на отшибе и совсем не покидают место работы. К тому же никто из твоих родственников не живет в Фивах.

– Там очень красивые места, у меня есть такое же право передвигаться, как и у любого другого.

– Ты хорошо разбираешься в ядах.

– Откуда вы знаете?

– Я ознакомился с твоим послужным списком. До того как стать бальзамировщиком, ты работал помощником в лечебнице.

– Разве закон запрещает менять занятие?

– Ты также великолепно владеешь бумерангом, ведь твоим первым ремеслом была ловля птиц.

– Это можно рассматривать как преступление?

– Все указывает на то, что именно ты поглотитель теней, пытавшийся убить визиря Пазаира.

– Клевета.

– Формальное доказательство: этот дорогой нож из обсидиана. Он имеет отметку бальзамировщиков и номер, совпадающий с твоей мастерской в Саккаре. Ты не должен был его терять, Джуи. Тебя подвела любовь к своему ремеслу, любовь к смерти.

– Суд не посчитает эту улику достаточной.

– Ты хорошо знаешь, что нет, и последнее подтверждение спрятано здесь, я уверен.

– Вы хотите произвести обыск?

– Да.

– Я протестую, я невиновен.

– Чего же ты боишься?

– Это мое владение, никто не смеет входить сюда без моего разрешения.

– Я начальник стражи, я могу. Только перед тем, как показать мне подвал, положи свой железный крюк. Мне не нравится твое оружие.

Бальзамировщик послушался.

– Иди вперед.

Джуи ступил на истертые и скользкие ступеньки лестницы. Два постоянно горящих факела освещали огромный погреб, где стояли один на другом саркофаги. В глубине находилось штук двадцать сосудов, в которые складывались внутренние органы умерших.

– Открой их, – потребовал Кем.

– Это будет святотатством.

– Я беру его на себя.

Нубиец снял крышки в виде головы павиана, головы собаки, головы сокола: в сосудах находились только внутренности.

В четвертом, с крышкой в виде головы человека, оказался огромный слиток золота. Кем продолжил поиски и нашел еще три таких же.

– Цена за твои убийства?

Со скрещенными на груди руками, Джуи казался почти безразличным.

– Сколько ты хочешь, Кем?

– Сколько ты мне предлагаешь?

– Если ты пришел без павиана и без визиря, то это затем, чтобы продать свое молчание. Тебе хватит половины моей прибыли?

– Надо еще удовлетворить мое любопытство: кто тебе заплатил?

– Бел-Тран и его сообщники. Вы с визирем переманили на свою сторону почти всех. Только он и его жена Силкет продолжают бороться с вами. Красивая дрянь, можешь мне верить. Это она передавала мне все приказания, когда я должен был устранить ненужного свидетеля.

– Ты убил мудреца Беранира?

– Я веду список моих достижений, чтобы вспоминать о них в старости. Беранир не входит в число моих жертв. Я бы не отступил, можешь быть уверен, но меня об этом не просили.

– Кто виновен в его смерти?

– Не имею представления, мне наплевать на это. Твой поступок хорош, Кем, я другого от тебя и не ждал. Я знал, что если ты меня вычислишь, ты не предупредишь визиря, а придешь требовать свою долю.

– Оставишь ли ты в покое Пазаира?

– Он будет моим единственным провалом... если ты мне подашь руку помощи...

Нубиец прикинул на руке вес слитков:

– Они восхитительны.

– Жизнь коротка, надо уметь ею воспользоваться.

– Ты совершил две ошибки, Джуи.

– Поговорим лучше о будущем.

– Первая – ты посчитал мне неправильную цену.

– Ты хочешь все?

– Мне не хватит и горы золота.

– Ты смеешься?

– Вторая – ты поверил, что Убийца забудет, что ты выставил против него соперника, готового разорвать его на кусочки. Другие, возможно, испытали бык тебе сочувствие, но я лишь неотесанный раб, а он – обидчивая и злопамятная обезьяна. Убийца – мой друг, он мог умереть из-за тебя. Но когда он требует мести, я должен его послушаться. Благодаря ему, тебе не придется больше поглощать тени.

У подножия лестницы появился павиан. Никогда Кем не видел его настолько разъяренным: налившиеся кровью глаза, ощетинившаяся шерсть, обнажившиеся клыки. Он издал рык, леденящий кровь. Не оставалось никакого сомнения в виновности Джуи.

Поглотитель теней отступил. Убийца ринулся на него.

– Ложись, – попросила Нефрет Сути.

– Боль уже прошла.

– Я должна проверить сердечные каналы и циркуляцию крови.

Нефрет проверила в нескольких местах пульс Сути, постоянно сверяясь с маленькими водяными часами, которые носила на запястье. Они были градуированы точками, располагающимися одна над другой по двенадцати вертикальным линиям. Она высчитала внутренние ритмы, сравнила их между собой и констатировала, что они звучат четко и регулярно.

– Если бы я не оперировала тебя сама, я бы с трудом поверила, что ты был недавно ранен; рубец заживает вдвое быстрее, чем обычно.

– Завтра я буду стрелять из лука, если мне позволит главный лекарь царства.

– Не нагружай слишком свои мускулы, имей терпение.

– Невозможно. У меня возникает ощущение напрасной растраты жизни. Не должна ли она напоминать полет хищной птицы, непредсказуемый и неудержимый?

– Посещение больных заставило меня принять разные формы существования, но мне необходимо поменять твои повязки, которые иначе помешают твоему полету, – улыбнулась Нефрет.

– Когда возвращается Пазаир?