– А кто при чем? Грибок?

– Вряд ли…

– Значит, они сами по себе? – усмехнулся Родион.

Прежде чем ответить, Полыханов долго думал. Наконец решился:

– Можно сказать, что да, сами по себе.

– Так не бывает.

– Не бывает, – кивнул полковник. – За кем-то всегда кто-то стоит… Этих наняли с воли. Вернее, наняли одного. По твою душу заказ был. Тебя убить хотели.

– Вот так так…

Родион слегка опешил. Хотя удивляться в принципе было нечему.

– У тебя на воле остались враги.

– Знаю.

– Тогда ты сам должен понять.

– Понял… От кого посланцы?

– Один был посланец. Второго уже здесь, в лагере, подрядили. С инспекторами тоже проблемы решили. Сам знаешь, как это делается.

– Деньги?

– И деньги тоже… А еще страх. Мы проводили расследование. Ребят запугивали. Звонили по телефону, угрожали семьям… В общем, подход к делу был всесторонний. Осечек не должно было быть…

– Почему я об этом узнаю только сейчас?

– Есть на то причины…

– Какие?

– Ну… – Полыханов отвел в сторону взгляд. – Ты мог подумать, что мы оправдываемся перед тобой…

– Ерунду ты говоришь, начальник, – мрачно посмотрел на него Родион. – Я думал, что это вы с Калугиным убийц на меня натравили. И вы должны были знать, что я так подумаю. Поэтому вам не мешало бы оправдаться… Короче, чешуя все это, что ты говоришь. Вы с Калугиным не хотели на стрем меня ставить. Не хотели, чтобы я удара с воли ждал. Завалят меня – вам от этого только кайф…

– Что ты такое говоришь? – жалко возмутился полковник.

– Короче, мне сейчас не до личных счетов. Что было, то было… Но знай, если со мной что случится, на следующий же день здесь будет волчья стая из твоего главка. Проверяющие тебя с потрохами сожрут, это я тебе обещаю. Не на пенсию уйдешь, а зону ментовскую месить отправишься. Не веришь?

Крыть Полыханову было нечем. Он вжал голову в плечи и затравленно смотрел на Родиона.

– В общем, знай, шутить я не буду, по-любому. Так что советую сдать заказчика. Кто меня заказал?

– А этого я не знаю.

– Калугин знает?

– Нет… Киллер не раскололся. Крепкий орешек…

– Снова фуфло впариваешь?

– Да нет, честное слово…

– Думаешь, верю я твоему слову… Ладно, не хочешь говорить – не надо. Но с мокрушниками ты меня сведи. Хочешь, пусть это будет моя просьба. Не хочешь – это будет условие… Ну, так что?

– Тот, который в лазарете лежит, его купили. А основной, он сейчас в штрафном закрыт. В карцере. Под усиленной охраной…

– Надеюсь, мне можно будет с ним покалякать.

– Можно, – принужденно выдавил из себя полковник.

– Учти, начальник, разговор, возможно, будет с пристрастием.

Полыханов лишь придавленно кивнул.

* * *

Усиленная охрана, приставленная к мокрушнику с воли, могла остановить кого угодно, но только не Родиона. Он беспрепятственно вошел в карцер.

Ночь. Поздно. Но арестант не спал. С появлением Родиона попытался вскочить с дощатого настила. И тут же мощный удар в грудь опрокинул его на спину. Игореха играючи взял его за жабры и подмял под себя. Патент с ходу набросил ему на шею удавку, сжал петлю. Мокрушник захрипел.

В глазах предсмертный ужас, тело бьется в конвульсиях, и этот противный хрип. Родион с удовольствием исчез бы отсюда куда-нибудь. Но он возвышался перед умирающей жертвой каменной глыбой и добивал его железобетонным взглядом.

Патент ослабил удавку в самый последний момент. Мокрушник свалился на бетонный пол, схватился руками за передавленное горло. Тело продолжало агонизировать. Родион уже думал, что он не оклемается. Но нет, через время наемник пришел в себя. В глазах осмысленный ужас. Вне всякого сомнения, он знал, с кем имеет дело.

– Как тебя зовут? – спросил Родион.

Голос его звучал вежливо, располагающе. Но в глазах лютая стужа.

– Кемал, – через силу выдавил из себя мокрушник.

– Татарин?

– Да.

– Из Москвы?

– Нет, из Казани.

– Жить хочешь?

– Хочу.

– Тогда могу тебя обрадовать. К тебе лично претензий я не имею. Меня интересуют люди, на которых ты работаешь…

– Я не понимаю…

– Объясняю в последний раз. Меня интересуют люди, которые меня заказали. Кто хочет меня убить?

– Не знаю.

– Тогда придется тебя убить. Только ты будешь умирать долго и нудно. И в страшных мучениях… Твои заказчики будут пить водку и спать с красивыми женщинами. А ты будешь умирать вместо них…

Родион посмотрел на Патента:

– Давай!

И снова вокруг шеи мокрушника обмоталась веревка.

– Не-ет! – взвыл он. – Я скажу…

– Говори. Но учти, меня интересует только правда…

Хотя на эту самую правду Родион не надеялся. И вовсе не потому, что киллер мог наврать. Просто против него действуют очень умные люди. И самое большее, кого они могут подставить под удар, – это посредника, через которого шел заказ.

– Это все Навруз…

Мокрушник начал сразу с имен. Это вдохновляло. Хотя и не очень.

– Навруз? Не знаю такого.

– Ну как же не знаешь? Должен знать… Он из Алабьева…

– Из Алабьева?!

Этот город недалеко от Заволжска – не больше ста километров. Там своя мафия, и ею действительно заправляет некий Навруз. Ничего особенного в этом городе нет. Навруз делает «крыши» мелким коммерсантам, агрофирмам, строит бизнес на наркоте и фальшивой водке. Даже с девочками у него голый васер – путанами в этом заштатном городишке почти никто не пользуется. В общем, назвать Навруза птицей большого полета язык не поворачивается. И даже смешно предположить, что этот тип мог заслать к Родиону киллера.

Зачем ему это – раз? И откуда у него такая мощь, чтобы провернуть столь сложное дело, – два?.:

– Навруз меня нанял, – продолжал сливать Кемал. – Я как раз должен был по этапу на зону уходить. Он подсуетился – меня сюда переправили. И вертухаев с этой зоны его люди настропалили…

– Это все понятно. Непонятно, с какого это хрена Навруз на меня нож нацелил?

– Не знаю… Что знаю, то и говорю. А чего не знаю… Хотя догадываюсь. Догадываться мне никто не мешает… Кто-то за ним стоит. Кто конкретно, не знаю. Но с большими бабками – это точно. Я слышал, Навруз штаты расширяет. Стволы у него появились. Новые стволы, хорошие стволы. И с бабками полный порядок… Я так думаю, он на Заволжск метит.