Кортеж императора въезжал в ворота последним. Роскошный экипаж, украшенный позолотой и инкрустациями из слоновой кости, окружала кавалькада из вооруженных чаровиков. Личная стража Великого, попасть в которую мечтал чуть ли не каждый кадет Кальдерока.

Эти воины не знали ужасов войны и почти всю жизнь проводили в роскоши императорского дворца. О них, этих мужчинах в темно-красных, богато расшитых золотом кафтанах, говорили всякое. И то, что всесильны, и что безжалостны по-звериному, а своего правителя почитают за божество и готовы убить за него любого. Если на то будет воля Адальгера III, всадят и себе кинжал в сердце.

— Пойдем! Пора! — Схватив за руку, Нейл потащил меня на первый этаж.

Я не увидела, как правитель вышел из экипажа, не узнала, кто его сопровождает Императрица? А может, кто-нибудь из дочерей? Или… фаворитка?

Ходили слухи, что у Великого их было немало.

Ноги не слушались. Я шла за друзьями, чувствуя себя какой-то куклой. Оказавшись на свежем воздухе, едва не задохнулась, настолько он был колючим и морозным. Щеки тут же защипало, а дыхание превратилось в облачко пара.

— Мы же закоченеем, — проворчал Лоунард, энергично растирая ладони. — Другое дело, если бы стояло лето…

Он осекся, заметив приближающегося к нам Эскорна, явно чем-то недовольного:

— Скорее! — бросил генерал. — Не подводите свой отряд!

Наша пятерка ускорила шаг. Правда, мне пришлось остановиться, потому окликнул наставник:

— Рифер, подожди.

Ну что на этот раз?!

Пришлось тормозить и поворачиваться к генералу. Ловить на себе взгляд серых грозовых глаз и чувствовать дурацкую дрожь, разбегающуюся по коже.

— Забудь, что я сказал тебе два дня назад. Ты не слабак.

— Но я…

Эскорн качнул головой, заставляя меня умолкнуть.

— Ты первокурсник и у тебя впереди четыре года, чтобы стать воином. Покажи, что уже умеешь. Ты отличный стихийник, вот и делай упор на это.

Отличный ли?

Кивнула, поблагодарила его невнятно и хотела уже догнать своих, когда Вейнанд добавил:

— Жаль, что твоя сестра не пожелала приехать.

Я еще в прошлые выходные заявила генералу, что категорически отказываюсь становиться свидетельницей подобных зрелищ. Согласна на балет, на театр, но игрища военной академии, пусть и с участием брата, предпочитаю обойти вниманием.

— Ничего страшного. — Я постаралась улыбнуться. — Наоборот, так лучше. Не хочу, чтобы сестра переживала.

Вейнанд согласился с моими словами и отпустил кивком головы. Облегченно выдохнув, припустила по притоптанной кадетами дорожке, ощущая, как затылок мне колет взгляд генерала. Еще и мороз продолжал безжалостно кусаться.

Но больше всего неприятных ощущений доставляла угнездившаяся внутри гиена страха.

Словно в трансе или как будто ведомая незримым кукловодом я приблизилась к своему отряду. Знакомые лица, иногда улыбчивые, иногда сосредоточенные или усталые, сейчас выражали одну-единственную эмоцию: мои одногруппники тоже боялись.

Удивительно, но осознание этого неожиданно придало мне сил. Расправив плечи, попыталась расслабиться, чтобы холод не так сильно ощущался. На поле, со всех сторон обнесенное шипами трибун, выходила с высоко поднятой головой.

Амфитеатр и правда напоминал корону, зубья которой сегодня перехватывали отрезы алого бархата и черного шелка. На центральном «зубце», увенчанном широким полотнищем штандарта, в богато убранной ложе расположился император.

Пока шла, чеканя шаг, повторяла себе, что не стану поднимать глаз. Не буду смотреть на его величество, чтобы случайно не поймать его взгляд. Но данного себе обещания я не сдержала.

Впервые я видела правителя Эргандара. Высокий, подтянутый, с темными волосами, такими же непослушными, лихо вьющимися, как и у моего друга. Почему-то Адальгер III представлялся мне совсем другим. Надменным, суровым, мрачным. Но нет, он с благосклонностью и легкой полуулыбкой взирал на стягивающиеся к центру поля отряды. Обводил свою вотчину собственническим, но вместе с тем каким-то отеческим взглядом.

Красив, молод, всемогущ… И вместе с тем алчен и беспощаден, как и все Регенштейны, правившие Эргандаром. Над головой императора колыхалось знамя с гербом династии — символом безжалостных хищников и победителей.

— Приветствую вас, будущее Эргандара! — громко проговорил император, и его голос, усиленный чарами, рокочущей волной пронесся над полем для состязаний.

Голос сильный, уверенный, глубокий… Все в этом мужчине выражало власть и могущество.

— Нам очень приятно находиться сегодня здесь, с вами. Мы с удовольствием станем свидетелями вашего триумфа и разделим с вами ваши победы!

Мы, мы, мы…

Больше, чем уверена, Адальгер говорил только о себе. Императрица, дочери, неподвижно замершие позади императора, являлись ничем иным, как красивым дополнением к его величеству. Лица у них были такие же непроницаемые, как и у стражников в кроваво-красных кафтанах. Разве что одна из принцесс скользила по кадетам заинтересованным взглядом, а поймав мой взгляд, позволила себе улыбнуться.

Я нахмурилась и тут же вздрогнула, ощутив на себе другой взгляд — злой и колючий. Почему-то готова была поклясться, что именно на меня сейчас смотрела жена императора, это я оказалась в центре ее внимания. Ее лицо, до этого напоминавшее гипсовую маску, исказилось в гримасе ярости.

— Да прибудут с вами высшие духи! Да сохранят вас духи родов! — воскликнул император.

— Во веки веков! — хором отозвались кадеты, и я повторила эти слова беззвучным эхом.

Повинуясь приказам наставников, мы одновременно развернулись и зашагали к подножию трибун. На поле остались только старшекурсники, которые должны были первыми продемонстрировать Великому свои способности.

Среди них я заметила и Стейрода. Оставалось надеяться, что, если он и воспользовался усилителем, этого никто не заметит.

Время тянулось как резиновое и вместе с тем бежало неумолимо быстро. Старшекурсники выступали группами. Сначала свои таланты продемонстрировали стихийники. В мишени вонзались стрелы огня, который тут же стихал в воронках воды, после чего потоки воздуха разрывали крашеное дерево в щепки, и те в одно мгновение оказывались «похоронены» под пластами земли.

Выпускники действовали слаженно, быстро, уверенно. Я даже позволила себе забыться, любуясь этими молодыми мужчинами и их силой. Каждый чаровик был достоен своего рода, а уж Стейрод и его недалекий приятель и вовсе блистали. Правда, последний слегка перестарался, демонстрируя, как замечательно под усилителем он управляется со стихией земли. Из-за этого в центре поля едва не образовался маленький кратер, но другие ребята тут же исправили его оплошность, вернув площадке для состязаний ее первозданный вид.