— Что, черт побери, все это значит, почему вы ее заперли? — настаивал Кларингтон.

— Последнее время Феба почувствовала вкус к домашнему хозяйству, — ответил Габриэль, бросив иронический взгляд на жену. — Она предпочитает уединение у камина. Не правда ли, дорогая?

— Можно сказать и так, — пробормотала Феба. — Чашечку чаю, папа?

— Нет уж, благодарю. Мне еще надо заглянуть в математическое общество. — Кларингтон обежал недоверчивым взглядом всех членов своей семьи. — Так что, все в порядке?

— У Фебы и Уальда все просто замечательно, дорогой, — сладко улыбнулась ему графиня. — Вот только одна неприятность — этот кошмарный Бакстер.

Кларингтон снова набросился на зятя:

— Какого черта, Уальд, почему вы до сих пор не разделались с Бакстером?

— Именно это я и собираюсь сделать, — ответил Габриэль.

— Прекрасно. Стало быть, теперь это ваша проблема. Я полагаю, вы сумеете с ней справиться. Если вам понадобится моя помощь, заходите в любое время. А теперь мне пора. — Кларингтон коротко кивнул своей жене и быстро вышел из гостиной.

Феба подождала, пока за ее отцом затворилась дверь, и радостно улыбнулась мужу.

— У меня замечательные новости, Габриэль. Мама и Мередит помогут нам выяснить правду о Ниле Бакстере. Не беспокойся, мы узнаем всю подноготную этой истории.

— Ад и все дьяволы! — рявкнул Габриэль, захлебнувшись чаем.

Энтони подбежал и дружески постучал Габриэля по спине.

— Не огорчайтесь так, Уальд, — подбодрил его Энтони, наблюдая, как Габриэль откашливается и отфыркивается. — Пора бы уже понять — с Фебой не соскучишься!

Габриэль с трудом дождался той минуты, когда родственники жены наконец-то простились с ним. Как только последний из них затворил за собой дверь, он резко обернулся к Фебе.

— Ты сию же секунду откажешься от своей безрассудной идеи расследовать прошлое Бакстера, — потребовал он. — Я не позволю тебе впутываться в эту историю.

— Во-первых, я уже в нее впутана, — напомнила ему Феба. — И потом, расследовать будут мама и Мередит. Ты же запретил мне выходить из дома, если помнишь…

Ему хотелось взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть.

— Ты не понимаешь, насколько опасен Бакстер.

— Мама и Мередит ничем не рискуют, — уговаривала его Феба. — Они просто осторожно зададут несколько вопросов. Мама упомянет имя Бакстера за картами, а Мередит поболтает с каким-нибудь престарелым лордом, который выпьет лишнего у нее на званом вечере.

— Мне это не нравится. — Габриэль принялся расхаживать по комнате большими шагами. — Я уже поручил это дело Стинтону.

— Стинтон не вращается в высшем свете, как мама и Мередит.

— Твой брат и я сами разберемся с высшим светом.

Феба только головой покачала:

— Вы с Энтони не сможете собрать сплетни светских старичков, любящих перекинуться в картишки. А Мередит ничего не стоит поболтать с людьми, которые никогда не станут откровенничать с вами. Не спорь, Габриэль. Я придумала блестящий план, и ты должен признать это.

Габриэль провел рукой по волосам и в отчаянии уставился на Фебу. К сожалению, он понимал, что она совершенно права. Графиня Кларингтон и Мередит способны узнать многое там, где они с Энтони не смогут задать даже пустячный вопрос.

— И все-таки мне это не нравится.

— Я понимаю, Габриэль. Это потому, что ты тревожишься за меня. Это так мило…

— Мило?!

— Ну конечно. Но ведь я в полной безопасности тут, дома, а маме и Мередит ничто не грозит, если они всего-навсего осторожно зададут несколько вопросов. Не упрямься.

— Может быть, и так, — неохотно признал он. — Но мне не нравится, что твоя семья теперь тоже вовлечена в эту историю.

Феба поднялась на ноги, прошла через всю комнату и остановилась напротив Габриэля. Она нежно и немного печально улыбнулась мужу.

— Знаешь, в чем твоя беда, Габриэль?

— В чем? — мрачно переспросил он.

— Ты не привык чувствовать себя частью семьи. Ты так долго жил сам по себе, что не знаешь, как это бывает, когда другие заботятся о тебе. Не знаешь, что такое иметь родных, которые всегда будут на твоей стороне, что бы ни приключилось.

— Мы ведь говорим о твоей семье, Феба, а не о моей, — пробормотал он. — Они беспокоятся из-за тебя, а не из-за меня.

— Сейчас это уже одно и то же. Для них ты теперь один из Кларингтонов, поскольку мы женаты. — Феба снова улыбнулась ему. — Тебе придется смириться с фактом, что ты уже не одинок на этой земле, Габриэль.

Больше не одинок. Он посмотрел в ее нежные глаза и почувствовал, как внутри его что-то размягчается, словно ослабла давно натянутая струна. Инстинктивно он попытался воспротивиться этому теплу, этой непривычной слабости. Это катастрофа. Он не позволит чувствам взять над ним верх.

— По-твоему, это еще одно великое приключение, да, Феба? Ни ты, ни твои родные понятия не имеете, чта собой представляет Нил Бакстер. — Габриэль помолчал с минуту, обдумывая следующие свои слова. — Все равно я не смогу остановить твою мать и Мередит. Пусть задают свои вопросы — может быть, и выяснят что-нибудь полезное. Но ты по-прежнему будешь сидеть дома.

— Да, милорд, — произнесла Феба и скорчила гримаску. Габриэль невольно улыбнулся. Обхватив Фебу за плечи, он притянул жену к себе, быстро, крепко поцеловал ее в лоб.

— Напомни мне прибавить десять фунтов к твоему содержанию.

— Почему ты решил увеличить мое содержание именно на десять фунтов? Мне вполне хватает на книги.

— Я должен тебе десять фунтов. Долг чести, как говорится. — Выпустив Фебу из объятий, Габриэль направился к двери. — Твой брат проиграл мне эту сумму, убеждая, что ты не послушаешься моего приказа и не останешься дома. Я непременно получу с него эти деньги. Будет справедливо, если я отдам их тебе. В конце концов, я не выиграл бы их без твоей помощи.

Феба задохнулась от ярости:

— Ты выиграл пари, поспорив, что я буду тебя слушаться?! Как ты посмел?!

Она стремительно пересекла комнату, схватила с дивана расшитую подушку и запустила Габриэлю в голову.

Габриэль даже не обернулся. Он небрежно поймал мягкий метательный снаряд, когда тот пролетал мимо его уха.

— Мои поздравления, дорогая. Если ты будешь продолжать в том же духе, то очень скоро превратишься в образец супружеских добродетелей.

— Ни за что!

Габриэль, тихонько посмеиваясь, покинул комнату. Он очень надеялся, что она права.

Через два часа Габриэлю было уже не до улыбок. Отворив дверь неописуемо грязного кабачка, он быстро оглядел маленькую комнатенку, в которой почти не было мебели. За столом, уже поджидая его, сидел Стинтон. Пройдя по скрипучим деревянным половицам, Габриэль уселся напротив маленького человечка.