— А что было…

— Могло быть все, что угодно. За второе место в иерархии Леарата убьют любого и не поморщатся.

— Ну об этом мне уже известно не понаслышке.

— Важно было, чтобы до шардиса никто не узнал, что ты моя избранная. Свободную и не связанную попытались бы забрать всем Советом, а уж потом решить, что с тобой делать и кому отдать. После шардиса ты абсолютно моя, Арэнк! Забрать тебя никто не имеет права! Отсюда такая спешка.

— Странно, почему эраты сразу не проверили меня на избранность? — недоуменно заметила я.

Муж лукаво усмехнулся:

— На самом деле сиять истинные леары начинают просто находясь рядом. Золотятся потоки силы и тянутся друг к другу. Если бы ты была обычной шаазой, то, спустившись к нам, сразу выдала окружающим, что мы истинные. А к иномирянке потребовалось прикоснуться, чтобы ощутить свою пару. Мне кажется, Великая Яза действительно благоволит тебе… и нам тоже.

— Надеюсь, — согласилась я, недобрым словом вспомнив плен у квошиков, невольничий рынок и змейсов.

Йелли задумчиво перебирал мои пальцы, потом вновь посмотрел мне в глаза и глухо проскрежетал:

— Той ночью, во время нападения, я засыпал, отравленный, четко понимая, что умру. Видел тогда лишь твои глаза, в них плескались ужас и боль, мне показалось, за меня. Знаешь, в тот момент я мечтал очнуться, чтобы ты снова смотрела на меня сияющими глазами, хоть в раздражении, хоть с подозрением, лучше, конечно, с восхищением. Странно было бороться со сном, все равно, что со смертью, и думать о твоих глазах и чувствах, отражавшихся в них. И сожалеть о том, как хотел с тобой поступить.

— Надеюсь, ты никогда-никогда…

— Я клянусь, Кайя, всегда говорить тебе правду. Какой бы она ни была. И клянусь, что постараюсь сделать все возможное, чтобы в нашем союзе было полное доверие.

Вокруг нас вновь вспыхнуло голубое марево — духи рода приняли клятву.

— Без магии и всяких привязок подчиняющих? — потребовала я уточнить.

— Без! Все честно, без обмана, — согласился Йелли, криво улыбнувшись.

— Звучит немного высокопарно, — проворчала я, а про себя порадовалась, что муж за доверительные отношения и жена-кукла его не устраивает.

В восточных сказках тоже все по-честному и без обмана было, а в итоге «Сим-сим» не сработал. Но связь с Йелли Арэнком дает мне многое и защищает, всезнайка Делария подтвердила. Кроме того, он дал клятву верности и тоже зависит от моей магии.

У высокой арки-входа в зал для торжеств и приемов Кристального дворца я невольно задержала дыхание. Каменный свод этой огромной пещеры, выдолбленной в горе, поддерживают высоченные обледеневшие колонны. Стены тоже покрыты белым инеем, искрящимся в свете тысяч светлячков словно россыпи бриллиантов. Слева высится пьедестал с каменным троном, смягченным подушками, рассчитанным на пару монарших задниц. Справа сбегают вниз ступени, ведущие в амфитеатр, но не под открытым небом, а под ледяным куполом. Оттуда льется красивая музыка, под которую порхают танцоры, похожие на ангелов.

Рядом с троном внушительная каменная арка, испещренная древнелеарскими рунами, будто из фильма про Индиану Джонса, — вход в храм рода Иси. В отличие от храма при дворце Арэнк, в который летают или ходят по горной тропе, храм Иси — сердце Кристального дворца. И все, торжественно и строго, больше ничего примечательного, никаких архитектурных излишеств, декора, цветов, украшений.

Живым и эффектным украшением зала стали гости. Я впервые видела столько белокрылых, серо-белых и светло-серых леаров. Сотни шаазов и шаа создали такое силовое напряжение, что словно из ниоткуда постоянно сыпался, подобно конфетти, снег, покрывая пол и гостей, змеясь поземкой, завихряясь смерчем. Перенасыщенный морозным запахом, воздух щекотал ноздри, раздражал обоняние, поднимал дыбом волоски на коже.

Шаэр пригласил, точнее созвал первые пары сразу трехсот самых сильнейших шаазатов Леарата. Весь цвет страны. Представляю, как мечтали попасть сюда остальные и кусали локти триста первые или, к примеру, триста пятые. Так близко к «великим», всего шаг, но, оказывается, недостижимо, слишком далеко.

— Шаазы Амила и Ниол Арэнк! — громко прозвучало представление старшего поколения нашего рода.

Сразу несколько сотен чисто белых, с серыми прядями и таких же платиновых как моя голов обратились на моих свекра со свекровью. Ниол, как обычно, в белых одеждах. Амила совершенно неожиданно решила меня поддержать, но ее «неформата» хватило лишь на зеленые босоножки в тон килограмму изумрудов, навешенному на шею, уши, волосы и руки. Ее бальный наряд неизменно белый. Как же у гостей вытягивались лица при виде искристо-снежных волос и крыльев Амилы и Ниола! Про апгрейд, случившийся из-за моего внепланового перехода, еще не все узнали. Хотя Ниол на казни заговорщиков засветился на ледае.

— Эрат Йелли Арэнк и его супруга Кайя Арэнк, новобрачные! Да даруют им лары много детей, силу и долголетие! — прогремело следом.

В душе я волновалась как никогда, но внешне, думаю, выглядела совершенно бесстрастно, как бывало всегда на любом приеме. Сегодня мне предстоит принять один из важнейших вызовов в новой жизни. Ничего, справлюсь! Тем более, рядом уверенно ступает Йелли, словно лев среди своего прайда. Как и отец он облачился в белый строгий, по мнению леаров, костюм: рубашку до бедер, классические прямые штаны и открытые сандалии. А вот голову мужа венчал тонкий обруч из металла, подобного белому золоту, украшенный светло-голубыми бриллиантами в огранке багет, подчеркивающей их безупречную чистоту, размером карата три каждый, не меньше. Такие обручи на важные и торжественные мероприятия надевают все эраты, имеющие право на высокий титул — шааз.

Еще дома, когда я увидела Йелли в этой «короне», — обомлела. Выглядел он значительно и царственно, хорош — глаз не оторвать. Муж, отметив мой восторг, мягко усмехнулся и с не меньшим восхищением осмотрел меня. С того момента он ни разу не выпустил моей руки, лишь при перелете согласился не мять мой наряд и позволил лететь самостоятельно. Сама себе я напоминала в полете подбитый «кукурузник», то клевавший носом, то заваливавшийся набок. Но старательно выравнивалась и радовалась, что с каждым днем все более уверенно держусь на собственных крыльях.

На верхней ступеньке короткой лестницы я повыше задрала подбородок, взирая на всех свысока. Утверждение Амилы, что мы здесь после шаэра самые крутые и нам можно все, ну почти все, вселяло надежду, что меня после представления не закидают тухлыми яйцами, или гуаши, применительно к этому миру.

Гости замерли, разглядывая меня, некоторые даже рты приоткрыли. Еще бы, я нарушила высокий белолеарский протокол! Первое: на мне был непривычный для шааз наряд глубокого пурпурного цвета, но, как здесь положено, расшитый сотнями бриллиантов — наши швеи всю неделю старались. Приталенная туника почти до колен, с длинными рукавами, с высокими боковыми разрезами, расшитыми серебристой нитью. Спина чуть выше талии открыта, а вот спереди все плотно закрыто и даже шея под глухим воротничком. Облегающие узкие брючки с короткими боковыми разрезами тоже были расшиты по низу в тон тунике. На серебристые босоножки бриллианты лепить запретила — это чересчур. Зато грудь и запястья пришлось украсить богатейшим ожерельем и браслетами из «аметистов» и «алмазов».